В одной деревне жила в хлюпенькой избушке на самом краю женщина Катерина. И был у Катерины малый сын Егор, большой сорванец и непослушник. Дом же был у них настолько латанный-перелатанный, что уже пора его давно с землёю сровнять да новый построить, да кто бы то сделал: мужа Катерины давно не стало, а сын-сорванец и знать ничего не знает – разве бегает по улице да проказы учиняет.
Раз до того зашалился Егор, что перевернул он с друзьями целую телегу с мукою. И хоть был он не один, да только вину всю взял на себя, а друзья его по домам своим под юбки материнские попрятались, и пришлось Катерине отдавать долг одной. А откуда взять ей денег – вот и продала она последнее своё платье выходное да сапоги зимние ростовщику в три раза дешевле, а деньги все отдала в уплату за муку, что Егор рассыпал со своими друзьями. И очень от этого Егор потом стал серьёзным, и сказал матери своей:
- Пойду я, матушка, солдатом, а всё жалованье своё буду тебе высылать – а ты откладывай да себе обновок накупи.
Заплакала мать. Какая ж мать хочет отдавать сына своего в солдаты, да и было Егору всего двадцать годков. Но деваться некуда, да и Егор был до того упрямый, что если вобьёт что в голову, что обязательно выполнит. И стала мать собирать Егора, а сама всё надеется, что передумает он.
Была же у Егора девушка, которую очень он любил, и надеялся на которой жениться, и когда-то – ещё в раннем детстве – пообещали они быть верными друг дружке и в любом горе и в любую беду ждать весточки друг о дружке – и никогда не отчаиваться, покуда не будет известно точно одному о судьбе другого.
И пришёл к ней Егор и говорит:
- Уж как я люблю тебя, краса моя ненаглядная, сердца ты моего зазноба, Любушка, - и обнял её да поцеловал легко в губы. А Люба раскраснелась и голову свою на плечо любимому своему клонит, и обнимает легко его.
И говорит тогда ей Егор:
- Дошалился я, Любушка. До того я дошалился, что последнее выходное платье матушка моя продала да сапоги свои зимние. Не могу я теперь со спокойной совестью в глаза смотреть своей матушке. Да и перед соседями мне совестно: я набедокурил снова, а снова матушка моя отдувается. Не могу я больше жизнью такой жить. Подумал я, Любушка, что пойду я в солдаты. Не будет меня три года. Два-то я проучусь да жалованье матери буду посылать, а третий – дай-то Бог – и нам что сколочу я. А ты уж дождись меня, моя хорошая. А приду я – так поженимся, переедем к матери моей, потому как сердце моё за неё очень тревожится, а ты уж помогай ей, чем сможешь, если будет у тебя время на то свободное.
Удивилась Люба, обняла крепче Егора да заплакала, уж очень сердце у неё заболело за Егора после слов таких.
И собрался Егор да уехал служить, и справно писал он письма каждый месяц и Любушке и матери своей, а тут случилась в той стране война. И напал на них враг страшный, и перестали приходить письма от Егора. Горько плакала мать Егора, да и Люба ходила понурая, да плечи её девичьи опустились.
И был в том селе Серёжка. А по его-то вине и рассыпалась тогда мука-то с телеги мельника, да нравилась ему всегда Люба, но не решался он к ней подойти, пока Егор был рядом. А тут задумал он такую штуку: уехал он в город и написал там письмо на бланке, который выкрал в военкомате, а письмо то с самою страшною вестью. И отправил его казённой почтой от своего знакомого, у которого заночевал, да с которым выпил водочки изрядно. А наутро вернулся обратно и ждёт, что же дальше будет.
И вот утром приходит почтальон к матери Егора, отдаёт ей письмо, а она сразу открывает его – да и падает чуть не замертво, потому парализовало её от горя. А взял почтальон-то письмо, и увидел, что то похоронка о смерти Егорушки, а подпись неразборчивая, и написано, что генерал Топкин.
