15 В первый же день приезда в Москву подруги сняли одну из самых дешёвых комнат в коммунальной квартире. В их комнате из мебели стояли две кровати и шкаф, естественно, всё старое и потёртое, но жить можно, тем более, Маша ничего другого и не ожидала, самое главное для неё - это поскорее найти работу. Общая кухня и ванная имели отвратительное состояние, в раковине была свалена чья-то немытая посуда, на столе крошки, полы грязные, а в ванной пахло канализацией, везде какие-то пятна, на дне ванны эмаль истёрлась до чугунного основания. Их соседями из трёх других комнат были две женщины лет пятидесяти, семейная пара с болезненным на вид мальчиком-подростком и трое мужчин. Женщины были вполне приятные, они работали на рынке, а вот мужчины со стройки всех бесили, именно они заносили в квартиру грязь, буянили на кухне и никогда не мыли после себя ванну. Семейная пара все вечера выясняла отношения, они то ссорились, то мирились, мальчик взвизгивал "ну, хватит уже! Я скоро уйду от вас! Я не вернусь!", вылетал из комнаты, хлопал входной дверью, за ним бежала мать...
— А! Бесполезно! Можешь сильно не стараться, скоро эти вернутся, опять разведут тут... - сказала Маше соседка, когда та стала протирать стол, чтобы поужинать. - Мы вообще едим в комнате, здесь только плитой пользуемся.
— У нас стола нет.
— Что ж... Не повезло.
Весь вечер Маша и Раиса просидели над газетами, искали работу, обводили ручкой приглянувшиеся вакансии.
— Может продавцами? Смотри, сколько требуется: и в киоск, и в магазин, и на рынок.
— Надо ещё, чтоб не сильно далеко было, а то одна дорога полдня займёт. У этой Москвы ни конца, ни края.
— Хоть метро рядом.
— И на том спасибо, - зевнула Маша.
— Видела, сколько бездомных было на вокзале? Я прям в ужасе!
— А у меня до сих пор те дети перед глазами из метро. Как увидела их, сердце чуть не остановилось: сидят на полу, на картонках, перед ними эти железные баночки для мелочи... И ладно б цыгане, им не привыкать, а то русские, белобрысые, одному года четыре, не больше!
— Страсть! Страсть! Но зря ты им мелочь дала, у самой ничего нет, ладно б на еду потратили, а то на сигареты или чего похлеще спустят.
Маша продолжила листать газету, но букв уже не видела.
— Если так каждый будет думать, эти дети через неделю умрут с голода. Сегодня я помогу, завтра кто другой, а там в детдом попадут, усыновят их дай Бог... Я, знаешь, так и выжила: тут ниточка, там верёвочка, хватаешься за них и ползёшь, ползёшь... А я, если б не за что было хвататься, я бы ещё в 17 лет загнулась вместе с Петей. Помнишь, я тогда полтора года вязала детские вещи и нашим продавала? Спасибо, что покупали. Иначе я бы не выжила. А как мне сестра Ахмада помогла из плена сбежать? А как сельские пособили мне обустроится, когда я с голой заднuцей домой вернулась? Как защитили от братьев? О-о-о! Что тут говорить! Не хлебала ты горя моей ложкой, поэтому и не можешь понять людей, стоящих у пропасти. Они не хотят погибать! Ты для них ниточку оторви от себя и протяни - они ухватятся за неё, а потом за чью-нибудь другую, такую же небезразличную, а там и сами выход найдут. Вот такая она жизнь среди людей, на одной доброте порой и держится.
Утром подруги отправились к ближайшему автомату, чтобы позвонить по объявлениям. Вокруг такие высотки, что и голова от них кругом идёт, если долго разглядывать. Горизонта и близко не видать, всё дома, дома, и небо какое-то низкое, серое, тучи того и гляди за крыши зацепятся. В Молдавии другое небо - высокое и синее-синее, ласковое, хрустально-прозрачное. Раиса записала три адреса для собеседования.
— Ну что, поедем? Мне вот это больше всех понравилось: торговец продуктового отдела, метро Проспект Мира.
В реальности всё оказывалось не таким радужным: то на рынке стой, чего Маша категорически не хотела, так как и без того заработала челночеством хронический цистит; то в ларьке спиртное толкай, а на этот счёт у Маши опять оказия - она на дух не выносила пьяниц, да и боялась бандитов, любителей собирать дань с таких предприятий.
Но работа нужна срочно, поэтому через пару дней подруги уже устроились в ресторан: Маша посудомойщицей, а Раиса уборщицей. Там они проработали три месяца. Всё, что оставалось с зарплаты после оплаты квартиры и необходимых нужд, они высылали домой детям, оставшимся на попечение бабушек. Но денег тех было мало. Петя один раз написал матери: "Живём нормально, бабушка приходит, ночуем одни. Миша не любит купаться, хочет, чтобы ты его мыла. Ходит грязный, как чёрт. Рустам упал с велосипеда, у него ранка стала гноится и бабушка водила его к фельдшеру. А вообще мы тут никому не нужны. Когда ты приедешь? Если можешь, привези нам, пожалуйста, апельсин, меня тётя Наташа одним угостила, ну та, что конфет давала, помнишь? Такой вкусный!"
