Вышел Вася-сантехник вечером в магазин, пельменей купить, чтобы они с матерью поужинали, а когда вернулся, его слепая мать сидела на табурете в прихожей, в руках она держала гитару.
- Вот, Васенька, - счастливо улыбалась старушка, проводя рукой по струнам. Гитара была страшно расстроена, - уловило чуткое ухо сына. – ИнстрУмент тебе только что принесли на починку. Завтра, сказали, придут. ЗаплОтят богато… Мужчина приходил.
- Совсем, что ли, уже? – удивился Вася, разулся, повесил осеннюю куртку на вешалку, прошёл в ванную, там громко сморкнулся. – Я кто, блин, по-вашему?
- У тебя же «золотые руки»! Я верю – ты можешь всё! Такой талантливый, плохо только – не женишься. Брат твой старший вон уже третьего настругал. И пьёшь ты много, Васенька! Какая на тебя позариться?
- Ну, братец у нас лучше всех, вот на него и позарились, - усмехнулся сантехник, услышав заезженную материнову пластинку про его успешного старшего брата, прошёл на кухню, включил плитку, пачку с пельменями бросил на стол. – Жаль, что не видишь, как он мне лицо разрисовал кулачищами своими.
- Учил он тебя дурака! Чтоб не пил, чтоб за ум взялся!
Пельмени сварились, хмурый и трезвый Вася наложил по тарелкам, матери, себе, полил сметаной, как она любит. Молча ели. Сегодня Вася решил не пить. Весь вечер смотрел телевизор в своей комнате. Пошёл покурить, врезался в прихожке в гитару, та жалобно-расстроено завыла.
- Что, глупая, думаешь, вылечу тебя? – спросил угрюмый сантехник, в душе ребёнок, поглядел на свои руки: они нервно подрагивали, очень хотелось выпить. Покурив у подъезда, Василий вернулся домой и с творческой жадностью взялся за «инстрУмент».
Давно по-юности он чего-то там бренчал во дворах, но прошло уже много лет. Так-так, сейчас он с ней что-нибудь сделает. Надо гриф подтянуть для начала…
Когда стрелка на круглых часах на стене отсчитала первую секунду после полуночи, сантехник с идеальным музыкальным слухом своей действительно золотой рукой выдал первый живой аккорд:
- Трен-нь!
- Вот так, - удовлетворённо улыбнулся Вася. – Теперь ты снова поёшь. – Он выдал второй и потом третий…
Миг – и оказался в летнем лесу, сидящим на пеньке. Вокруг день-деньской. Лес густой, но какой-то притихший. Встал Вася с пенька, оглянулся. Заснул он, что ли?
- Не пугайся, - вдруг услышал голос мужской, басистый. И снова Вася посмотрел по сторонам – никого. Может, в кустах кто-то? – Не пугайся. Я невидимый.
- Вообще-то в экстрасенсов не верю, - нашёлся, что сказать Василий.
- Это я позвал тебя в мой мир, - продолжил басить невидимый. – Помоги мне, а я тебя отблагодарю. У тебя руки золотые, мне как раз такие и нужны.
- Не продаются, - хмыкнул с досады сантехник и стал сигареты по карманам искать.
- В лесу не курят, домой вернёшься – покуришь. Помоги мне, а я тебе всё, что хочешь, - настаивал невидимый не хуже тех просителей, которые постоянно приходили к Васе домой или звонили. – Что тебе надо больше всего в жизни?
- Да не смогёшь ты, какой бы ни был там экстрасенс с хреном на лбу!
- Смогу!
- Хочу, чтоб мать моя снова видела. Она у меня слепая.
- Легко.
- Врёшь ты всё!
- Да своей матерью клянусь!
Ладно, привёл, значит, невидимый хозяин этого мира своего приглашённого гостя Василия к огромному всему в цепях старому дубу, а в дубе дверь, на двери ржавый замок.
- Сними цепи, открой замок, за дверью девица сидит в заточении, царевна. Дуб заколдован не мной, однако надо её освободить. Потому что невозможно без нервов глядеть, как она там чалится, в тюрьме, бедняжка, - объяснил невидимый. – И не спрашивай, кто такая, зачем. Моя сказка. Делай своё дело – и мать твою вылечу, как обещал.
- Можно мою сумку с инструментами, - попросил сантехник. И через секунду сумка упала к его ногам. Нет, он не стал удивляться – наоборот приободрился, что чудеса такие настоящие – значит, и с матерью помогут.
