Что мы знаем о Востоке? Буддизм не приветствует танец. И это, вероятно, стало одной из причин охлаждения индийцев к этой религии. Однако, в Тибете живёт священный танец.
Автор статьи предлагает Вам перевод на русский язык уникальной книги Ellen Pearlman «Tibetan sacred dance» Vermont, Inner Traditions, 2002.
Кандидатский минимум требовал работы над текстом на английском языке раннее не переводимым на русский. Читатель может ознакомиться с результатом этой работы.
"Когда я впервые совершала поездку по Индии (г. Дхарамсала)— дом Далай Ламы в изгнании, — я практиковала буддизм уже несколько лет. Традиционно первым шагом на этом пути — принятие убежища в Будде, дхарме (учение) и сангхе (сообщество практикующих буддистов). Я уехала и приняла убежище у тибетского ламы Калу Ринпоче в Кембридже, Массачусетс в 1974. Желая оказаться ближе к источникам тибетского буддизма я в 1977 посетила Дхарамсалу, где экзотическая тибетская культура в изгнании была перенесена в Индию и озадачивала и приковывала моё внимание. Безо всяких идей я бродила свободно вокруг монастыря Намгьял (монастырское местопребывание Его Святейшества). Далай Лама в ужасе наблюдал за тем, как монахи в грубых малиновых робах при обучении на степень геше (доктор философских наук) били своими чётками (талас), создавая особые оживляющие смыслы в своих логических спорах. В один из облачных серых дней я заметила тибетцев, о чём-то оживлённо беседующих. Уголком глаза я увидела группу танцоров вхуш в цветных и украшенных костюмах из парчи. К счастью я случайно захватила фотокамеру и фотографировала их, пока они стремительно двигались своей дорогой, чтобы исполнить священную церемонию. Заинтригованная, я последовала за ними. Хотя мне не разрешили войти в священную комнату, я могла наблюдать через открытую дверь.
Одни монахи по особому поджимали губы и дули в огромные длинные горны, другие играли на укороченных трубах. Волосы на моих руках вставали дыбом, никогда никакая музыка не оказывала до этого на меня такого влияния. Я испытывала чувство возвращения к самой себе. Танцуя медленно и осторожно, двигаясь размеренными синхронными шагами, танцоры поворачивались под удары цимбалов, медные барабаны отбивали постоянный неспешный ритм.
Я не помню, как долго это продолжалось, помню только, что мой разум буквально оцепенел. Все понятия испарились, и я могла сосредоточиться только на зрелище передо мною. Я не знала в то время, что я испытала бодхичитту — основное незамутнённое состояние ясности и пустоты. Я не поняла того, что я видела, и не знала, что это означает. Я была необразованна в отношении того, что монахи практиковали специальный вид медитации, который использует тело, речь и разум. Я только знала, что я ощущала мир и возвращение к к внутреннему покою, который я ощущала, но не знала, как обрести.
Глубокое впечатление от моей первой встречи с тибетским священным танцем привело меня к тому, что я предприняла длительное исследование, чтобы понять, что я видела и испытала. Это путешествие заставило меня глубже войти в тибетскую культуру, историю и духовные практики в составе одной религии, буддизма, пришедшего на смену другой, древней, шаманской религии Бон, который существовал до того, как буддизм был введён в Тибет. У меня были чудесные учителя, друзья и руководители, которые объясняли мне легенды и символы, значения и функции видов тибетского танца Чам или «лама», танца, исполняемого монахами и Ачи Ламо или народного танца. Я узнала, что Чам (по-тибетски «танец») служит для ритуальных церемоний в священных целях, тогда как Ачи Ламо (по-тибетски «сестра богиня») для развлечений, чтобы пересказать исторические легенды и просто для увеселения.
Я приглашаю Вас разделить моё путешествие в чудеса и мистерии тибетского танца на страницах этой книги.
ЧАМ — СВЯЩЕННЫЙ МОНАСТЫРСКИЙ ТАНЕЦ
Каждый год в двадцать девятый день двенадцатого месяца по тибетскому календарю в колледже Намгьял в Дхарамсале небольшая процессия из мастеров ритуальных обрядов; горнистов, музыкантов, играющих на цимбалах; барабанщиков и мастера церемоний шествует в балдахинах через двор. Музыкант дует в трубу, изготовленную из человеческой бедренной кости, инкрустированную серебром и драгоценными камнями. Монахи следуют за ним, неся палочки с благовониями и кропя всё вокруг освящённой водой из вазы с торчащими павлиньими перьями. Затем танцоры одевают тяжёлые чёрные шляпы, несут мечи и щиты и, входя в священную комнату, исполняют танец Чёрной шляпы (один из самых важных и красивых танцев, созданных буддийскими монахами в Тибете).
