Городок ещё спал и солнце, хоть уже и взошедшее над землёй, всё ещё пряталось за восточными холмами. Его первые лучики уже совсем скоро должны будут осветить золочёный церковный купол, возвышающийся над домами горожан.
Это случится именно в тот самый момент, когда Борис на своём Внедорожнике, совершит последний поворот перед въездом на мост через заросшее деревьями ущелье, с которого ему откроется невероятно живописный вид на всю долину.
У парня аж дух перехватило, когда он вдруг увидел справа всё ещё укрытый сумеречной тенью городок и светящийся на контрасте каким-то неестественно ярким светом купол и крест. Если бы дорога сейчас снова имела бы пусть даже и не совсем крутой поворот, наверняка, случилась бы авария.
На счастье нашего увлекшегося таким невероятно живописным видом водителя автострада ближайшие полтора километра была идеально прямой, и у Бориса было достаточно времени, чтобы вновь всё своё внимание переключить обратно на неё. Он даже не переехал сплошную разделительную полосу, местами поблекшую до цвета асфальта от времени.
Вскоре фары Крузака осветили табличку с названием населённого пункта «…ливое». Половина таблички была загнута, а одна из опор вывернута из земли.
Пара жёлтых глаз вспыхнуло двумя точками в черноте леса, провожая пронёсшийся мимо внедорожник. Животное недружелюбно оскалило морду, обнажив острые клыки, и глухо зарычав, ловко подхватило с земли свою совсем недавно умерщвлённую, всё ещё тёплую, истекшую кровью добычу, и скрылось в чаще.
Борис въехал в городок, когда уже практически рассвело. Солнце бликовало от окон частных домиков, тех, которые не были за высокими заборами.
А вот и та самая церквушка. Вблизи она оказалась совсем и не такой величественно красивой. Штукатурка местами пооблупливалась, да и побелку стены давно уже просили. Купол теперь уже не светился так ярко, как тогда, в первые минуты рассвета.
Первого человека, которого увидел, Борис, был рослый широкоплечий мужчина, вышедший из синих кованых ворот с нарисованным белым трафаретом номером «17». Он поднял перед собой руку, явно требуя от Бориса остановить машину.
- Доброе утро, - доброжелательно поздоровался со здоровяком Борис. – Не подскажете, как на улицу Щорса проехать?
- Там, на Щорса какая-то достопримечательность, о которой я не знаю? - подозрительно прищурился незнакомец, властно подбоченясь.
- Да. Дом мой. Купил недавно.
- У кого?
- У Екатерины Мишиной.
- Продала всё-таки?
- Ну, да.
- Небось, задарма? С Катьки-то станется. Как мать похоронила, так и подняла хвост веером. А потом, так и вовсе уехала. Как она поживает-то хоть?
- Замужем. Так вроде бы хорошо выглядит. Ну, в смысле, позитивная такая вся, общительная. А там уж не знаю, в гости не приглашала.
- Ну, понятно. А ты-то, что делать здесь будешь? Надолго к нам?
- Если понравится, то может и навсегда.
- А где работать собираешься?
- Дома.
Мужчина удивлённо поднял брови:
- Дома понятно, а для заработка-то? У нас небольшой винзаводик есть, фермерам рабочие руки постоянно нужны.
- Я писатель. У меня и работа, и заработок всё, так сказать в домашних условиях.
- Писатель?! – теперь мужчина был так и вовсе обескуражен. – И что же тебе, писателю, нужно в этой нашей глуши?
- Спокойствия. Больше ничего.
- А сам откуда?
- С Петербурга. Мать с отцом в Питере остались, а я вот решил попробовать сам пожить.
- И только в этом причина? – теперь незнакомец снова проявил подозрительность.
- Да нет. После развода кризис у меня. Уже полгода не могу сосредоточиться на работе. В издательстве дали чёткий срок на окончание романа, а я, как беспомощный из-за этой г@дины. Короче, надеюсь, что здесь у вас снова поймаю нужную волну.
- И про что книга?
- Про живых мертвецов. Это уже пятая часть. Думаю, сделать её финальной. А то надоели они уже мне. Ну а вы чем занимаетесь? Меня, кстати, Борей зовут.
Он подал мужчине руку. Тот, чуть помедлив, пожал её.
- Владимир Петрович. Участковый.
- Ого! А, теперь я понял, почему вы меня так подробно расспрашиваете про всё.