Побежал тогда почтальон к Любе да сообщил, какое горе приключилось у матери Егора. И решила Люба, что переедет к ней да будет смотреть за нею и хозяйство вести и сказала она о том своим родителям, мать-то хотела уж было сказать ей, что зачем хоронить себя вместе с Егором да и никто мать его ей, а отец прервал и говорит:
- Ступай, Любушка! Сердце тебе подскажет, как тебе быть. А раз обещала, то не следует слов своих бросать на ветер. А молодость – так что ж, и в старости есть свои седины и своя позолота, да только у иных она настоящая, а у иных – так, цвет один. Чуть дунь и зачихаешься! Ступай, пусть будет душа твоя чиста, а там – время само рассудит тебя!
И вот пошла Люба тогда к матери Егора жить, и ходила к ней, и ухаживала, как за родной матерью, а уж отец с братьями Любы – и дом помогли потихоньку отстроить им.
И покуда жила Люба с матерью Егора, то Серёжка-то всякий день докучал ей, и цветы носил, и даже разные припасы, а как-то и мяса приволок – целый огузок. И всё в любви признавался, и даже стихи какие-то несуразные ей плёл:
Нет мне жизни без любви,
Не слышны мне соловьи.
Уж я Любушку люблю
Крепче солнышка свою…
А Люба ему всё не отвечала. Но Сергей же был очень настойчивый. И то по хозяйству поможет донести, то дверь покосившуюся поднимет да поправит, да так потихоньку и свыклась с ним Люба, да и мать Егора тоже. И вот однажды пришёл Сергей в гости к ним нарядный, шапку в сенях жал да жал в руках, и говорит:
- Хочу я просить тебя выйти замуж за меня. А прошу тебя, потому что если ты согласна, то уж пойду тогда к твоим родителям руки твоей просить. А коли уж не нужен я тебе совсем, то уйду я, и не увидишь ты меня больше.
Взяла Люба время подумать, да посоветовалась с матерью Егора, а та, скрепя сердце и говорит:
- Молодая ты, Люба, да красивая, что ж тебе молодость свою со мной губить? Да и разве бросишь ты меня, выйдя замуж? Ведь муж-то не встает мудрый между старыми подругами.
Порешили на том они, и поутру Люба сказала своё решение Сергею:
- Пойду я за тебя замуж, Сергей, иди просить руки моей к родителям.
И вот побежал скорее Сергей к родителям Любы, и стал просить руки её, а те позвали Любушку к себе и спрашивают, люб ли ей Сергей, а Люба им и отвечает:
- Хороший человек Сергей, и по хозяйству нам с матушкой Егора помогал много, и много всего хорошего мы от него слышали, да и человек он спокойный. Потому согласна я быть его женой.
Сказано – сделано. Раз уж согласилась Люба, то назначили свадьбу в следующем месяце, а пока Любушка жила с матерью Егора, а после же договорилась, что жить будет у Сергея, да только наведываться будет каждый день к матери Егора, и придётся ей какое-то время на два хозяйства жить, а там – глядишь, что рассудит судьба, как им поступить далее.
И вот прошёл месяц, обвенчались Сергей да Люба и стали жить-поживать да добра наживать.
Недолго прошло – как и родила Люба своего первенца, девочку. Назвали они её Василисою. И была девочка та очень смышлёная. И жили они себе, жили и народилось у них ещё пятеро ребятишек: Иван, Фёдор, Николай, София да Наталья.
И вот в ту пору вдруг дошла весть, что появился-де страшный дракон, который в каждую деревню приходит да зачем-то забирает оттуда всех мужчин, кто не слишком стар да не слишком молод. И вот, кода в соседней деревне побывал дракон, то поняли жители, что надо что-то делать. И решили они дать отпор дракону. Все собрались тогда, кто на что способен, собрали вилы, мечи, ножи, луки, стрелы, что у кого было, и выставили посты наблюдательные, да костры зажгли по краям деревни, а у костров сидели мальцы да девчонки, потому не трогал их дракон.
