Рассказ "Медалька", в основу которого положены реальные события, произошедшие с автором.
Я никогда не страдал чрезмерным тщеславием. Жизнь, в основном, протекала спокойно, и в ней не было места для страстей, которые обычно пожирают души бонапартиков различных модификаций. Но, справедливости ради признаюсь, что иногда накатывало желание общественного признания моих заслуг перед обществом, пусть даже и весьма скромных. Медаль с достоинством могла бы расположиться на моей широкой груди, позвякивая и поблескивая солнечными лучиками. Я бы драил её зубной пастой по праздникам и демонстрировал на встречах с бывшими одноклассниками. К сожалению, награда всю жизнь упорно избегала встреч со мною. Кроме одного случая, когда я уже приблизился к ней на расстояние вытянутой руки. Дело было во времена моей службы в вооруженных силах.
Та ночь прошла относительно спокойно. В четыре часа утра я сверил с бойцами график пролета наших и вражеских спутников, убедился, что все данные в систему управления были введены верно и отправился в помещение дежурного офицера, чтобы попить чайку и расслабиться на стареньком диване. Одному богу было известно, откуда он взялся здесь: раздолбанный, треснувший по всем швам, с засаленными подлокотниками. Как ни странно, диван был очень даже комфортным. Возможно, он заботливо хранил тепло всех попок, которых радушно принял в объятия за свою долгую жизнь.
Повалявшись с полчаса на диване и слегка одурев от жары, царящей в дежурке, я решил проветрить мозги, выйдя на свежий воздух. Раннее зимнее утро встретило меня чернильной теменью, прорезанной одиноким лучом прожектора, светящего вдоль тропинки, ведущей к штабу, полным безветрием и колючим морозом. Но мне было тепло и уютно в новеньком овчинном тулупе, недавно полученном нами, благодаря моему личному знакомству с завскладом прапорщиком Кондратюком. Я выпил с ним не одну бутылку водки в его каптерке, заваленной картонными коробками, зелеными армейскими ящиками и всякой другой дребеденью. Правда, это уже совершенно другая история, не имеющая отношения к сегодняшнему моему повествованию.
Итак, я стоял у входной двери нашей станции, курил и разглядывал небо, пытаясь отыскать полярную звезду. Ощущение отрешенности и одиночества наполняло мою душу и сердце, что бывает почти со всеми людьми, когда они остаются один на один с Великой степью. Где-то там, далеко на севере, был мой родительский дом, в котором жили мама и папа, в постоянной тревоге ждущие от меня редких весточек. Мне стало грустно. Теплая слеза скатилась по моей щеке. Может быть, впервые в жизни я осознал, что по своей природе сентиментален. Докурив сигарету, я уже было собрался вернуться в дежурку, как вдруг до меня донесся какой-то странный звук, похожий на треск. Его источник находился где-то в стороне хозяйственных построек дивизии, километрах в двух от нас. Я весь обратился в слух. Треск на время исчез. Послышались крики людей. Причем матом, как мне показалось. Потом снова затрещало, и всё внезапно стихло. Некоторое время я пребывал в глубокой задумчивости, анализируя ситуацию. И вдруг до меня дошло. Это была стрельба! Автоматными очередями! По людям! Удивление сменилось испугом, который мгновенно перешел в действие. Через пару секунд я уже будил своего сменщика лейтенанта Хайрутдинова, такого же двухгодичника, как и я сам.
- Ренат, вставай! - я резко сдернул одеяло со свернувшегося калачиком товарища, вся поза которого напоминала человеческого зародыша на поздней стадии развития. - Стреляют! - заорал я прямо в ухо моему сменщику для усиления бодрящего эффекта.
- Ммм... - застонал Ренат, потягиваясь, и его лицо искривилось недовольной гримасой.
Он вытащил из-под подушки будильник и принялся тыкать в него пальцем:
- Ну, какая к черту стрельба в пять утра? - заныл Ренат.
