Как умнейший человек, профессор Плейшнер, умудрился забыть все инструкции Штирлица?
Когда смотришь фильм "Семнадцать мгновений весны" возникает искренне чувство сожаления, смешанное с досадой. Штирлиц дал профессору Плейшнеру всего два задания - отправить телеграмму для Центра и передать шифровку на явочной квартире. Казалось бы, чего проще?
Тем не менее, профессор с успехом отправляет телеграмму, расслабляется и напрочь забывает важные детали касательно явочной квартиры. А именно - цветок в горшке на окне и отзыв на пароль.
Связной, который успел выставить сигнал провала, несомненно сильно пострадал: наверняка гитлеровцы пытали его, стараясь узнать, не оставил ли он какую-то особую примету, говорящую о провале явки.
Как сейчас слышу голос Ефима Копеляна: "Пьяный воздух свободы сыграл с профессором Плейшнером злую шутку".
Согласитесь, когда вы знаете, что на кону - ваша собственная жизнь, кажется странным объяснение "забыл" подобному поведению. Так и хочется сказать: перед приходом на квартиру - вспомни все инструкции, не спеши, главное - не попасться!
В любом случае, фильм не до конца способен описать всю глубину трагедии, которая обрушилась на профессора Плейшнера. Для раскрытия проблематики пришлось бы сильно увеличить время фильма. Чтобы прочувствовать ощущение жизни несчастного профессора по прибытии в Швейцарию, удобнее всего обратиться к роману Ю. Семенова.
Большой удар был нанесен Плейшнеру, когда во время его заключения в превентивном концлагере Дахау от него ушла жена. В книге описано, с каким цинизмом и изворотливостью ее родственник, желая разлучить с мужем, подсунул ей для романа заправского ловеласа.
Желание избавиться от опального мужа родственницы - естественное стремление всех семейных кланов того времени в Германии. Ибо такой персонаж порочил честную фамилию и из-за этого можно было лишиться многих жизненных благ.
После лагеря профессор Плейшнер благодаря своему младшему брату - Гуго Плейшнеру (главному врачу госпиталя имени Коха), оказался на работе в музее "Пергамон" в отделе Древней Греции.
Кстати, Штирлиц часто посещал этот музей, запоминал лица-маски древних скульптур, чтобы дома отрабатывать эмоции перед зеркалом. Под одной из статуй разведчик сделал тайник.
Гуго был верным соратником Штирлица с 1939 г. В фильме показаны его похороны - он умер от паралича сердца полгода назад до описываемых событий.
Вот что говорится в романе об этом отважном человеке:
"Антифашист, ненавидевший гитлеровцев, он был поразительно смел и хладнокровен. Штирлиц порой не мог понять, откуда у этого блистательного врача, ученого, интеллектуала столько яростной, молчаливой ненависти к нацистскому режиму. Когда он говорил о фюрере, лицо его делалось похожим на маску." ("Семнадцать мгновений весны", Ю.С. Семенов).
После заключения в концлагере, профессор Плейшнер сильно изменился. Его идеалы оказались растоптаны, жена предала, последний близкий человек, младший брат, внезапно скончался. Когда Штирлиц признался ему, что состоит в советской разведке и неоднократно прибегал к помощи Гуго, профессор был потрясен. Соглашаясь помогать Штирлицу, Плейшнер, однако, предупреждает его, что пыток второй раз он не выдержит.
Оказавшись в Берне, профессор ошеломлен: нет бомбежек, по улицам гуляют счастливые, вполне довольные жизнью горожане.
Примечателен эпизод в ресторане отеля, где он поселился. Там Плейшнер видит в меню кушанья, которые и не снились в то военное время немцам: ветчину, омаров. И он начинает смеяться. Выкрикивает ругательства в адрес Гитлера, все громче и громче. Подошедший официант поначалу не понимает, что происходит - ему, жившему в сытой безопасной стране, не почувствовать, насколько велико облегчение бывшего узника.
Когда с ним случается истерика, официант с поваром даже не решаются вызвать скорую помощь - они переживают, что подумают гости заведения, уж не отравили ли кого здесь. То есть работники ресторана мыслят категориями людей мирного времени, которые заботятся лишь о прибыли заведения.
Успокоившись, Плейшнер выселяется из отеля и переезжает в частный пансионат на берегу реки. Бродя по улицам, он ловит себя на мысли, что невольно ожидает чего-то страшногр. Вот-вот его схватят, упекут в узилище, будут избивать за то, что оскорбил "великого" лидера фашистов. Но никому до него нет дела. В английских и французских газетах, продаваемых в Берне, страницы пестрят карикатурами на Гитлера и Геринга.
Тогда он произносит, обращаясь сам к себе:
— Бог мой, — вдруг сказал он. — Неужели все позади?
Можно сказать, что Плейшнер не просто заново столкнулся с нормальной, мирной жизнью. Она обрушилась на него, ослепила и лишила чувства опасности, необходимого, чтобы выжить в то непростое время.
По пути к явочной квартире он настолько испытал блаженство счастья просто быть, что даже стал танцевать на улице.
Увы, все оказалось совсем не позади. Даже здесь, в тихом городе добродушной Швейцарии, ядовитые щупальца немецких спецслужб смогли до него дотянуться.
Воспоминания о наставлениях Штирлица оказались настолько далеко в памяти профессора Плейшнера, что он вспомнил о цветке на окне - сигнале провала - только когда собирался посетить явку вторично.
Признаюсь, это мой нелюбимый момент такого сюжетного ответвления. Что читать, что смотреть на экране как снова и снова маленький человек старается найти выход - и не находит его - больно.
Но даже перед лицом смерти профессор Плейшнер держался достойно. Он сразу понял, что недопустимо сообщать что-либо фашистам. Ради памяти брата, ради Штирлица... ради себя самого.
Гибель профессора Плейшнера - глубокая трагедия мирного человека, втянутого в пучину войны. Интеллигентный, умнейший ученый, он оказался не готов к той яростной борьбе, которую вынуждены были вести люди, презирающие нацистов.
Чтобы не заканчивать на печальной ноте, хочется вспомнить, в каких операциях со Штирлицем участвовал врач Гуго Плейшнер. В 1941 г. они вместе спасли от провала группу советских разведчиков. Отважный доктор смог добиться разрешения гестапо на выезд в Швецию с лекциями в университете. Через канал связи он передал в Москву секретные материалы о готовящемся наступлении вермахта в Крыму.
Понятно, почему в трудный час принятия решения его старший брат думал о том, что предать память такого человека нельзя.
Что могло бы спасти профессора Плейшнера?
Разумеется, этот вопрос носит гипотетический характер.
На мой взгляд, единственное, что помогло бы ему с самого начала - предупреждение Штирлица. Не об опасности нацистов, не о хитрости их разведки. А о том чувстве мнимой безопасности, которое неминуемо захлестнет его при попадании в мирную страну. Возможно, если бы Штирлиц подчеркнул бы опасность этого обманчивого ощущения, то профессор бы сразу взял себя в руки.
Это всего лишь домысел, я никому не навязываю эту мысль. Да и потом, легко рассуждать с мирным небом над головой. Кто знает, как поведет себя человек в самых страшных, немыслимых условиях.