Наверное, с час провозился Вася. Снял цепи с дуба, и как опытный медвежатник, поковырявшись в замочной скважине подручным инвентарём, в итоге открыл старинный замок.
- Отворяй дверь! – скомандовал невидимый. Вася, сплюнув, нехотя открыл скрипнувшую дверь, за которой была кромешная тьма. – Заходи!
- Не, на это мы не договаривались, - ответил Вася, но в следующий момент его толкнули в спину и дверь сзади закрылась. – Ты чё творишь, гад?! – заорал он в темноте. А перед ним зажёгся огонёк. Сначала задёргался, но потом подутих на восковой свече. И кто-то стал водить свечкой по мрачному жилищу.
- Вот её кровать, - расстроено сообщил невидимый. – Её тут нет. Вот тумбочка, любимый гребень, зеркало, у которого она расчёсывала свои красивые длинные волоса.
- Да не переживай так, - пожалел Вася невидимого. – Может, куда вышла. – Он сам подошёл к зеркалу, посмотрел на своё отражение. И вдруг сзади на мгновение выплыли огромные тяжелые мужские глаза и… поглядели в его. У Васи чуть сердце не остановилось от неожиданности.
Глаза сзади сразу исчезли.
- Девицу забрал другой, и я знаю кто. Поповский сын. Ну, доделай дело, найди мне её. Она моя по праву! – наседал на спину невидимый, а потом вообще схватил железной хваткой Васю за горло.
- Мы так не договаривались! – хрипел Вася, пытаясь вырваться.
- Взялся за гуж – не говори, что не дюж. Русский ты али нет? Домой не вернёшься, пока девицу из плена не вызволишь!
- Трен-нь! – услышал Вася гитарный аккорд и оказался в предвечернем поле. Гитара у него через плечо болтается. Поле летнее, поигрывает ветром. Впереди незавершённый в закате с недавно исчезнувшим солнцем горизонт. Куда идти?
Вперёд. К ночи подошёл к селу, постучал в крайний дом – в окошке горел огонёк. Скрипнула дверь избушки, в проёме бабушка стоит в платочке и хитренько так смотрит.
- Наконец, доковылял. Заждалась тебя, - клацнула зубками старушка, у неё под верхней губой Вася заметил клык. – Заходи, только тихо.
Ладно, думает молодец, хрен с вами, убогими, раз в их мире такие законы, не буду плыть против течения, тем более гладить чёрную кошку против шерсти. Зашёл. В избе темень, но бабуля доковыляла к окну, там горела свечка.
- Садись, посидим, поговорим, - пригласила. Плюхнулась в кресло, Вася сел на табурет. Задом почуял, табурет требует лечения. Взял его, подкрутил ножки. Бабка заулыбалась. – Мастеровитый, гляжу. Не зря тебя пригласили.
- А кто пригласил-то? Фамилия.
- Нету фамилии, называй его… Хозяин. – И бабушка цыкнула клыком: – С утра не жрамши сижу, по его поручению, тебя дожидаюсь. Велено передать тебе. Свадьбу в нашем селе готовят. Поповского сына решили женить на царевне, чтоб в чине подрасти. Её специально выкрали и привезли в мешке. Говорят и приданное богатое. Однако надобно тебе знать, что это за такие поповские дела. Папаша сынка, из нашенской церкви поп, чертовщину в селе развёл. Народ по-своему, не как по Писанию, жизни учит. Пугает Страшным Судом. На службу пьяный приходит. А по ночам развраты творят, гуляют по-чёрному. Попадья, чай, с год ужо померла, а в мужа как сатана вселился!
- Во что меня втравливаете, - вздохнул Вася.
- Слухай ещё, - наклонилась к нему старушка. И шёпотом: – Ступай к ихнему дому, прямо сейчас ночью, они все пьяные дрыхнут. В сарае в мешке лежит девица связанная. Ты её освободи, и бегите в сторону кладбища. Дорога приведёт в лес, к тому волшебному пню, откуда ты прибыл. Там и ждите Хозяина. Что ещё? Берегись змей. В последнее время их развелось у нас видимо-невидимо. Людей не боятся, прут и прут во все стороны. Всё, ступай, молодец.
- Ну, перекрести меня, бабушка, на дорожку, что-то мне не по себе! – ещё тяжелее вздохнул молодец, окончательно скиснув.