И вот засели все по своим местам, а тут по дороге какой-то мужик идёт, а все в небо смотрят, а он идёт себе да идёт:
- Здравствуйте, - всем говорит, улыбается да и так в деревню зашёл. И кричит:
- Мужики! Эй! Мужики! Вы чего все какие сегодня воинственные?
А мужики руками отмахиваются и даже не разговаривают с пришельцем, ну тот стоял-стоял, да и обратился в дракона, прорычал в небо, сгрёб всех мужиков в одну лапу, тех, что убегали – в другую. Потом подкинул их вверх, полон рот ими набил, да придавил их, а потом летает да остальных собирает. А как всех собрал, то и улетел восвояси.
И тут принялись горько рыдать да причитать бабоньки. И уж плач у них такой, что далеко слышен был.
А тут идёт по дороге солдат, идёт себе, а ему мальцы и говорят:
- Поворачивай, дяденька назад! Тут злой дракон всех-всех мужчин из деревни уволок.
А солдат только подмигнул ему, да цветов нарвал, к ним листьев длинных щавеля притыкает, улыбается:
- Кончилась война! Победили неприятеля. А уж с гадиной какой – думаю, что и голыми руками справимся, - и засмеялся, а после усы приглаживает свои.
И вот пришёл солдат в деревню, а бабы-то увидели его и кричат:
- Батюшки! Да ведь это же Егор!
И понеслось:
- Егор!
- Ну да! Егор!
- А ведь его уж и мать слегла, что схоронили его!
- Вот же ведь! Живёхонький!
А мать Егора в ту пору совсем захворала, слышит только, что-то происходит, а что не поймёт. Голосят-голосят чего-то бабоньки, а повод-то непонятный. А тут в дверь кто-то стучится. Мать по привычке-то и скажи:
- Проходи, Любушка!
А тут входит Егор! Загорелый, румяный, подтянулся, на войне-то пообтёрся, а душа всё такая же весёлая:
- А не Любушка это! Ну, здравствуй, матушка! – и целует её сразу, и на ноги её поднял, и кружит, а мать-то и забылась, да от такого – и сразу побежала:
- Ой! Я ведь ничего-то и не приготовила! Пойду пирогов напеку, - и пошла мать на кухню, и там тесто ставит, и начинку жарит, готовится пирогов печь. А сама уж такая весёлая, потому как нет у матери радости больше, чем когда дитя её к ней наведывается – уж тогда сердце-то материнское радуется!
А подружки-то матери Егора собрались и удивляются:
- А ведь пошла, пошла, смотри-ка, а то лежала в лёжку да не вставала!
И всё шушукаются и шушукаются. А после всей толпой в дом-то навалили к Егору. А Егор и спрашивает:
- А кто ж, матушка, дом-то наш починил. Хозяйство какое ухоженное – уж не замуж ли ты вышла?
А мать и отвечает ему:
- Да какое замуж! Это твоя Любушка всё со своими братьями, - а после запнулась и говорит, - долго тебя не было Егорушка. А вот Люба-то уже и замуж вышла. За Сергея. А уж ждала она тебя как долго, так долго ждала, покуда похоронка не пришла, и после ещё ждала, всё верила, да после уж я сама-то ей и посоветовала, потому молодость проходит, а не только я ей родня, а собственных детишек уж пора было ей нянчить уже…
И замолчала мать, а Егор-то почернел, закрутил самокрутку, вышел на крыльцо да сел и курит. А вокруг дети собрались него, смотрят, пищат, от запаха табака – чихают. А тут во двор Люба входит, сама красная. И слёзы из глаз её:
- Как же так, Егорушка… Развела нас с тобою судьба, - и хочет обнять его, а он объятья отвёл легко, посмотрел на неё и говорит:
- Ну ладно уж причитать, Любанька. Верно, нужно так было судьбе. Ты лучше расскажи, где все мужики, что за дракон такой, и куда всё это ведёт.