- Не знаю, пойдем послушаем.
- Сводку совинформбюро? - попытался пошутить Ренат.
- Нет, стрельбу.
- Пистолет брать? - Ренат медленно спустил ноги с кровати и встал, пошатываясь. - Нет, лучше возьму ка я автомат. Кстати, Саш, давай оденем противогазы. А то вдруг химатака?
Ренат начал раздражать меня самодельными хохмами. Ничего не оставалось, как только использовать последний аргумент - я легонько пнул своего напарника коленом в мягкое место. Ренат накинул шинель на плечи, и мы вышли наружу.
- Слушай, - я указал рукой в сторону, откуда, по моему мнению, доносились звуки стрельбы.
Ренат приложил ладошки к ушам. Степь глухо молчала, скованная лютым морозом.
- И что? - Ренат повернулся ко мне, слегка склонив голову и сощурившись, как это делают родители, готовящиеся отчитать любимое чадо за очередное озорство.
- Стреляли ведь, - в моем голосе проскользнули нотки извинения.
- Не знаю, я бы не стал паниковать, старик, - ухмыльнулся Ренат. - Мало ли что за звуки ты слышал. Откуда взяться врагу, если до ближайшей границы две тысячи километров!
- А вдруг это диверсионная группа выводит из строя дивизионные каналы управления, чтобы обескровить дивизию.
- Да ладно! - Ренат покрутил пальцем у виска, явно намекая на мои мыслительные способности. - Пойдем лучше в избушку... Партизана! - добавил Ренат и сопроводил свои последние слова тихим хохотком, резанувшим по моим неспокойным нервам.
В дежурке мы минут пять сидели молча. Ренат, разомлев от тепла, начал клевать носом. Я пребывал в тревожащих размышлениях, что предпринять дальше. Наконец я решился:
- Ренат, давай звонить командиру дежурных сил.
- Понимаешь, какой нагоняй нам будет за дезу? - лениво протянул Ренат и картинно зевнул.
- Давай, звони, - я сам даже не понял, почему я решил надавить на Рената. Скорее всего, мне надоело его демонстративное безразличие.
- Я? - Ренат изобразил искреннее удивление. - Дежурство то твое! Да и только ты слышал выстрелы!
Обматерив мысленно изворотливого Рената, я решительно набрал номер командира дежурных сил.
- Помощник командира дежурных сил майор Горбатенько слушает! - раздалось в трубке.
- Говорит сменный инженер станции спутниковой связи старший лейтенант ..., - я запнулся на своей фамилии. Почему-то хотелось сказать: "Хайрутдинов".
Очевидно, пауза недопустимо затянулась, и в трубке недовольно пробурчали:
- Чего мямлишь, старлей. Давай быстрее докладывай. Что надо?
- Стреляют здесь, - только и смог я выдавить из себя, невольно обрушив на майора волну ужаса.
- Что?! - майор на другом конце провода аж поперхнулся.
- Да уж минут десять как, - непроизвольно усугубил я ситуацию, хотя в принципе так все и было.
- Кто? - майор сорвался на нервический крик. - В кого?
- Да не у нас, - успокоил я майора. - А там, около хозсооружений.
Майор Горбатенько выдал незамысловатую тираду, состоящую исключительно из непечатных слов. Он явно обращался к какому-то мифическому народному существу со странным именем "Тыблядь", витающему в открытом космосе. Разрядившись, взялся за меня:
- Ну, ты лейтенант, и балбес, - майор понизил меня на одну ступеньку в звании, что меня, естественно, слегка покоробило. - Да и паникер еще вдобавок.
- Вобщем докладываю, товарищ майор, что со стороны хозсооружений слышны автоматные очереди, - я решил не особенно втягиваться в светскую беседу. - У меня всё.
- Принял! Будем выяснять.
