Юлия Николаевна посмотрела на часы. Десять утра. Пора на прогулку. Она надела легкий спортивный костюм и новую симпатичную курточку. В рюкзачок положила термос со свежезаваренным чаем, взяла палки для скандинавской ходьбы и отправилась в парк.
Она спешила, радуясь новому хобби. И для здоровья полезно, и для общения. Их, любительниц модного движения, уже целая бригада! Своеобразный клуб по интересам. Женщины крепко передружились, и встречались не только в парке, но и в гостях. Столько интересных историй друг другу рассказано, столько выпито чая и кофе, и, чего уж скрывать, рюмочек сладкой домашней настойки, которую искусно готовила одна из подружек, Нина Ивановна.
А вот и она! Легкая, подтянутая женщина! Шапочка с желтым помпончиком придавала Нине задорный, залихватский вид.
- Проспала, что ли, Юлька? Я тут уже десять минут ошиваюсь! – вместо приветствия сказала она.
- Да нет. Это ты рано прискакала, пташка вешняя, - отозвалась с улыбкой Юлия Николаевна.
Подруги отправились в светлый сосновый бор, стоявший на окраине их маленького, уютного городка. Было совсем не холодно, зима убиралась в свое логово, в далекое Заполярье, огрызаясь и швыряясь снегом в румяное лицо красавице Весне. Парковые дорожки, несколько раз откатанные «бураном», ровные и плотные, располагали к легкому пути и приятной беседе. Расчет был таков: пройтись километра три до беседки, попить на свежем воздухе крепкого чаю, а потом, не спеша, вернуться обратно.
Общество Нины очень нравилось Юлии Николаевне: всегда веселая, она рассказывала смешные случаи из жизни и никогда ни на что не жаловалась. На вид ей можно было дать не больше сорока – сорока пяти лет, хотя Нина, как утверждала, уже пять лет была на пенсии. В общем, все у женщины – тип-топ. Дом – полная чаша, взрослые, очень хорошие дети, куча внуков, и…
Нина призналась всем по о-о-о-очень большому секрету: у нее имеется в наличии поклонник лет на десять младше! Да-да!
- Ой! – не выдержала тогда Александра Сергеевна, немолодая учительница. – Ниночка! Но ведь это аморально! Ты, Ниночка, просто ветреная Флоренс, извини!
- Я скажу больше, это гадко! – сказала Ирина Геннадьевна, семейная матрона, занявшаяся спортивной ходьбой по настоятельной рекомендации кардиолога.
- Завидую, - ляпнула тогда Юлия Николаевна, одинокая разведенка.
А Нина резко повернулась к подружкам, глянула шально на них и рассмеялась:
- Что здесь аморального, гадкого, девочки? Записать себя в старухи – вот что аморально! Есть тоннами пироги и сидеть на лавочке в пятьдесят лет – вот что гадко! А завидовать – глупо, - это уж Нина отдельно Юлии шепнула, - любовь! Любовь и флирт – вот самое главное лекарство для женщины!
Ирина Геннадьевна тогда обиженно засопела. Слова Нины про пироги и лавочку – это камешек в ее огород! Она бы с места, честно говоря не сдвинулась, если бы не предупреждение доктора. Александра Сергеевна тоже сникла. А Юлия Николаевна была в шоке – она не знала, что седенькой и серенькой Саше всего полтинник. До чего довели женщину несносные ученики! Да и самой Юле стало неудобно за свой внешний вид. Ну зачем, скажите на милость, она купила на рынке дурацкую шапку «горшок», сидевшую на ней… как горшок? Поддалась на уговоры ушлого продавца? Зеркало ведь совсем не о том говорило… Зачем она таскает этот идиотский пуховик непонятного цвета – безвкусница, нелепица, уродство! Какие уж тут кавалеры, самой на себя смотреть тошно!
И, главное, сама Нина – картинка! Курточка белая, стильная. Брючки – удобные, молодежные. На шее – кокетливым пятном яркий шарф. Глаза подкрашены, губки сочные, прелесть! Ну почему всем остальным так не выглядеть? Что мешает Александре Сергеевне сделать новую прическу? И кто запрещает Ирине Геннадьевне ходить на прогулки почаще, не прикрываясь беспокойным хозяйством? Да никто и ничего – лень и катастрофическая нелюбовь к себе!