- Да ты что! С ума сошёл, меня Кондратий сразу хватит, чур тебя! – аж затряслась от смеха бабушка, полностью открыв рот: там кроме клыка были задние остатки зубов и язык в шрамах. – Нельзя мне, милок.
- А кто ж ты такая? – вдруг осенило Васю. – Кажись, не божий одуванчик.
Старушка вдруг прекратила трястись, вытерла набежавшую слезу краешком платочка и грустно так:
- Да просто БАУШКА. Ступай, ступай, милай. И запомни заклинание: «Змея кусает себя за хвост»! Волшебное.
- Чего-чего? – не понял Василий.
- Таво-таво. Прощай. Пойдёшь прямо с версту, потом налево две версты, через пустырь и…
Глубокой ночью, когда небесный месяц кривой улыбкой ухмылялся всем очарованным странникам и путникам, не убоявшимся прогуляться в три часа начинающегося дня, а вся сельская местность спала покойническим сном без задних ножек, в прошлом профессиональный сантехник, а сейчас страшно подумать кто, шагал к поповскому дому, за которым в полумгле притаилась молчаливая сарайка.
Подойдя к сарайке, Василий прислушался. Ему показалось, что там фыркнул конь, но мужчину это не испугало. Профессиональными сантехническими руками он открыл замок без ключа и ныркнул в дверку. Потихоньку привыкая к темноте, Вася трогал стены в поисках выключателя света. Рука нащупала похожее… Чик – сарай озарился изнутри. Он был пуст, однако что-то лежало в холщовом мешке. Человеческая фигура!
…Вася долго не мог привести девицу в чувство. Она покоилась на спине, в белом ночном халатике, с голыми ногами, вся такая неожиданно прехорошенькая, красивенькая, с разметавшимися по полу длинными русыми волосами. Он сначала тупо тряс её, потом несильно побил по щекам – в отключке и всё тут. Не удержался и поцеловал в уста сахарные, янтарные. От поцелуя девица отрыла глаза. Вася вскочил. Губы вытер.
- Ты… спаситель мой? – спросила жар-девица и села. Голос был тоже красивый, певучий.
- Нет. То есть, да. Только я тебя для другого спасаю, не для себя лично, - как смог, объяснил Вася. – Нужно поскорей валить отсюда, а то тебя насильно выдадут за поповского сына.
И пока они бежали прочь от дома и сарая, он всё рассказывал и рассказывал бедняженьке, что он простой сантехник, а не принц, его самого обманули и спасать её заставили, а у него там дома мать слепая осталась, и всё для неё – рассветы и туманы.
- А меня как? Кому? Почему меня-то никто не спросил. В дубе этом несколько веков в заточенье сидела, только и делала, что причёсывалась перед зеркалом. А оказывается, для какого-то невидимого Хозяина… - лепетала девица, едва поспевая своими босыми ногами за твёрдыми уверенными кирзачами хмурого сантехника, которому она ведь приглянулась! Эх, жисть, мать её в дышло!
Начало рассветать, с полей поднимался колдовской туман, по обеим сторонам дороги росли молчаливо кричащие о сокровенных тайнах берёзы, на лбу далёкого холма пушистилась чёлка начинающегося дремучего леса – в общем, настоящая местная колоритная живопИсь.
И приспичило молодцу по нужде – за берёзой как-то неудобно, видимость хорошая. Глядь: по одной стороне дом не то лесника, не то брошенное жилище, и туалет деревянный, хороший такой, добротно сделанный.
- Щас я, отлучусь, - сказал Вася девице. – Не могу боле терпеть. – Заскрипел дверью («Петли бы маслицем смазать, да времени нет», - подумал он профессионально), снял штаны, присел над дыркой и видит: с потолка медленно спускается чёрная голова на длинной шее… Гадюка, блин!
Ударившись в дверь, Васенька с криком выбежал из туалета, на ходу надевая штаны, и прыг – за берёзу.
Аж вспотел. Вернулся к девице, тяжело дышит, лицо красное.
- Кругом змеи, - предупредил он. – Осторожнее ходи. Лапти бы тебе сделать.
И когда солнце начало поджаривать горизонт, а в воздухе стал подниматься тягучий летний жар, молодец с девицей услышали сзади дальний топот копыт. Неужели погоня? – молчаливо поглядели друг на друга беглецы, как раз подойдя к кладбищу, которое было в зарослях начинающегося леса. И чем дальше заходили путники в поселение покойников, тем дремучее становилось вокруг, и даже свет уходил на второй план. Туман стелился по земле, а из него, Васе казалось, шло змеиное шипение.