- А дракон этот он давно уже, Егор. Говорят, что все соседние деревни он разорил. Всех мужчин уволок куда-то. А куда – никто не знает. Вот ты один и остался теперь.
А тут мать Егора кричит:
- Пироги готовы!
Встал Егор да пошёл в дом, а напослед посмотрел на Любу и говорит:
- Что ж, дело это тёмное и непонятное. Тут думать надо. А прежде думать – отдохну я сегодня, а уж спозаранку займусь шевелением дум своих. Ты уж иди – дети ждут дома тебя. Да и все ступайте. И мне отдохнуть надо, и вам надо с хлопотами вашими управиться. А управляться есть чем: работы теперь вдвое или даже вчетверо прибавилось.
А бабы смеются:
- Уж как бы не убавилось! Теперь-то и стирать и готовить меньше насколько стало!
А другие иное говорят:
- И за труды наши ни от кого теперь и ласки не допросишься…
И вот заголосили бабы-то. Махнул рукой Егор, да в дом вошёл, поел он, в баньке помылся кое-как: несподручно себя веничком-то охаживать, но как уж есть – а после лёг спать, да спал крепко-крепко.
Поутру же встал Егор, собрался в дорогу, собрал остатки пирогов, квасу налил. Прежде ухода хозяйство осмотрел, что по мелочи мог – тут же прилаживал да чинил. А после резко повернулся, собрал котомку свою полевую, надел на себя пилотку да вышел на дорогу.
И вот недолго он шёл да оказался деревне, где все женщины в чёрном и стал он их расспрашивать, где да что, да давно ли был тут дракон.
И говорила ему старая женщина:
- Дракон был у нас вчера. А куда полетел, никто не знает.
- Что ж, - ответил Егор, - сегодня уже темно, и неясно, куда идти мне. Где можно заночевать мне у вас?
И предложила ночевать старуха Егору у себя. Постелила ему мягко, накормила да спать уложила. Проснулся утром рано Егор, а у дома бабоньки собрались, и не хотят пускать его. А одна уже даже список какой-то в руках держит, когда у кого он будет в деревне проживать. Оделся Егор, вышел на крыльцо, и смеётся, а после скомандовал строго:
- Тише! – попритихли женщины, а Егор и говорит им. – Вот найду я дракона, с Божьей помощью выручу ваших мужей – и не надо вам будет эти глупые списки придумывать. А лучше бы вы пока о доме да о детях своих подумали.
Пристыдились бабы тогда, разошлись да и пропустили Егора. И пошёл он дальше. И пришёл в следующую деревню, а в той только и голосят что бабы, а мужиков-то нету. И понял Егор, что совсем недавно был тут дракон, и начал расспрашивать и вправду, говорят ему:
- Только-только улетел дракон.
А один мальчишка даже рассмотрел, куда полетел дракон и говорит ему:
- А вон туда, - и рукой ему указывает.
Посмотрел Егор, куда мальчишка ему указала, присел, закурил, а как покурил, поднялся, вздохнул тяжело – да отправился он к дракону.
Долго ли коротко ли шёл он да только добрался через неделю Егор до лесу. А около леса – видит Егор, что пищит кто-то. А издали тень с горизонта. И присмотрелся Егор, а это дракон, тогда схватил Егор лук да стрелы и нацелился прямо в сердце дракону и вот-вот уже сразит врага он, а тут снова пищит кто-то, уже даже кричит о помощи:
- Ой-ой-ой! Погибаю я!
Заёрзал Егор, но думает, что вот дождётся ещё чуть и сразит дракона он. А тут снова:
- Нету больше моих силушек, погибаю я, погибаю. Прощайте, мои детушки!