Танец Чёрной шляпы относится к событию тибетской истории, датированной девятым веком. В 838 году ланг Дарма, последователь древней религии Бон, взошёл на престол после убийства своего брата. Получив власть, он сразу же начал полномасштабное преследование буддийских монахов в монастырях, насильно расстригая тибетских монахов и оскверняя множество храмов..
В 842 году монах, прозванный Лхаунгом Пал Дордже, таинственно появился в Лхасе (столица Тибета), одетый в чёрную робу и большую чёрную шляпу. Он стал танцевать перед резиденцией Ланг Дармы и его попросили войти и исполнить свой танец для короля. Во время кульминации танца он достал маленький лук и выпустил стрелу из-под длинных, развивающихся рукавов своей робы и попал прямо в глаз Ланг Дарма, убив его. Во время последующей суматохи Пал Дордже ускакал с места на лошади, покрытой чёрной сажей. Когда они пробрались через реку, сажа смылась с лошади, сменив чёрный цвет на первоначальный (чисто белый). В то же самое время Пелгья Дорджи вывернул свою чёрную робу наизнанку, обнажив белую внутреннюю подкладку. Никто из преследователей не стал искать мужчину в белой робе на белой лошади и Пал Дордже, таким образом, убежал в восточную часть Кама, где он присоединился к группе преследуемых монахов и переводчиков, принадлежащих к буддийской традиции. Днём позже он вернулся к своей медитативной жизни.
Его, казалось бы, убийственный поступок в действительности указывает на бодхичитту — действие, направленное на принесение пользы всем живым существам. Это иллюстрирует идею о возможности убийства человека ради спасения других и для того, чтобы рассеять зло, сохранив тысячи жизней.
Эта история рассказывает о танце Чёрной шляпы, который (как и все тибетские танцы) является существенной частью богатой истории Тибета и тесным образом вплетён в одно из самых самобытных направлений буддизма. Счастье, что национальная культура могла быть представлена так ярко через танец. Что ещё более удивительно — это активная и действенная роль, выполняемая танцем при раскрытии сути исторических событий.
ВВЕДЕНИЕ В МИР ЧАМА
История развития тибетского танца напрямую связана с историей развития буддизма в Тибете. К сожалению, немного из его исторических хитросплетений было задокументировано, и вплоть до недавнего времени почти ничего не было доступно, по данному предмету на английском языке. Большинство традиций тибетского танца в обоих формах — гипнотизирующая сакральная традиция и театральная народная версия, — вышли из инициаций, тайных учений и специфических школ. Из-за устной формы передачи информации трудно узнать точно, что является легендой, а что реальностью в саге, повествующей о возмутительных учителях, дворцовых интригах, тайных практиках и сверхъестественных силах. Но основа для этой саги в реалистичном взаимодействии между двумя религиями: буддизмом и религией бон. Со времени своего первого появления в Тибете (около 173 года) буддизм столетиями соперничал с религией бон за влияние и благосклонность при дворе тибетских правителей.
Считается, что Бон берёт своё начало из древней страны Тазик (в основном занимавшей территорию Персии). Религия сформировалась под влиянием азиатского северного шаманизма и магических практик, уходящих своими корнями в период палеолита. Впоследствии бон утвердился в Шанг-Шунг (королевство в центральной части Ирана вблизи горы Кайлас). Говорят, что в течении 15-го века произошла массовая миграция иранцев, принесших с собою бон в северный Тибет.. Многие из этих иранцев смешались с тибетцами и религия бон переживала период расцвета. Как во многих анимистических формах поклонения, последователи бон (известные, как бон-по) верили, что все элементы природного мира (горы, деревья, животные, небо, земля, подземный мир, озёра) были населены духами.
В таком мировоззрении фигура шамана часто становилась посредником между миром духов и человека. Специальные посвящения и тренировка давали возможность шаманам понять, как энергия проявляется в теле и во внешней дуйствительности. Они внутренне освящали и очищали свой разум, чтобы стать более восприимчивыми, что позволяло им быть посредниками среди символических языков, выраженных через представление, музыку и танец. Шаман умирает и растворяет свою личность в воображаемом мире, затем возвращается обновлённым из своего тяжёлого испытания, чтобы поделиться своими свежими озарениями с другими членами племени. Эти озарения были глубокими и часто пророческими, помогая народу выживать в приходящие сезоны.