Я положил трубку. Ренат, слушавший внимательно мой диалог с майором, смотрел на меня с некоторым сочувствием.
- А что? - сказал я. - Наше дело проявить бдительность. Доложить по инстанции. А начальники пускай разбираются.
Минут десять никто из нас не проронил ни слова. Ренат, устроившийся удобно на диване, опять впал в дрему, а я, чтобы чем-то занять время и справиться с возбуждением, принялся возиться со схемами передатчиков, пытаясь вникнуть в бестолковые формулировки завода-изготовителя. Ренат периодически приоткрывал левый глаз, следя за моими действиями. Наконец мне надоело пребывать в состоянии неопределенности.
- Пора звонить, - сказал я решительно и начал накручивать диск телефона.
Глаза Рената были прикрыты, но мне показалось, что у него слегка приподнялись уши, как это происходит у всех млекопитающих, к которым татары, да и русские тоже, имеют прямое отношение.
На другом конце провода подняли трубку:
-- Чего звонишь старлей, волнуешься? - майор Горбатенько был хоть и резок, но в его голосе чувствовалась еле уловимое одобрение моим действиям. - Не бзди, мы тоже слышали перестрелку. Сейчас к хозсооружениям направили караульный взвод. Они разберутся с ситуацией. А ты молодец, вовремя сообщил. Глядишь, и медальку дадут за бдительность. Всё. Некогда!
Я даже рот не успел открыть, как в трубке раздались протяжные гудки отбоя. Слова майора насчет медальки мне очень даже понравились. Инстинктивно я ласково провел рукой по левой стороне груди.
- Что он сказал? - поинтересовался Ренат.
- Да ничего. Выясняют, - почему-то мне не особенно хотелось посвящать Рената в подробности.
- Так была стрельба, или нет? - наседал Ренат.
- Да была, была. Успокойся, - я попытался отмахнуться от Рената, как от назойливой мухи.
Мой немного грубоватый ответ влил живительную энергию в Рената и окончательно вывел его из полусонного состояния. Теперь уже я с интересом следил за своим товарищем.
- Успокоиться? Здрасти! - Ренат принялся расхаживать по комнате. - Есть всего несколько причин для стрельбы. Во-первых, мог спятить кто-то из караульных, получив от своей неверной девахи прощальное письмо. Ну, и стрельнул, хорошо, если в воздух. - Во-вторых, - Ренат принялся загибать пальцы. - Какой-нибудь щегол¹ решил отомстить дедам² за обиды, а могло быть и ...
_______________________________________________________________
1. Щегол - солдат первогодок; 2. Дед - солдат, отслуживший в армии 1,5 года и более (до дембеля).
- Начало боевых действий, - уловил я мысль Рената. - От америкосов всего можно ожидать.
На занятиях по боевой и политической подготовке военные США рассматривались, как самый вероятный противник. Что, собственно, было недалеко от истины.
- А как они могли оказаться у нас в глубоком тылу? - задался логичным вопросом Ренат. - Может, все-таки, китаёзы? До нас им ближе. Должно быть не меньше роты десанта, - прикинул он со знанием дела.
- В таком количестве? - я наглядно представил добрую сотню китайских диверсантов с улыбающимися желтыми лицами, медленно и жутко ползущих в сторону нашей станции по ночной заснеженной степи. Мурашки пробежали по моему телу.
- Хотят нейтрализовать дивизию и сорвать ответный пуск ракет, - заключил Ренат. По его голосу чувствовалось, что он окончательно определился с версией происходящего.
Ренат подошел к окну и задернул шторку. Вполне разумно: мы были на свету, как мишени в тире.
- Что там надо в таких случаях? Доложить то доложили, а что вот делать- то? - Ренат уже приступил к выработке плана оборонительных действий.
- Запереть станцию и выставить наблюдение, - предложил я неуверенно. - Кстати, а инструкции у нас нет?