Юлия Николаевна в тот же день отправилась по магазинам. Протрынькала всю пенсию, и вернулась домой расстроенная. Но потом, после домашней примерки, замерла около зеркала в восхищении. Оказалось, что она по прежнему стройная, по прежнему молодая и очень симпатичная. Ай, гулять, так гулять. Юлия сняла со счета всю сумму небольших накоплений, сделала модную стрижку и полностью заменила весь свой невзрачный гардероб.
На следующий день она спешила на очередную встречу и чуть не упала навзничь от удивления. Что это такое? Куда подевалась серая мышка-старушка Александра Сергеевна? Вместо нее на прогулку явилась эффектная дама в обалденном костюмчике. На ногах – белые кроссовки. Дама сняла шапочку и похвасталась прической: гладкое каре ей невероятно шло. Седенькие пакли исчезли – ровный темно-русый тон блестящих, здоровых волос освежил от природы красивое лицо Саши. Чудо!
Ирина Геннадьевна тоже приоделась. Короткое пальто в стиле «кэжуал» скрыло полноту и не мешало движеньям. И – никакого одышливого сопенья.
Нина приветливо улыбалась.
- Ну вот, девчонки, теперь я – в своей тарелке! Побежали, крошки мои! В следующий раз я буду обучать вас искусству обольщения!
- Да ну тебя, Нинка, - фыркнула Ирина Геннадьевна, - мне муж голову оторвет!
- Ну и хорошо! Ревность в небольших дозах полезна! – засмеялась Нина, - догоняйте, гетеры!
***
Неугомонная заводила всегда держала всех в тонусе. Вместе подружки съездили в Петербург на экскурсию, где помимо музеев и выставок, стыдно сказать, забрались в ночной клуб, и от души там повеселились. Владелец клуба, увидев развеселых женщин, послал на их столик «комплимент» в виде бесплатных коктейлей. Возвращались из Питера, полные впечатлений. Ирина Геннадьевна нервно хихикала:
- Ой, девки, я себя чувствую, как набедокурившая школьница. Аж внутри все дрожит!
- Адреналин в небольших дозах – тоже очень хорошо! – Нина вдруг заговорила тоном доктора, - главное, не превышать дозу! Девки, а у меня наливка так и болтается в сумке. Вздрогнем?
Конечно, вздрогнули. А потом пели песни всю ночь, пока проводница, конфузясь (вроде, приличные женщины в купе) не попросила «девочек» соблюдать тишину.
Вскоре Александра Сергеевна, их «старушка», вышла… замуж. Да-да, замуж! Женихом оказался высокий интеллигентный мужчина, увидевший Сашу однажды в кафе-суши, куда подружки повадились с пенсии ходить «баловаться гадостями». Он вызвался проводить женщину, выпросил у нее телефончик, и позвонил в тот же вечер. Теперь Саша ездила в Питер только со своим Ванечкой.
- Наверное, ревнует своего Ваню к нам! – констатировала Нина, - а, пусть ревнует! Ей полезно!
- В небольших дозах, - подтвердила Ирина.
- Мы себе еще получше найдем! – пищала Юлия, - олигархов! – И покраснела. Загнула-а-а!
Ирина Геннадьевна легко похудела. Оказалось, что она на самом деле вовсе не матрона, а Матрона! Высокая, статная, с восточными чертами лица, с соболиными бровями, она стала настоящей королевой. И муж занервничал: может, и не с подружками его красавица встречается. Ишь, как глаза сияют. Ишь, какая принцесса шемоханская!
- Требуй путевки на курорт! – говорила Нина, - в Египет! Пускай там нервничает!
Купил ведь! И сам не рад был! В Египте Ирочке проходу не было – мужчины облизывались ей вслед! Супруг Ирины Геннадьевны чуть сума не сошел, и чуть какому-то аборигену зубы не выбил!
- Ничего, мускулинность еще никогда не мешала мужчинам, - заявила впоследствии Ниночка. Я не удивлюсь, если наша Ирочка вскоре понесет!
И ведь обе, Юлия чувствовала, поверили в это!
***
Сегодня они гуляли вдвоем. Погода стояла замечательная, шел мягкий снежок. Он был такой пушистый, что Юлии казалось – лизни его языком, и он будет сладким на вкус, как сахарная вата. Она тут же попробовала так сделать ( не бойся смешных поступков – учила Нина), и снег, действительно, отдавал медовым молоком (чепуха, конечно, но забавно). Подружки с легкостью одолели заданную дистанцию и уселись на скамеечку в беседке.