Два главных боннских божества были Ча (бог удачи) и Янг (бог счастья). Эти божества усмирялись через кровавые жертвоприношения, танец и песню. Древние последователи религии бон верили, что для того, чтобы стать одним целым с объектом поклонения, его необходимо съесть и переварить в буквальном смысле. (Эта вера не разделяется двумя современными школами бон, которые отказались от таких практик). Каждое поражение жрецов сопровождалось массовыми жертвами тысяч ослов. В весеннее время, самка красного оленя служила выкупом для новой жизни. В суровую зиму кровавые жертвы приносились, чтобы успокоить боннского бога по имени Бон-Лха, а летом были другие убийства, предназначенные основателю бона мастеру Шенрабу. Бонские практики также включались в религиозные и дворцовые ритуалы. В боне исполняется танец с целью получить благословение от Мнга Танг (сверхъестественные силы, представленные в личности правителя) и поддержать космический и социальный порядок в рабочем состоянии в целом.
Хотя буддизм приобретал влияние на протяжении столетий после своего введения, бон преобладал как религия правящего класса в то время, когда тибетская история начинается в утверждённой форме (с правления короля Сонгцен Гампо, который правил с 627 по 649 годы). Его отец — король Намри Сонгцен из долины Ялунг в юго-восточной области Лхасы, которая считается колыбелью тибетской цивилизации, — начал объединение различных воинственных , полукочевых племён в долине, но был убит при Сонгцен Гампо 13-ом. Сонгцен Гампо продолжил дело своего отца, соединив разрозненные части племени, и начал присоединять новые территорий. В конечном итоге он передвинул свою столицу в Лхасу, где начал строительство укреплений в Марпори (красная гора), которое позднее было развито в знаменитый дворец Потала. Сонгцен Гампо скрепил свой союз с провинциями, женившись на трёх женщинах из различных регионов Тибета (общепринятое правило в то время). Затем он вступил ещё в два брака в альянсе: первый с непальской принцессой Брикути (также известной, как Беса или Тринсун) в 632 году и второй раз девять лет спустя с дочерью китайского императора принцессе Вен Чен Конджо. Каждая невеста прибыла с великолепным приданым, включая статую Джово Щакьямуни Будда (принесённой принцессой Вен Чен), который теперь является самым священным образом в Тибете. Обе женщины были набожным буддистками и они оказали сильное влияние на короля в признании буддизма, совершив свой первый набег на царский дворец.
Несмотря на возражения влиятельных боннских придворных Сонгцен Гампо формально принял буддизм как тибетскую государственную религию. В конце концов, принцесса Брикути стала символизировать легендарную богиню Зелёную Тару — воплощение сострадания, тогда как принцесса Вен Чен символически обозначала богиню любви Белую Тару. Король также способствовал утверждению письменности и грамматики в тибетском языке, так что индийские буддийские тексты записанные на санскрите были переложены на новый уникальный тибетский алфавит.
Несколько столетий позже на сцену вышел король Трисонг Дунсен (742-800 г.), считающийся одним из трёх величайших тибетских королей. Он управлял Тибетом в то время, когда постоянно шли войны, начатые четырьмя королями начиная со времён правления Сонгцена Гампо, расширив территорию государства от современного Пакистана до северо-западной Индии и северо-западного Китая. Между тем, могущественные боннские министры и кланы встали в оппозицию относительно буддизма, как государственной религии уже в период царствования Сонгцен Гампо. Влияние религии бон было всё ещё сильно среди народа и люди яростно сопротивлялись обращению в буддизм. Король Трисонг Дунсен предпринял строительство храмов и монастырей для распространения будущих учений и практик в Тибете. Он пригласил Шантаракшиту, уважаемого и образованного монаха из Индии, чтобы закрепить основание буддизма. Но, когда на страну обрушились несколько стихийных бедствий подряд (такие как, поражение молнией дворца Красноя Гора, разрушение другого дворца наводнением, болезни людей и скота), Шантаракшита понял, что местные духи, возбуждённые магией бон, были недовольны и нуждались в усмирении. Он не чувствовал, что неспособен состязаться с шаманами, поэтому он попросил короля пригласить знаменитого буддийского мастера тантры Падмасамбхаву, чтобы преодолеть магическое превосходство бонских шаманов. Падмасамхаве было отправлено сообщение, и он принял королевское приглашение. Прибытие его в Тибет в 765 году связано с первым исполнением Чама, танца Ваджракилья.