Посмотрел тогда на дракона Егор, посмотрел, сплюнул на землю да пошёл выручать из беды того, кто молил о том. И вот отошёл Егор три шага, посмотрел вниз, а там ямка полная воды, а в той ямке мышка барахтается, и уже сил нету у неё, вот-вот захлебнётся, бедняжка. Вздохнул тогда Егор, вытащил мышку, отёр её платочком, дал пирога кусочек и говорит:
- Эх, мышка! Когда же теперь я дракона смогу одолеть! – И рассмеялся. – Беги к своим детушкам!
И кивнула мышка благодарно Егору, и побежала к детям своим. А Егор снова присел на земле, шинель кинул свою прежде, закурил махорки да и задремал до утра.
И наутро снова Егор поднялся, отряхнул шинель и дальше в путь отправился. И вот шёл он ещё три дня. Присел он отдохнуть, чёрствый пирог в квасе вымачивает, и смотрит – снова тень далеко на горизонте.
Присмотрел Егор – и взаправду – снова дракон летит! Снова взял лук Егор, снова натянул тетиву со стрелой он, и совсем близко дракон: не летать ему больше! – а вдруг из кустов страшный шелест раздался, и треск, и крик ужаса и боли:
- Помогите! Помогите!
Вот уже совсем близко дракон, вот сейчас тетиву отпустит Егор, и всё сразу станет на места свои, и вернутся мужья к жёнам своим, и будет мир всюду окрест!
И тут снова кто-то кричит:
- Ой! Близка моя погибель! Ой, чую я кончину свою скорую!
Не удержался Егор, выругался, отложил лук и стрелу, и пошёл выручать того, кому помощь нужна, а дракон над ним полетел, и знал Егор, что снова шанс свой упустил. А подошёл к кустам и видит: яма там охотничья полная кольев. А за самый краешек медвежонок держится, и вот-вот упадёт уже он в яму, схватил его Егор за загривок, вытащил из ямы, а тут медведица выскочила, и кинулась дитя своё защищать, а медвежонок ей и говорит:
- Не надо, маменька! Этот человек меня из беды выручил!
Поклонилась тогда медведица Егору, а медвежонок ладонь его облизнул благодарно, а Егор и говорит:
- Вот и снова не одолел я дракона, - а сам опять смеётся, - да хоть кого-то выручил.
Расстелил тогда на месте шинель свою Егор, и снова улёгся спать. Поутру опять отправился Егор в путь. И шёл ещё два дня он. И вот увидал он тень снова. Снова натянул он тетиву, снова думает, что скоро изничтожит дракона, но и в это раз услышал он крик о помощи, в этот раз сразу отложил он лук и стрелы, посмотрел на дракона, да пошёл спасать того, чей крик слышал он. А оказался это огромный орёл, а просил он помощи, потому что упало гнездо его и висит на ветке, а ветка над пропастью, и пропасть та прямо за лесом, в ту сторону, куда дракон полетел, а в гнезде яйцо орла лежит, и никак не может сам орёл достать то гнездо, и только беспомощно кричит он.
Тогда изодрал свою рубаху Егор, изодрал свою шинель Егор, связал он всё вместе, да один конец привязал к дереву ближайшему, благо недалеко оно было, а второй кинул вниз – в пропасть. И стал спускаться к гнезду он. А только взял он яйцо, как ветка обломилась, и улетело гнездо в пропасть, а Егор даже зашатался, и затрещала его верёвка самодельная.
Потихоньку стал подниматься Егор, а яйцо в карман положил. И почти вылез он, а тут верёвка и порвись! И едва ухватиться смог Егор за корень, да выполз наверх, от края отодвинулся и отдышаться не может. А после вспомнил про яйцо, в карманах пошарил, а нету яйца. И стал по траве шарить, и смотреть всюду, - а потом видит: между кореньев лежит оно целёхонькое, отлегло от сердца тогда у Егора, рассмеялся он, взял яйцо – орлу отдаёт, а тот спрашивает:
- Что ты делаешь тут, человек. Давно я не видел никого здесь.
