Когда я прочитала еле-еле, с трудом "Цинковые мальчики" Светланы Алексиевич, хотелось быстрее закусить чем-то, забыться, и я прочла следом ее же "У войны не женское лицо". Вспомнила, что читала в детстве, но тогда восприятие было совсем другим.
Здесь все время повторяется, как девушки боялись ранений в лицо и ноги. Это тоже и мой страх всю жизнь, время от времени сбывающийся. Оказывается, раненный человек тяжелеет очень, в разы, мертвый тем более. Как их вытаскивали тогда?
Моя подбитая нога тоже неподъемная, а я то удивлялась, почему я не могу поднять ее сама, без помощи сына, ведь это всего лишь нога. А как их вытаскивали с поля боя маленькие девочки? Которых потом, после войны называли бл...ми такие же, как те, что пишут сейчас: "Алексиевич - это симптом, ложь и вранье..."
Хотя да, обычному человеку, мещанину и жлобу, очень трудно поверить в то, что кто-то может, забывая себя, совершать подвиги ни за что: ни за деньги, ни за выживание, а просто за голимую идею. Я, например, не верю, читая все эти похоронки, написанные как под копирку, что добрый и отзывчивый солдат погиб, вытаскивая парочку раненых здоровых мужиков с поля боя (тем более, видя фото).
Что девушки худенькие вытаскивали их, я могу поверить, а вот то, что здоровый мужик вместо того, чтобы спасти себя и убежать, пойдет тащить на себе другого мужика, рискуя своей жизнью... Нет и нет, слишком много я повидала в жизни. Это ж все выдумали (написали текст) другие мужики, не правда ли?
Короче, давайте ставить стейтменты, почему Светлана Алексиевич не врет. Во-первых, это не художественное произведение, а документальное, целиком и полностью написанное на основе интервью и собеседований, записей и встреч. Другой вопрос, что эти же женщины, немного зализав свои раны и придя в себя, и написали исковое на автора, которая поймала их в момент, когда они были еще оголены и беззащитны, как провода без изоленты.
Во-вторых, Светлана Алексиевич, сама отправилась служить в Афган после гибели своего сына там же. Да, уже в довольно преклонном возрасте, хотя и моложе, чем я сейчас. Вы понимаете, какой это был шок. Почему стараются не брать на войну старых, а только молодых? Потому что они шустрее? Ни фига. Потому что они еще ничего не понимают, они еще все забудут, не осмелятся обвинять никого. А старые могут, если они поумнели, конечно, по возрасту. Но мы-то с вами знаем, что это может и не произойти со многими...
В-третьих, Светлана Алексиевич не ставила себе статистических задач уличить кого-то в каких-то цифрах или в их отсутствии. Ее целью было исследование трансформации Матери, начиная с ее гордости отправлением сына на войну. Дальше непонимания того, что происходит. Потом обвинения всех вокруг в том, что сын убит или нездоров (а нездоровы все после возвращения с любой войны). И в результате прийти к тому, что ведь я, это я , я накачала его патриотизмом, воспитала таким, что он решил, что может, имеет право спасать кого-то и защищать, ну и убивать, конечно, если не хотят спасаться...
Я тоже прошла весь этот путь. Вы же все проследили по моим статьям:
1. Я горжусь своим сыном. Все убегают, а он нет. Я вырастила лучшего сына на свете. Впереди подвиги и свершения, спасение страны (без моего же сына не обойтись)
2. Страх. Дикий ужас при отправлении, когда ты понимаешь, что это может быть последний раз. Никогда не увидишь больше. Весь патриотизм на этом заканчивается.
3. Непонимание. Что происходит вообще? Я же вам отправила лучшего сына на свете? Какой х...ей вы там маетесь? Где героизм и подвиги?
4. И дальше было бы: Что я наделала? Зачем я отдала все тому, кто не в состоянии это оценить? (Эту хрень мы проходили с мужиками). Но я горжусь собой и матерью своей, конечно, что здесь мы дали задний ход. Учитывая все ошибки прошлого: Вы не хотите оценить мой дар? Тогда мы не идем к вам...
Светлана Алексиевич:
"И когда мать, у которой государство забрало сына и вернуло его в цинковом гробу, исступлённо, молитвенно кричит: "Я люблю ту Родину! За неё погиб мой сын! А вас и вашу правду ненавижу!" - снова понимаешь: мы были не просто рабы, а романтики рабства. Только одна мать из тех ста, с которыми я встречалась, написала мне: "Это я убила своего сына! Я - рабыня, воспитала раба…"
Да, коммунистические, национал-патриотические газеты зовут людей на митинги под красные знамёна. Но было бы слишком просто, если бы во всем были виновны только политики. Море крови позади, бессчётно перекопана земля для братских могил. А палачей нет. Никто не признает в себе палача. Все жертвы… Одни говорят, что любят Родину, все делали во имя Родины (пусть она и отвечает - не потому ли столько слов о любви к ней?). Другие говорят, что лили кровь во имя идеи. И не знаешь, чего здесь больше: страха перед покаянием или неспособности к свободе? Принадлежать, отдаться власти, государству, раствориться, исчезнуть в нем - форма существования религиозного и военного общества. Мы были и тем и другим (если под верой, под религией понимать марксизм, как светскую форму религии). А то, насколько мы - военные люди, насколько наши представления о жизни и смерти военные, и не догадываемся."
