Утром этого дня мы поднялись на нижнее плато Чатыр-Дага по Орлиному ущелью, мимо так называемого «Петушиного гребня». И прошагав километров шесть пришли в самый центр плато, где скрываются одни из немногих доступных без специального снаряжения пещеры Чатыр-Дага — Бинбаш-Коба и Суук-Коба, соответственно Тысячеголовая и Холодная.
Мы подходили к карстовой воронке, заросшей буковым лесом, и из недр её время от времени нам чудились голоса и смех. Не иначе, кто-то помимо нас сегодня пожелал прогуляться по пещерам — или устроился неподалёку на пикник?.. Тут же вспомнилась легенда, давшая пещере имя Тесячеголовая.
Спасаясь от диких кочевников-завоевателей, местные жители поднялись на плато Чатыр-Дага и спрятались в этой пещере. Утёсы и каменные глыбы, густой кустарник и деревья прикрывали узкий и неприметный вход в неё. Внутри пещеры был обширный зал, способный вместить множество людей. Боясь попасть в руки завоевателей, беглецы редко выходили из пещеры. Вскоре их стали мучить голод и жажда. Вода, которую по каплям собирали со стен, не могла напоить всех. Тогда одна смелая девушка решила найти источник где-нибудь вне пещеры. Лунной ночью она вышла наружу и неподалеку от убежища, на небольшой поляне, среди цветов нашла родник с кристально чистой водой. Девушка стала по ночам ходить к источнику. Там, где ступали её ноги, где падали из сосудов на землю капли воды, выростали дивной красоты цветы. Но однажды кто-то из воинов-завоевателей увидел цепочку ярких цветов, пролегшую от родника куда-то в заросли, к нагромождению каменных глыб. Прошли вражеские воины по этой цепочке и увидели вход в пещеру. Повелел предводитель их набрать побольше хвороста и сухой травы, завалить всем этим вход в пещеру и развести огонь. Потек внутрь густой удушливый дым, и погибли от него в страшных мучениях все беглецы.
Тропка, украшенная вездесущими крокусами, привела нас под кроны буков, и по скользкому мокрому склону, засыпанному рыжей листвой с белыми островками снега, мы кое-как спустились вглубь воронки, в скальной стенке которой выделялась манящей дверью небольшая дыра. На дне воронки царила снежно-ледяная зима — куда ни ступи, было очень скользко, а из поземных недр веяло холодом. И в пещере определённо кто-то был!
Пока мы балансировали на обледенелой поверхности, готовя камеры и фонарики, из чёрной дыры в скале вынырнули двое молодых людей в спелеологической обвязке и в касках с фонариками. Они шумно восторгались проделанному пути. Как следовало из их восклицаний, они сумели пройти насквозь верхнюю Чёртову пещеру и перейти из неё в Тысячеголовую. Это, кстати, не стыкуется с легендой — ведь раз пещера сквозная, дым от костров ушёл бы вверх...
Молодые люди ускакали наверх по тропе, потом стремительно вернулись и снова устремились в пещеру. Пока мы готовились к входу, они по второму разу успели что-то там внутри пройти и осмотреть. Как только они ушли, мы осторожненько (и как только они так легко скакали по этом льду?!) начали спуск в тёмные недра.
Пещера начинается узким входом. Сначала попадаете в тесный туннель. Дневной свет тускнеет и вскоре исчезает... Но вот галерея расширилась, превратилась в небольшой зал. Ход разветвляется надвое. Можно идти по любому — оба приведут в зал семиметровой высоты, но удобнее идти по правому… Заканчивается пещера полукруглым залом, большую часть которого занимает каскадный натёк. Подобно окаменелому водопаду он ступенями поднимается к самому своду.
