В 1909 году нью-йоркский банкир Арчибальд Эвретт потерял во время паники на бирже все свое состояние. Этот финансовый крах застиг банкира в полном расцвете умственных и душевных сил. Он был молод и решил попытать счастья по белу свету. В поисках лучшей доли он уехал на маленький остров Арораи (Арораэ), южнейший из островов Джильберта (Гилберта) в Великом (Тихом) океане.
Весь багаж его состоял из хорошо скроенного сюртука, нескольких смен белья и граммофона. Благодаря последнему предмету он сделался любимцем короля этого миниатюрного острова. Старый король, прикованный к постели, целыми часами слушал граммофон и до того полюбил Эвретта, что предложил ему жениться на своей старшей дочери и стать наследником престола. Потерпевший житейский крах банкир принял это предложение. Вскоре с большим блеском была отпразднована свадьба.
После смерти короля Арчибальд занял престол на Арораи. Вместе с королевской властью он унаследовал и гарем, состоящий из 20 женщин разных возрастов и степеней красоты. Окрыленный успехом, он стал вербовать в свой гарем новых и новых женщин и довел численный его состав до 30. Два года он наслаждался всеми прелестями своего благополучного житья. Но однажды к берегам его острова прибыл северо-американский коммерческий пароход. Торговцы, что были на пароходе, стали выгружать свой нехитрый скарб и предлагать приобрести его.
Один из подданных короля Арораи, не зная куда девать излишек накопившихся у него золотых монет, купил три модных костюма, из американской мастерской Пакен. Отметим, что остров Арораи обладал совершенно оригинальным законодательством. Так, в силу освященного седой стариной закона, каждое новое приобретение жителей Арораи становилось законным достоянием короля.
Новоиспеченный король Арчибальд, получив в дар от своего подданного три парижских костюма, подарил их трем своим женам, сумевшим возбудить в нем особенный любовный пыл. Королевские жены, осчастливленные этим подарком, носили имена: Мок, Ало и Зуб. Король в глубине души оставался нью-йоркским дельцом, для которого название биржевых бумаг звучали сладчайшей музыкой. Властительниц своего сердца он окрестил именами, представлявшими комбинацию из начальных букв названий акционерных обществ, наиболее бойко котирующихся на Нью-йоркской бирже. Так красавица Ало обязана была своим именем обществу «American Locomotive». Мок, Зуб и Ало приняли платья с восторгом. Они нарядились в платья от Пакен и тем возбудили адскую зависть в остальных двадцати семи женах короля. Грозный призрак бунта настойчиво постучался во врата гарема. Королю пришлось идти на попятную, а точнее на хитрость. Он созвал всех своих жен и сообщил им, что купил материю для них всех. Следовало оделить ею всех жен короля, а не сшить три костюма.
В конце концов, костюмы от Пакен были разрезаны на части, и всем женам короля досталось по куску материи. И опять на острове Арораи потянулась прежняя счастливая идиллия. Король маленького острова, затерявшегося в бескрайном просторе океана, наверное, окончил бы свои дни в сиянии своего величия, если бы к берегам его острова вновь не прибыл американский пароход. В числе других порождений культуры он привез несколько номеров модных журналов. Гаремные красавицы, по простоте душевной, сделавшие из кусков материи, кто муфту, кто пояс стыдливости и носившие их, полагая, что краше этого нет ничего на свете, увидев модные картинки журнала, пришли к выводу, что супруг их надул.
В гареме вспыхнул настоящий бунт. Король Арчибальд насилу чудом спасся из рук своих жен, превратившихся в разъяренных фурий. В этот же день он сел на американский пароход. В 1913 году Эвретт стал опять заниматься прозаической профессией биржевого маклера. Его лицо светилось глубокой меланхолией поверженного в прах величия.