- Да вот, гулял да зашёл сюда. Дракона я ищу, - а сам свои рубаху да шинель порванные бросил на землю и сел на землю на обрывки-то и закурил снова.
А орёл покружил над ним, улетел куда-то, а после вернулся и говорит:
- Отнесу я тебя к дракону. Залезай ко мне на спину да держись крепко.
Залез тогда Егор на спину орлу и крепко-крепко зацепился, да так, что орёл стал просить ослабить хватку, до того уж силён был Егор.
И вот полетели они, и пока летели, то уснул Егор. А проснулся. И видит – что возле родного дома он, а рядом с ним девушка невиданной красы. И стоит мужик с простой одежде да говорит Егору:
- Это дочь моя, Галина. А дочь она моя единственная. А я дракон. И пришла пора выдавать мне дочь мою, и решил я придумать испытание для женихов дочери. А испытание это простое: надо лишь следовать сердцу своему да с пути своего не сворачивать, и уметь верно выбирать, когда следует. И никто не прошёл это испытание в моей стране. А тех, кто не проходил – обращал я в камень. И чтобы найти достойного жениха – пришлось мне в другие страны летать. Поначалу сами женихи шли, а после так стали бояться. А потом и вовсе не стал никто идти. Вот и пришлось мне такую штуку придумать. А тут ты, Егор, вернулся и прошёл все мои испытания. И с пути не свернул, и силу духа не потерял свою. А потому – вот, дочь моя, Галина. А вот и ты. И одно твоё слово – будете вы мужем и женой. А Галине ты за своё путешествие очень понравился, ведь всеми зверями она была: и мышкой и медвежонком и даже орлом, только медведицей жена моя один раз обращалась. А всех обращённых в камень я уже вернул обратно – да ты и сам видишь, что вокруг происходит, и как все радуются.
Посмотрел Егор, и вправду: вокруг всюду жёны да мужья обнимаются, всюду дети с отцами играют, улыбнулся он и говорит:
- Ох и хитёр ты, дракон! – а сам на Галину посмотрел и спрашивает, - А правда ли понравился я тебе, Галина?
А Галина покраснела и только головой кивнула.
- Ну хорошо! – отвечает тогда Егор, - не век же мне бобылём-то ходить!
А тут к нему подходит Сергей, муж Любы, и говорит:
- Есть у меня к тебе разговор, Егор.
Отошли они, а дракон с Галиной остались рядом. И говорит Сергей:
- Ты прости Любу. Ведь не её то вина, что мы вместе. Я тогда прислал похоронку-то. Уж очень люблю я её.
Ох и смеялся тогда Егор, целую минуту смеялся, а после горько посмотрел на Сергея и отвечает:
- Бог тебе судья, Сергей. Бог тебе судья.
А потом ушёл к Галине и взял её за руку:
- Какая странная штука эта жизнь. Ведь, может, я не люблю ещё тебя. Но ты уже прости меня. Если уж беру я тебя в жёны, а ты меня в мужья – то и это одолеем мы!
А дракон смотрел на него и вдруг протягивает ему маленькую веточку, а на ней вместо листьев тонкий змеевик, и вместо ягод рубины и изумруды, и всё это трепещет, как живое:
- Видишь, Егор, это не настоящая ветка. А ты – ты настоящий крепкий человек. Крепче ветки этой.
А Егор говорит ему:
- Но у этой ветки очень хрупкая душа, - и вернул её обратно. А дракон улыбнулся, дунул на ветку, и та исчезла:
- Моя душа это, - и улыбнулся Егору.
А Егор и Галина сыграли свадьбу на следующей неделе. И пила там Люба и драла волосы на голове мужа, а после плакала. И все хвалили Егора и жену его! И желали им долгих лет и большого счастья вместе!!!