Неделю перед работой Маша мыла подъезды, пока болела уборщица, и на эти деньги выслала домой ящик апельсин. Детвора ела их всей улицей, Петя угощал друзей и после рассказывал матери, что это был "настоящий экстаз" - новомодное словечко он почерпнул из музыкального клипа.
По прошествии трёх месяцев подруги поняли, что на такой работе они много не выиграют, поэтому взялись за новые поиски. Раиса опять начала рассматривать вакансии продавцов. Снова стали звонить.
— Ох, не знаю... Что ты вцепилась в этих продавцов? Я продажами за три года так наелась! Тем более, в этот магазин только один человек требуется, а мы же хотели вместе работать. Давай что-нибудь другое попробуем? Вот смотри, я тут нашла одно.
Маша развернула газету и указала на выделенное в рамку объявление.
— Требуются повара в столовую строительной фирмы "Сенин Эви". И зарплата более-менее. Почему бы нет? Наши ресторанные повара и домой еду таскают, и берут что-то себе по закупочной цене.
— Ну, с зарплатой по-любому надурят. И название у них тоже дурацкое.
— Наверно турецкое. С турецкого это "твой дом".
— Точно-точно. Это же как у нас по-гагаузски. Но я не повар по образованию!
— Я тоже. И кого это волнует? Это же столовая, не ресторан! Скажем, что умеем отлично готовить и это правда. Твои сармале вообще на всю округу у нас славятся! Тем более, будем сами там питаться, на продуктах сэкономим.
Через час Маша и Раиса уже стояли на пороге строительной фирмы, которая занималась поставками турецких стройматериалов и брала объекты для черновой отделки - это были как частные дома, так и новостройки. Подруг расспросили, умеют ли они готовить то-то и то-то, Маша уверенно ответила, что умеют. А что там готовить? Супы, борщи, макароны, каши, мясные блюда, простые пироги, ватрушки... С этим и школьник справится. Повара требовались срочно, так как остался всего один: две сестры, работавшие ранее, уволились, решив вернуться на родину. Машу и Раису приняли на работу. Выходным было только воскресенье.
Работа оказалась нелёгкой, втягивалась Маша тяжело. С утра до вечера стояли они с Раисой над большими алюминиевыми кастрюлями, над глубокими жаровнями, резали, шинковали продукты, крутились на раздаче в часы обеда и ужина. Работников было много: отделочки, строители, бухгалтера, секретари, даже руководство - все питались их стряпнёй и никто не жаловался, наоборот, благодарили женщин, что всё такое вкусное. Мужчины заигрывали к Маше, а та им улыбнётся только, но от дальнейшего общения отказывается.
В один из дней, когда Маша стояла на раздаче, стоявшая в очереди бухгалтер толкала перед собой поднос и пыталась объясниться с черноволосым, сладко-симпатичным мужчиной с ухоженной, выбритой местами щетиной. Маша сразу признала в нём турка.
— Извините, я не понимаю! - положа руку на сердце, говорила ему бухгалтер, - не понимаю, что вы говорите ни капли!
— Иншат ичинейт такмени хесаплейн! Аньёр мусунус? - отчаянно жестикулировал мужчина.
— Не понимаю! Не понимаю! - делала руками крест бухгалтер, чуть не плача.
— Он спрашивает, не могли бы вы помочь ему посчитать дополнительную смету на строительство, - сказала Маша и обратилась к турку на его языке: - Олё де име? (Верно?)
— Да! Да! - закивал с благодарностью турок. - Вы знаете турецкий? Какое счастье!*
*далее по тексту диалоги на турецком будут сразу в переводе.
Он напрочь забыл про бухгалтера, всё его внимание пленила Маша. Женщина хотела что-то ответить, но мужчина небрежно замахал ей рукой и та обиделась, получила от Маши обед и отошла.
— Я из Молдавии. Наш гагаузский очень схож с турецким.
— Ах, как это чудесно! Меня зовут Искандер, я неделю назад приехал работать в этот московский филиал из Турции, но совсем не знаю русский. Документы, сметы - всё на русском, я уже в отчаянии! - затарахтел турок.
— Сочувствую.
— Как вас зовут? - спросил её Искандер поверх голов подступивших к Маше отделочников с подносами.
— Маша.
— Я подойду к вам как-нибудь, Маша! Нам нужно поговорить!
— Хорошо, - пожала она плечами и отвлеклась на работников с подносами.
Когда все уселись за обеденными столами, Раиса тут же подскочила к Маше.
— Красавец какой, а? Ой, Ма-а-ашка!.. - она прикрыла ладошкой рот, а глаза так и смеются. - Интересно, что ему от тебя нужно? Ах, какой мужчина, ну ты видела?
— Да прям! Обыкновенный. Все они с одного поля ягоды, плавали, знаем, - отрезала Маша и накинула крышки на поддоны с салатами.
Она ещё раз искоса взглянула на Искандера, который тщетно пытался объяснить что-то простым русским работникам. Э, нет! Ни в какую мужскую порядочность она больше не поверит!
Начало *** Предыдущая