- Чайку? – предложила Юлия.
- А давай. Только с добавкой, - она вытащила из рюкзака небольшую фляжку и контейнер с бутербродами.
- Наливка?
- Она самая. Тем более, повод есть, - ответила Нина, - день рождения у меня.
Юлия аж подпрыгнула.
- И ты молчишь? Зажилила? Небось, сегодня отпразднуешь в ресторане? Или… с поклонником?
Нина тяжело вздохнула. Она сразу как-то сгорбилась и обмякла. Ее, обычно, задорные и хитрованские глаза, помрачнели и потемнели.
- Нет у меня никакого поклонника. И мужа у меня нет. И детей – тоже.
Юлия растерялась. Она никогда не видела Нину такой. Абсолютно другой человек, согнутый какой-то тяжкой ношей. Юле даже жутко стало.
- Я все это придумала. Я вообще всю свою жизнь придумала, Юлька. Я тебя прошу – не рассказывай никому. Не надо.
У Нины когда-то была обычная размеренная жизнь. Как у всех обычных женщин: любящий супруг, непослушные дети, кастрюли с борщом на кухне, уроки, споры, беготня по магазинам и вечная, непроходящая усталость от всей этой мирской суеты. Нине казалось, что она больше ничего не видит и не увидит никогда, кроме хлопотной, прикованной к плите рутины. Одно и то же, одно и тоже… Ни ярких вспышек, ни щемящего счастья, ни-че-го!
- Господи! Избавь ты меня от этой тоски, прошу! Так хочется перемен!
Бойтесь своих желаний, ибо они могут сбыться…
Однажды, в июльский день, муж отправился на речку купаться, прихватив с собой ребятишек. Нина, как обычно, была занята – варила клубничное варенье. Потому и осталась жива. А Никита и дети… В общем, они проезжали через перекресток, и их жигуленок смял огромный камаз. Водитель камаза, пьяный забулдыга, решил, что едет по главной.
Нина заблудилась. Она не приходила в себя много лет. Ей казалось, что родные никуда не уехали. Просто отсутствуют. Ее воображаемый муж старел и портился характером. Ее милые дети взрослели и становились лучше. И так проходил год за годом, пока она с ужасом не осознала, что ругается и разговаривает с… кем-то. Этот «кто-то» охотился за Нининой душой, опутывал ее разум черной паутиной и мерзко хихикал где-то в дальнем углу пустой квартиры…
Нина продала квартиру и переехала в другой район. Ни одной вещицы она не забрала с собой, даже зубной щетки. На оставшиеся деньги она купила другую мебель, другую одежду и… другое имя. А потом уехала на три месяца за границу, к морю! Вернулась в Россию другим человеком.
- Я так решила. Мне стало гораздо легче. Я приказала себе жить, жить, во что бы то ни стало. И я живу, живу назло той силе, которая хотела взять надо мной верх. Я живу и помогаю жить другим. Честно, Юлька, ты не поверишь, как я рада нашему знакомству! У тебя глаза бархатные – лечат. С тобой здорово дружить! Спасибо тебе за все.
Они обнялись, не проронив ни слезинки. Через минуту Нина, та, прежняя «ветреная Флоренс», вернулась на землю.
- А пойдем сегодня в ресторан? – вдруг спросила она, - кутнем? Вон, ты у меня, красоточка такая, а до сих пор в девках бегаешь? Пора осчастливить какого-нибудь молодца, а? – и Нина подмигнула Юле.
- А пойдем! А во что будем наряжаться? – поинтересовалась Юлия.
- А пошли так?
- Так? Да нас не пустят в ресторан!
- А в вечерних балахонах нас будут бояться мужики! – возразила Нина.
- Ну тогда я не пойду, - надулась Юлия Николаевна.
- Пойдешь, как миленькая, легкий, слегка растрепанный вид, только украсит женщину. Очаровательная небрежность в мягкой дозе еще никому не мешала…
Они спорили, уходя все дальше, и дальше, в город. Вскоре мягкий снег смазал их силуэты. Зима решила швырнуть в прекрасное лицо своей заклятой соперницы очередную метель…
---
Автор: Анна Лебедева Поддержать автора