Но вот копыта приблизились – и из тумана на них выскочил молодец на коне с оголённой кривой саблей, которую он волок за собой. Вася с девицей, схватившись за руки, побежали быстро, насколько могли. Но всадник нагонял. Он свистел и орал. Поповский сын! – догадался Василий.
Всё, не уйти им. Вася остановился, девушка спряталась за его спиной. Страшно. И, главное, нет у него никакого орудия. Гитара только. А жених вот он – лицо злое, глаза бешенные, поднял руку с саблей для удара… И вдруг Вася хлопнул себя по лбу – что-то вспомнил – и крикнул жениху:
- А вот хрен тебе, гад, накося выкуси! «ЗМЕЯ КУСАЕТ СЕБЯ ЗА ХВОСТ».
Сказал – и гнутая сабля сразу превратилась в чёрную змею: она кинулась пастью на лицо всадника, ужалила, а он закричал страшным голосом. И вокруг совершенно померк свет, из могильного тумана с шипением повыскакивали тучи змей, они все стремились к жениху на коне, человек кричал, конь с отчаянием вскакивал на задние ноги, гибельно ржал, пока гадюки их полностью не покрыли своими чёрными извивающимися телами…
А Вася с девицей уже устремились дальше в лес. Некоторое время молчали, но потом девушка закручинилась и сказала:
- Это нечистый твоими руками меня к нему ведёт. Меня ждёт несчастная доля. Неужели ты, спаситель мой, откажешься от меня и оставишь на беду? – Она остановилась. Вася тоже, он глядел на девицу и понимал, что любит её. Как быть?
- Но он пообещал мать вылечить! - воскликнул он.
- А ты её вообще спрашивал, чего она в жизни хочет? Какое у неё самое заветное желание?
- Чтоб я женился, - вдруг выдал удивлённо Василий.
- Ну, и что, разве я не мила тебе? Поцеловал, значит, – а сам в кусты? – нахмурила бровки невеста. – Да и не верю я, что нечистый выполнит своё обещание. Какие его гарантии?
- Он матерью своей поклялся.
- Чёртовой матерью?..
Эх, сели молодые-счастливые на пень, тренькнул Вася гитарой и через мгновение оказались они в прихожей материной квартиры.
- Вот мой дворец, а там хоромы, - сказал, вспомнив, как просто живёт, сантехник. Всё теперь пить надо бросать, деньги копить: «Женюсь!»
- А с милым и рай в шалаше, - улыбнулась его невеста. На голоса к ним вышла мать.
- Ты кого привёл к нам? – дико удивилась она. – Девицу?
- Невесту, ма, - ответил Вася матери, а девице: – Дай ей тебя разглядеть. У неё же руки – глаза.
- Да ты смеёшься надо мной? – Мать не верила, она подошла и руками потянулась к девушке. Пальцами дотронулась до лица. – Скажи, дочка, это правда, ты его невеста? И как тебя зовут?
- Правда, правда, я его невеста, мы не обманываем. А зовут меня Кобылинушка.
- Как?! – удивился Вася.
- Как-как?.. – не поняла мать.
- Галинушка, - сказал Вася и кивнул своей любимой. Та улыбнулась. – Галя. Галчонок. Жалко, что ты её по-настоящему не видишь. Она, ма, писаная красавица.
- Ну и не надо мне видеть. Мать своим сердцем всё чует. Ох, радость! Как же ты меня обрадовал, сынок!
Пока женщины общались, Вася решил сходить в туалет по-человечески наконец-то, в сантехнических удобствах. Зашёл, закрылся, подошёл к раковине, помыл руки с дороги, вытер их полотенцем, поглядел на себя в зеркало. Не поздновато он женится? Ему уж сорок, а она молоденькая. Хотя, что она там говорила, сколько веков в заточении провела?
Неожиданно выключился свет и зажглась свеча. Нет, не у него здесь… а в самом зеркале. И из-за спины как тогда выплыли огромные тяжелые мужские глаза и печально поглядели на Васю.
Фыркнул конь. Крепкие руки схватили Васю сзади за горло, а из зеркала с шипением потянулись к нему чёрные змеиные головы с подрагивающими язычками. Они сыпались в раковину, с раковины на пол. И уже швырялись около него, потом поползли по телу…
Васю душили, он задыхался и не мог вымолвить ни слова. Огонь свечки колыхнулся… и потух.
© Александр Тененбаум