Ренат одобряюще подмигнул мне, щелкнул пальцами и, вытащив из ящика стола ключ замысловатой конструкции, со скрежетом открыл сейф. Пока Ренат копался в папках с зачитанными до дыр желтоватыми бумагами, я отдал команду дежурной смене запереть все двери на станции, зашторить окна и следить за обстановкой. Было только не совсем ясно, как можно следить из-за опущенных шторок за тем, что происходит вокруг сооружения. Правда, бойцы не стали задавать дурацких уточняющих вопросов, а я на, всякий случай, не стал посвящать их в подробности. Мало ли что со страху им взбредет в голову!
- Инструкции нет, - грустно подытожил Ренат результаты своего копания в сейфе. - Придется действовать по наитию.
- Я уже распорядился, - успокоил я Рената.
- Пойду ка, проверю, - Ренат выскочил из дежурки.
Оставшись один, я немного пришел в себя и успокоился. Команды были отданы, вражина незаметно не подберется, а если что, сумеем дать отпор: слава богу, у нас есть четыре калаша и пара пистолетов Макарова. А там и наши подоспеют. И, не поверите, к своему удивлению заметил, что в голове начала вертеться совершенно иная мысль - о возможной награде. Орден, конечно, мне не светил. Но медаль! Если она, то какая? Я постарался вспомнить хотя бы с пяток отечественных медалей, но в голове вертелись явно не подходящие для моего случая: что-то вроде "За храбрость", "За взятие Берлина", "За освоение целинных земель" и тому подобное. Потом неожиданно из памяти всплыло: "За отличие в воинской службе". Я даже представил, как вернусь после дембеля в родной дом с поблескивающей серебром медалькой. И вдруг тревожно по вискам застучал молоточек: "Шиш медальку дадут! Будет, понятное дело, разборка. И обнаружится, что первым поднял кипишь майор Горбатенько. Хохол хитёр! Да и мы, правда, щи не лаптем хлебаем, и детей не пальцем делаем!". Мозг мгновенно принял правильное решение. Я открыл журнал дежурства и большими красивыми, почти печатными буквами написал:
"24 января 1977 года в 4 часа 40 минут была услышана стрельба из автоматов очередями в районе хозяйственных сооружений дивизии. Об этом факте по телефону доложено помощнику командира дежурных сил дивизии майору Горбатенько...". Далее следовала моя размашистая подпись и фамилия.
Полюбовавшись написанным, я отправился в аппаратный зал. По расписанию американские спутники должны были как раз начать свою преступную шпионскую деятельность над территорией дислокации нашей дивизии. Мы знали, как им показать фигу - выключить, к черту, все оборудование станции, работающее на передачу.
Когда я вернулся, то застал Рената, склоненным над журналом дежурства.
- Молодец, что записал всё, как было! - глаза Рената сверкнули отвагой татарского батыра. - Я тоже расписался и теперь полностью разделяю ответственность с тобой.
- Ренат, - моему удивлению не было предела.- Но ведь сейчас дежурю я. Поэтому только я отвечаю за произведенные записи в журнале.
- Понимаешь, - Ренат нашел нужные слова. - Когда дело касается защиты отечества, мы все должны стоять плечом к плечу.
Крыть было нечем.
- Давай, звони майору! - почти приказал Ренат. - Надо уточнить обстановку.
Мне ничего не оставалось, как только набрать номер. И то, что я услышал, повергло меня в шок. Майор сразу начал с мата:
- Ну, блядь, старлей, ты и мудак! С какого перепою тебе померещилось, что идет перестрелка. Это просто на морозе водители машины заводят! От них всегда идет треск. Тут, блядь, такой переполох из-за тебя! О ЧП какие-то мудаки доложили уже в армию! Вот тебе жопу надерут сегодня на разборке.
- Да ведь вы тоже слышали..., - попытался я робко возразить. Но трубку уже бросили.
