- Не верю вам, ваше сочувствие оплачивается, оно покупное и поэтому ничего не значит, — через полгода терапии резко высказал Олег на мои слова поддержки, — Я ничего не чувствую на сессиях. Какие у меня к вам чувства? Нормальные! Вы хорошо делаете свою работу, говорите правильные вещи.
Олег упорно игнорировал формирующееся привязанность, которая нарастала из сессии к сессии. Отталкивал меня. Защищался избеганием. Так проявлялся страх привязанности.
Но вместе с этим проявлялся страх потерять эту хрупкую привязанность. Он здесь тоже по-своему защищался. Когда наступали длительные праздники, отпуска, он скрупулёзно уточнял, этично ли делать такой перерыв в терапии с клиентом, у которого приступы тревоги и при всем этом планируется отмена препаратов. Или говорил, что не может обещать, что за время перерыва сможет отслеживать ухудшение самочувствия, вполне возможно, что ему может стать «резко плохо». Хотя несколько недель подряд состояние было довольно стабильным, и он вполне справлялся с тревогой самостоятельно.
Так он пытался сказать, что на самом деле нуждается в сессиях, боялся отдаления. Самыми трогательными были моменты, когда он украдкой говорил: «Я ждал нашу сессию... мне важно это разделить с вами...тепло от того, что вы меня тоже ждете в это время».
Эти противоположно направленные страхи лежат в основе отношений привязанности дезорганизованного типа. Страх сблизиться и отдалиться одновременно.
Терапевтический контакт пугает сам по себе, поскольку благодаря ему оживают надежды на любовь, безопасность и поддержку, надежды, которые терпели крах. Это вызывает воспоминания о непредсказуемых разрывах отношений, детских психотравмах.
Олег не любил говорить про детство, отец – достаточно мягкий по характеру, страдал от алкозависимости, периодически уходил из семьи, мать – строгая женщина, которой приходилось все тащить на себе, часто отсутствовать дома из-за вахтовой работы, а когда была дома, много отсыпалась. Олегу часто приходилось видеть ссоры родителей, ему тоже немало попадало. Пришел в терапию он с приступами тревоги и с все больше охватывающим чувством одиночества.
При дезорганизованной привязанности человек может в терапию прийти с любым запросом. Но одним из первых всплывают сложности в долгосрочных отношениях. Поэтому в самом начале, уже знакомство с терапевтом и установление с ним формального контакта, даже еще до установления отношений привязанности, вызывает страх.
Это «препятствие» - первый предвестник болезненных процессов вокруг тем привязанности, которые неизбежно возникнут в терапии. Страх близости и страх утраты другого, поглощения другим, потери автономии и контроля; страх стать объектом насмешек, быть использованным, оказаться отвергнутым или оставленным в тот момент, когда потребность в поддержке и принятии будет особенно острой.
Будут срабатывать убеждения «если – то»:
Если она узнает меня лучше, то не захочет со мной иметь дело;
Если сближусь, то окажусь под контролем;
Если привяжусь, этим будут пользоваться во вред мне;
Если признаюсь в теплых чувствах, вся власть будет у другого;
Если захочу сблизиться, то должен делать все что-то от меня хотят;
Если влюблюсь, то меня ждут страдания;
Если доверюсь и открою душу, потом пожалею.
То, что происходит в терапевтических отношениях, является напоминанием об эмоциональной и физической боли. Человека охватывают сильные эмоции стыда, вины, ярости, ревности, страха оставленности, ужаса, горя, фрустрации сильной потребности в любви и заботе.
С такой же силой могут возникать и позитивные чувства: нежность, восхищение сексуальное влечение или радость. Это может пугать, тогда человек избегает их, игнорирует. Или же, эти теплые чувства сами являются способом избегания негативных переживаний – пребывать во влюблённости, чтобы не встречаться с болью.
Терапевтические отношения остаются матрицей, где проявляются эти процессы и постепенно разрешаются. Наивно думать, что можно ускорить это технически, человек десятилетия использовал одни способы выстраивания отношений, они стали его плотью, составлявшими его личности, чтобы перестроить эти базовые настройки понадобится время.
Изменения в терапии происходят благодаря взаимодействию между клиентом и терапевтом. Важно обоим найти такой баланс в отношениях, когда «не слишком близко и не слишком дистантно», это дает оптимальную динамику изменений.
Олег сперва считал: «Я ценен не как личность для тебя, а как функция, как способ заработка». При этом ко мне относился так же как к функции, помогающей убрать тревогу, одиночество. Постепенно он приходил к тому, что личность больше чем одна или несколько функций: «Я – ядро, которое достаточное хорошее и это стабильный факт. А набор функций – это не столь стабильно. Психотерапевт – больше чем книги по психологии, советы...»
Тревога ушла, он стал тянуться к людям, с которыми ему было хорошо, получать удовлетворение в близких отношениях, увлекся новыми идеями в работе.
Надежная терапевтическая привязанность способствует интеграции личности, дает возможность не расходовать столько внутренних сил на психологические защиты, а использовать их на удовлетворение собой, отношениями и жизнью в целом.
История Олега – не конкретный случай, а собирательный образ из многих терапевтических случаев и немного про меня тоже.
Автор: Гузаль Моторина
Врач-психотерапевт, Онлайн-консультант
Получить консультацию автора на сайте психологов b17.ru