Памяти моего друга, русского поэта Дениса Геннадиевича Коротаева,
прожившего, как и Есенин, слишком короткую жизнь...
...Предназначенное расставанье
Обещает встречу впереди.
(Из последнего стихотворения Есенина)
1.
Была середина декабря 1925 года. Есенин лежал в известной психоневрологической лечебнице профессора Ганнушкина и сильно скучал. Лежал он в отдельной палате, это ему устроил его знакомый, врач клиники и заведующий отделением, куда положили Есенина, Пётр Михайлович Зиновьев, с ним его свёл поэт Иван Приблудный, что часто бывал в доме знаменитого в Москве психиатра, так как сватался к его дочери, большой любительнице стихов. Так часто и бывало у молодых да начинающих – литературные кружки, студии, что после назовут литобъединениями, а там в студиях – юные поэты, никому ещё неизвестные, но уже с большим самомнением, декламируют свои гениальные (конечно, и только так!) вирши, а сонм молоденьких девиц, красивых и не очень, тоже мнящих себя поэтессами, а на самом деле просто скучающих и желающих познакомиться с будущими знаменитостями, восторженно поглядывает на чтецов и каждая такая девица, вместе с весенним туманом в голове имеет и некую вполне резонную мысль: выбрать себе самого талантливого и сойтись с ним поближе... ведь это так интересно – закрутить роман с настоящим поэтом!.. А там, если этот талант выбьется в известные литераторы, то приятно же войти с ним высшее творческое общество, как жена, муза и незаменимая подруга. Дочка врача и нашла себе такого Ивана, да оказался он хоть и молодым, да с большим жизненным опытом человеком – гражданскую войну прошёл, с белыми рубился, стихи писал неграмотно, но крупными буквами в засаленном блокноте, прятал этот блокнот в обмотках на ноге, слал стихи в революционный Петроград, в красную Москву и нашёл ведь понимание, а самое главное – почитал его неумелые, но бойкие вирши сам Сергей Есенин!.. – и взял его себе в ученики. Так приблудился красный боец Иван к несвойственной ему литературной братии, оттого и избрал себе имя – Приблудный.
А Есенин – то привечал Приблудного к себе, называл лучшим учеником своим, то гнал его в шею от себя, кричал, что только то у Ивана хорошо, что он у него, у Есенина списал, а остальное – дрянь... Несдержан был Есенин на такие оценки не только относительно произведений своих учеников, но и маститых литераторов мог пустить и по-матушки и по-батюшки, а однажды аж самому велемудрому Пастернаку сказал, что вот спросят в будущем: кто таков этот Пастернак? – а им ответят: а травка эта такая, овощ кухонный, вот что такое этот ваш пастернак. Пастернак, коего сам Бухарин (идеолог победившей партии большевиков!) считал поэтом не ниже Маяковского, тогда смолчал, но злобу затаил и вскоре встретила Есенина, чуть подгулявшего, как положено, в тёмном переулке целая компания таких... пастернаков и отдубасили Сергея за милую душу – как жив ещё остался...
А вот Приблудный – ничего. Сколько Есенин его не ругал, не гнал от себя, а он всё терпел, как верный ученик и, глядишь, уже снова с Сергеем душа в душу живёт, и снова Есенин самолично стихи Ивана по редакциям шлёт и лучшим учеником своим называет. А время это было для Есенина непростое, он только что с Кавказа вернулся, и в поезде, по горячности характера своего, вступил в перебранку с одним весьма полномочным товарищем – дипкурьером, лицом ответственным и строго неприкосновенным. Но дипкурьер этот по имени и фамилии Адольф Рог, столкнулся с Есениным в вагоне-ресторане, заметил подвыпившего человека, поэта нашего знаменитого не узнал и стал выговаривать ему чего-то. Есенин насупился, с презрением на Рога посмотрел, да как гаркнет: «А ты кто таков будешь, комиссар, что ли какой?..» – ну и прибавил кое-что по-рязански для весомости, пообещав рога ему поотшибить. Рог обиделся и решил выяснить отношения, хотя по должности это ему строжайше воспрещалось – дипкурьеры в пути, перевозя важную дипломатическую почту, не должны были ни под каким видом ввязываться во всякие дорожные ссоры и выяснения отношений – их исключительное предназначение – доставить ответственный почтовый груз – и ничего более. Вот товарищ Нетте, это про него наипервейший наш революционный поэт Маяковский стихи писал, небось не задирался по вагонам-ресторанам с подвыпившими поэтами, а погиб, защищая свой наиважнейший груз от коварного врага. А Рог, быстро сообразив, что ему будет большой втык, за его бытовую стычку с поэтом при исполнении важного задания, тут же по прибытии представил дело так, что это Есенин рвался к нему в дипломатическое купе, нарушая тем самым неприкосновенность посольского груза.
Это был поклёп, но поклёп, могущий иметь для Есенина очень серьёзные последствия. Ещё недавно его таскали по судам, приписывая антисемитизм, что грозило поэту высылкой в Соловки, в лагерь особого назначения на перевоспитание. Судья ещё так вальяжно заметил Есенину на суде, что Соловки – это ему ещё льгота такая, в связи с окончанием гражданской войны и всеобщей амнистией, а ведь будь вынесено такое обвинение в предшествующее крутое время – за такую провинность – к стенке, и точка! – и вообще, признавайтесь Есенин, что вы – антисемит, но раскаивайтесь. За чистосердечное признание – получите каких-нибудь пять лет на Соловках и выйдите чистым, ровным и перевоспитанным, как крепкий кирпичик, готовым лечь в основание великого здания социализма!.. На что Есенин ему ответил с наивной улыбочкой деревенского дурачка: «Да какой-же я, гражданин судья, антисемит, коли у меня все любовницы – еврейки?..» – И такие фамилии этих самых любовниц ему выдал, что судья смешался, побагровел, как бык, потом побелел от страха и тут же закрыл дело за недоказанностью преступления. Но новые и новые шишки сыпались на поэта: стоило ему где-то поскандалить – в кафе поэтов «Стойло Пегаса», в забегаловке какой, на литературном вечере или даже в дружеской, казалось бы, компании, как на него тотчас же следовал донос, претензия и вызов в милицию и к следователю. Какие-то силы упорно стягивали кольцо вокруг поэта и нарочито провоцировали его. Про него распространяли слухи, что он алкоголик, совершенно спивается и его надо «спасать». Даже до Феликса Эдмундовича Дзержинского дошли слухи о «спившемся» поэте и он вызвал его к себе на Лубянку. Разговор там состоялся прелюбопытный...
Полностью мою повесть о последних днях Сергея Есенина можно прочитать на сайте Форум славянских культур по ссылке:
https://sklaviny.ru/proekty/slavyane/esenin20221205.php
Автор: Станислав Зотов