Спуск для нас стал нешуточным испытанием, подошвы кроссовок не желали держать никакой сцепки с обледеневшим каменистым склоном. Кое-как мы всё же скатились в сырую темноту. И заахали, шаря вокруг лучами фонариков…
Бинбаш-Коба или Тысячеголовая — пещера на нижнем плато Чатыр-дага, протяженностью 150 метров и глубиной 23 метра. В пещере несколько галерей и залов со сталактитами, сталагмитами и настенными натечными образованиями. Длина самого большого зала около 24 метров, ширина 10 метров. В 1947 пещеру объявили заповедной. В.Х.Кондараки в «Универсальном описании Крыма» в 1873—1875 году пишет, что по рассказам туземцев, после погрома Кафы турками в ней были преданы смерти пленные генуэзцы. Но где Кафа, а где Чатыр-Даг?!
Пещера впечатляла! Огромная, гулкая, заросшая причудливых форм и самых разнообразных размеров карстовыми наростами, она была просто чудом, изваянным природой и временем. Потрясли бетонные ступени, ведущие вверх к карстовому то ли органу, то ли водопаду, возвышающемуся в центре зала. Кто-то не поленился…
В глубине спрятался ещё один зал, столь же удивительный и будящий воображение. Сумеречная, пугающая и тревожащая красота… Мы провалились в какую-то временную дыру, и когда наконец (нескоро) вышли из пещеры наружу, оказалось, что времени на осмотр второй пещеры у нас уже совсем мало. Листайте большую галерею фотографий из глубины пещеры:
Куда девалось время, было абсолютно не понятно… Но на поиски геокэшерского тайничка около пещеры мы несколько минут всё же потратили!
Снаружи по-прежнему было радостно и солнечно, очень ярко после тёмных карстовых глубин. Мы пошли по тропе вперёд, вокруг красовались в солнечном свете прекрасные буки, и цвели под ногами трогательные звёздочки крокусов. Нам повстречалась молодая пара с маленькой дочкой — всего-то лет четырёх-пяти, оказалось, что они движутся к Тысячеголовой от Холодной. Мы обменялись впечатлениями — и разошлись в разные стороны.
Суук-Коба (Холодная) была огромна, но гораздо беднее на карстовые украшения. Спуск вниз по обледеневшему сугробу дался уже полегче, но перемещаться внутри всё равно было очень скользко из-за размокшей земли.
От входа в пещеру скользкий, круто наклонный спуск ведёт в подземелье. Рекомендуем держаться правой стороны, где смутно белеет затянутое землёй подобие ступеней. Справа по ходу — извилистый лаз, в конце которого ниша с небольшим озерком. Кончился спуск. Теперь обернитесь и взгляните на пройденный путь. Высоко вверху из светлого отверстия входа бьют яркие лучи света, озаряя грандиозный зал, поражающий своими размерами. По его недосягаемому куполу и сводам белоснежными лучами разбежались блестящие кальцитовые натёки. Тонкие иглы сталактитов поблескивают на сводах. Круто уходящий вниз пол пещеры загроможден диковинными каменными глыбами, когда-то оторвавшимися от потолка. Из зала вас уводит узкая галерея, в некоторых местах приходится нагибаться. Поблескивают на полу лужи, чавкает под ногами полужидкая глина. В глубине пещеры свод поддерживает колоссальная натёчная колонна…
Но мы решили не «чавкать полужидкой глиной» на неуютном спуске в тревожные недра, так что колонна останется пока на следующий раз. А пока нас всерьёз поджимало время.
Поменяв сувениры в непременном тайничке, мы пустились в обратный путь…
Солнце всё быстрее опускалось к горизонту. А нам ещё предстояло отыскать обратный путь через плато к какому-нибудь спуску. Оценив дефицит времени, мы решили рискнуть: попытаться пройти тропкой, ведущей к ближайшему спуску — через Тисовое ущелье. Правда, нарисована она была лишь на одной из трёх карт…
По-прежнему было очень красиво вокруг, и не смотря на цейтнот, Лена всё время отставала, что-то фотографируя. Мы шли прекрасными полянками, заросшими можжевеловыми подушками, на стыке неба и земли плавал в облаках Верхний Чатыр-Даг.