ВАДЖРАКИЛЬЯ — ТАНЕЦ ТРЁХСТОРОННЕГО РИТУАЛЬНОГО КИНЖАЛА
Известный также как Гуру Ринпоче, Падмасамбхава был настоящим мастером Ваджракильи (алмазный удар молнии) или тантрического варианта буддизма. Он прибыл из Юдияны (современный афганский регион Сват) — области, известной в то время порождением мастеров йоги. Падмасамбхава значит «рождённый лотосом». Согласно легенде слуги при дворе местного правителя Юдианы вышли как-то срезать свежих цветов для дворца и обнаружили восьмилетнего мальчика, сидящего в основании лотоса в центре озера Дханакоша. Король Индрабхути, у которого не было сыновей, был в восторге, когда ему сообщили об этом чуде, и решил усыновить мальчика, сделав его своим собственным сыном и наследником.
Падмасамбхава рос во дворце и, следуя воле отца, женился на благородной девушке по имени Прабхадхари (также прозванной Бхасадхара). Как и ожидалось, он стал управлять принятым от отца королевством Юдиана. Но царская жизнь была не для него, так же как это было для Будды (индийский принц Сиддхартха), и Падмасамбхава покинул удобства и удовольствия дворца для того, чтобы практиковать тантрическую йогу. В конце концов, он стал видьяхара (мастером тантрических практик), искушённым в понимании сокрального сокровища (термы) магии, перерождения, продления жизни других, нейтрализации яда. Он обладал даром ясновидения, ходил по воде, производил тепло без одежды (тумо) и бегал как йоги (лунг-гом-па). В одном из рассказов о его яростной стороне описывается, что «он покоряет, чтобы не иметь нужды покорять и не быть никем покорённым, разрушает, чтобы никем не быть разрушенным». Для того, чтобы помочь королю Трисонг Дэцену и Шантаракшите очиститься от всех созданных бонцами препятствий, Падмасамбхава спроектировал с ними здание Самье (первый тибетский буддийский монастырь), и исполнил магический танец Ваджракилья. Согласно Далай Ламе 15-му «Великий религиозный мастер Падмасамбхава исполнил этот танец с тем, чтобы подготовить почву для монастыря Самье и усмирить злобу Лха (духов местного бога горы) и Срин
недоброжелательных духов) для того, чтобы обеспечить самые выгодные условия». Он продолжил говорить о том, что после того, как Падмасамбхава освятил землю, он соорудил перекладину с нитями — паутиной из разноцветных нитей, переплетённых вокруг двух палок (так называемая ловушка для зла). Затем очищающая энергия его танца заставила недоброжелательных духов внутри черепа переселиться на вершину пирамиды из теста. Его тантрический танец устранил все препятствия, предоставив возможность для строительства монастыря в 767 году.
Танец был увековечен конструкцией ступ Ваджракилья (памятники. почитающие ритуальные килья (пурба) кинжалы) в главных местах монастыря, где бы они предупреждали от вторжения демонических сил в священные земли. Защитная мощь Падмасамбхавы и ваджра килья усиливается с каждым исполнением Ваджракилья танца тибетскими монахами. Как все Чам-танцы, он действует на трёх уровнях — высшее действие, предназначенное для достижения просветления и низшее действие, предназначенное для разрушения злых сил и преград. Нечисть трансформируется в чистоту посредством танца, в котором сознание ритуально входит как демон и выходит как божество.
Танцоры часто держат череп и шарф, связанные вместе и потом прикрепляют к рукоятке пурба (другое название для ритуального кинжала Ваджракилья). Шарф распространяет своим действием качество сострадания, тогда как череп (банда) представляет собой тленность. Пурба воплощает качества тела, речи и ума, а её три лезвия символизируют страсть, агрессию и невежество. Символические подношения делаются из пяти веществ человеческого тела (урина, экскременты, семя, плоть и кровь). Поджаренный ячменный пирог, выкрашенный красным и украшенный вылепленными орнаментами из масла, - торма - преподносится, вероятно, как замена животных жертвоприношений в ранних танцевальных традициях во избежание негатива. Танец Ваджракилья имеет семь стадий и традиционно исполняется в комбинации из 13, 17, 21 или 23 монахов (каждый часто играет на своём собственном барабане)."