Что? - нетерпеливо спросил Ренат, заметив моё замешательство.
Мне ничего не оставалось, как только один в один передать Ренату непечатный спич майора Горбатенько. Ренат сделал круглые глаза, развернулся и, уже в дверях, выдал:
- До девяти меня не будить, бдительный ты наш!
Я плюхнулся в объятия скрипнувшего дивана и наглядно представил себе лицо, а самое главное, слова, которые произнесет подполковник Голубчиков на подведении итогов дежурства через каких-нибудь три часа. Страшно захотелось сладкого. Я достал из шкафчика, в котором хранились наши пищевые запасы, принесенные из дома, шоколадку "Аленушка", и почти целиком запихал её в рот. Стало немного легче. Потом подумал, что стоит выпить грамм пятьдесят спирта для храбрости. Рука уже потянулась к фляжке, спокойно ожидавшей своего часа рядом с тем местом, где только что лежала шоколадка, но силой воли я подавил желание.
На разборке подполковник Голубчиков расхаживал перед строем офицеров, спокойным ровным голосом раздавая оценки за боевое дежурство. Почти все получили хорошие оценки. Когда дело дошло до нашего отделения, он остановился прямо напротив меня и Хайрутдинова. Мы, к несчастью, оказались в первой шеренге.
- Ну что, херои! - Голубчиков глубоко вздохнул, угрожающе набирая воздух в командирские легкие. - Наворотили дел?
Я благоразумно молчал, вытянувшись в струнку и сверля глазами красную звездочку на шапке командира. Ренат открыл было уже рот, но сразу же его и захлопнул, встретившись с глазами Голубчикова.
- Это ж надо суметь в мирное время поднять в ружье караульный взвод! - Голубчиков хлопнул себя по бокам
Послышались легкие смешки офицеров.
- Цыц! - Голубчиков окинул строгим взглядом строй. - Что смешного? Парни поступили так, как им предписывает устав. Услышали, вроде бы, стрельбу, не испугались, оперативно доложили по инстанции и занялись обороной сооружения. Как прописано в инструкции!
- Я не нашел инструкцию, - неожиданно вырвалось у Рената.
- И даже в отсутствии нужной бумаги офицеры отделения спутниковой связи сделали всё, как положено! - Голубчиков поднял вверх указательный палец правой руки, а его голос наполнился педагогическими обертонами.
Я понял, что большая порка просвистела в этот раз мимо. Краем глаза я подмигнул Ренату. Строй молча косился в нашу сторону. А командир продолжил:
- От своего лица и командира дежурных сил объявляю благодарность, - Голубчиков пожал нам с Ренатом руки. - Разойтись! По домам и отдыхать.
Строй рассыпался горохом.
Дома встревоженная жена встретила меня словами:
- Что вы там накуролесили с Ренатом?
Слухи распространялись в жилом городке почти мгновенно. Информационная сеть, созданная не одним поколением офицерских жен, исправно функционировала с умопомрачительной скоростью.
Я, как мог, всё объяснил и успокоил благоверную. Она сразу стала ласковой и игривой. Накормила меня борщом, налила рюмку водки и долго вертелась передо мной в развевающемся фривольном халатике. Потом уселась на колени и принялась щебетать всякую чушь насчет моей бдительности и храбрости. В ложбинке её молочно-спелой груди, кокетливо выглядывающей из разреза халатика, внезапно сверкнула серебряным отливом маленькая медалька. Не удержавшись, я расстегнул верхнюю пуговку халатика, чтобы её достать.
- Родина может спать спокойно с таким героем как ты? - томно произнесла жена.
- С тобой заснешь! - я жадно прильнул к её губам.
Интересно, подумал я, целуя жену, а чем сейчас занят Ренат?
Не забывайте ставить лайки, дизлайки, комментировать, делиться и подписываться. Приглашаю на свою литературную авторскую страницу https://proza.ru/avtor/slantonov