Однажды мы потеряли тропу, свернули не туда — и забрели на дикую поляну со следами лёжек — то ли оленей, то ли кабанов. Это их тропка сбила нас с толку, но посреди поляны она закончилась, а вокруг были только лес и крутые края карстовой воронки… И потом, вернувшись, и найдя в можжевельниках нужную стёжку, мы двигались уже уверенней. Яйла же как всегда была бесконечной, и всякий раз то, что напоминало край плато, оказывалось очередным заросшим лесом карстом… Спустя некоторое время мы вошли в туман.
Это было сказочно красиво и чуть пугающе. Солнечный диск плавал в тумане едва заметным пятнышком, мир вокруг сделался непрозрачным, сиренево-синим. Деревья и кусты стали призрачными, запахло концентрированной влагой. Лена напоминала себе, что нельзя терять бдительность, фотографируя. Минутная заминка — и Андрея уже не видно, а тропа под ногами — среди камней и можжевельников — ой как условна! Всё чаще попадались островки снега, всё труднее делалось их обходить. В конце концов солнце эффектно опустилось за край плато, выпустив в туман прощальный оранжево-жёлтый свет. Пошёл отсчёт минут до сумерек.
Мы наконец-то дошли до края яйлы, и пошли заснеженной тропой вдоль обрывов. И когда тропка, проторенная в сплошном снегу (спасибо чьим-то ногам!), нырнула с края в лес — мы последовали за ней.
Немного полу-пути — полу-съезда по снегу. Ощутимо смеркалось. Вот и начало спуска. Вот только не через Тисовое ущелье. Мы немного не дошли до знакомой ложбины, нырнув вниз чуть севернее. Возвращаться, карабкаться назад, искать знакомые места — означало ещё долгий путь по нетореному снегу вдоль кромки яйлы. Времени на это не оставалось, в сумерках мы вообще рисковали не найти начала спуска. И, закусив удила, мы стали как можно быстрее спускаться по скалам, ориентируясь на редкие шнурочки-маркеры на ветках. Спуск оказался крутым, по высоким скальным ступеням-уступам. И не слишком-то простым. Но этого мы как раз ожидали, вспоминая те пару раз, что мы здесь поднимались.
Спасибо, хоть снега и льда тут уже не было! Спуску не было конца, делалось всё темнее. Когда склон наконец-то начал немного выполаживаться, тропа растворилась на обширной поляне. Но внутреннее ощущение подсказывало, что грунтовка уже совсем близко. Так и оказалось. Спустя пару-тройку минут движения наугад без тропы мы вышли на дорогу.
Предстоял ещё неблизкий путь вдоль горы. Полноценно светил только один из наших фонарей. А дорога была в лучших традициях Чатыр-Дагского межсезонья. Лавируя изо всех сил, прыгая вправо-влево, обходя особо крутые замесы по обочинам, мы всё равно частенько оказывались по щиколотку в жидкой грязи. Иногда дорогу пересекали ручьи, в ложбинах она становилась сплошным болотом, куда свободно можно было нырнуть по колено. А то и поглубже, чего доброго. Журчание очередной приближающейся реки вызвало у Лены что-то вроде паники. Но в очередной раз — обошлось. Форсировали, прошли по брёвнам, перепрыгнули куда-то в шевелящуюся от луча фонаря тьму… Путь по лесу длился минимум час, и огоньки домика метеорологов, выплывшие из темноты, вызвали бурную радость. Вот и асфальт, ура! Можно пройти последний отрезок пути спокойно, не рискуя провалиться, поскользнуться и в очередной раз нырнуть… Трасса уже сверкала впереди. Хорошо, что на Ангарском перевале почти нет фонарей, и нас не видно во всей красе! Мы заплясали на асфальте, по возможности стряхивая и сковыривая с себя налипшую грязь. Недолгое ожидание, и — о чудо! Сияющий огнями троллейбус-котобус. Ангел-спаситель — милая девочка за рулём! Ура! Домой, в цивилизацию!
На сей раз позор посещения магазина в непотребном виде Лена взяла на себя. По колено в грязи! Но зато добыты пиво и пряники к чаю! Впереди были ежевечерняя стирка-отмывка, и ужин в тёплой норке. Норка светила в темноту улочки уютным оранжевым окошком. Всё-таки наш домик чудесно смотрится в это время суток!
12 марта 2018 г.
