- Что еще? - недовольно спросил Кузнецов у вошедшего в кабинет зама.
- Опять, Виктор Кузьмич, этот... из Криводановки, - вздохнул Перегуда.
Кузнецов закашлялся. Зам подскочил и участливо похлопал его по спине.
- Убери руки! - брезгливо прикрикнул Кузнецов на Перегуду. Из Криводановки, стало быть. Селекционер, значит. Ну и?
- Свинья, - развел руками зам, - тонкорунная свинья, понимаете ли.
- Хм... С собой ее привел?
- Так точно. С центнер, пожалуй, потянет.
- Сказал ему, что я на брифинге?
- Поздно, Виктор Кузьмич, - потупился Перегуда. - Свинья говорит, что она присутствие, так сказать, родственной души за версту чует.
Кузнецов ошеломленно уставился Перегуду.
И тут в кабинет ввалилась свинья, таща за собой упирающегося мужичка.
- Вот, - смущенно проговорил тот.
Кузнецов в растерянности разглядывал кучерявую, как болонка, свинью.
- Что же вы, - сказал он, наконец, мужичку, - в учреждение шутки пришли шутить?
Мужичок густо покраснел.
Кузнецов окончательно очнулся и строго поинтересовался, косясь на тонкорунное чудовище:
- А вы, уважаемый, психиатру показывались?
- Как же, показывались, - с готовностью ответила свинья. – Доктор говорит, что не считая обычной юношеской склонности к депрессиям, со мной все о’кей.
Кузнецов с ужасом смотрел на собеседницу.
- Да вы не тревожьтесь, Виктор Кузьмич, - успокоила его свинья. – Шерсть по качеству не уступает импортной. Степаныч, покажи.
Мужичок вытянул из кармана белоснежную женскую кофточку.
- Нравится? – спросила свинья.
- О-очень, - пытаясь вежливо улыбнуться, ответил Кузнецов.
- А поросяточек нарожаю, так и молочко будет, - мечтательно сказала свинья. – Степаныч уж и партнера подыскал. Приезжайте, шафером будете.
Тут она состроила гримаску и кокетливо попросила:
- Угостите даму сигареткой?
Кузнецов потянулся было в карман, но, опомнившись, неумело перекрестился.
- Секундочку, барышня, - хрипло сказал он, схватился за телефон и набрал номер директора департамента.
- ЧП у нас, - взволнованно сообщил он в трубку. - Чудо импортозамещения. Свинья молочно-шерстяной породы.
Трубка раздраженно забурчала.
- Нет, нет, настроение рабочее, - оправдывался Кузнецов, - даже приподнятое.
Свинья знаком потребовала трубку.
- Вы вот с ней, товарищ директор, сами побеседуйте, - канючил Кузнецов, - очень интересная особа.
- Хэллоу, мальчики, - выдохнула в трубку свинья и, исполнив детскую песенку, подозвала к телефону Кузнецова.
Бледнея все больше и больше, он слушал долгое клокотанье, а потом короткие гудки.
- Конец связи, родимый, - с состраданием сказала свинья.
Кузнецов уронил трубку и разразился отчаянным хрюканьем.
* * *
...Перегуда был доволен тем, как прошел день. Главное, навестил шефа. Кузнецов шел на поправку: сегодня уже играл с санитаром в шашки...
* * *
- Евгений Владимирович, - просунул голову в кабинет помощник, - тут к вам пришли.
Перегуду пронзило нехорошее предчувствие.
- Из Криводановки?! – с искаженным мукой лицом спросил он.
- Из Криводановки, - ответил помощник.
Перегуда нервно сглотнул и ослабил галстук.
- Что у него?
- Говорит, певчая бройлерная курица, - захихикал помощник.
Где-то раздалась соловьиная трель.
- Нет меня, нет – замахал руками Перегуда, - болен я, умер…
Он захлопнул за помощником дверь и заперся на ключ. Потом позвонил жене и попросил собрать в кейс белье, бритву и зубную щетку.
- И шашки положи, - сказал на прощанье Перегуда, едва сдерживая рыдания.