Небо в этот день с самого утра было затянуто тучами. Гром то и дело угрожающе грохотал, заставляя ёжиться, потому что с детства я мучилась от страха перед грозой. Молнии изредка появлялись, яркими вспышками освещая небо. Странно, что в такой ситуации дождь не лил, как из ведра, а лишь тихонько покрапывал, ударяясь о стёкла. Стоя на кухне и обхватив себя руками, я смотрела в окно и думала. А о чём? Сама не знала. Разные мысли посещали голову, но ни за одну из них я не успевала ухватиться. Устала… Наверное, именно так можно было описать общее состояние одним словом. Сыну снова нездоровилось. Слабый иммунитет не позволял Никитке развиваться как остальные дети, а я не могла отдать его в сад и пойти на работу. Что только мы не делали, чтобы укрепить иммунитет сына, но всё не приносило результатов. Казалось, словно бьёшься как рыба, выброшенная на берег, а результата не достигнешь. Муж в последнее время пропадал на работе. Я не винила его за это, прекрасно понимала, что он старается заработать, чтобы обеспечить нас с сыном всем необходимым, и потому оправдывала его задержки. Ужин уже был готов и стоял в духовке. Никита температурил, поэтому совсем недавно уснул, и я наслаждалась мгновением тишины, которое время от времени нарушалось грохотом где-то далеко в небесах. Когда громыхнуло в очередной раз, я вздрогнула и обернулась. Это не гром, входная дверь. Юра пришёл с работы. На губах появилась улыбка, и я бросилась встречать мужа, но он не обнял меня, лишь как-то холодно посмотрел, вынуждая отстраниться. Что-то случилось, не иначе… Юра не вёл бы себя так, словно мы чужие друг другу люди. Я воззрилась на мужа, ожидая, что он сам расскажет всё, поделится своими переживаниями, а он медленно снял обувь с ног и снова окинул меня недовольным взглядом.
- Разговор есть, Кристин, - каким-то чересчур чужим голосом произнёс Юра. Все внутренности стянуло тугим узлом. Голова пошла кругом, а сдавливающий горло ком перекрыл дыхание. Я смотрела на мужчину, понимая, что разговор этот окажется не из приятных. Интуиция не подвела меня – что-то случилось. Неужели сокращение на работе Юры? Но это ничего, мы как-нибудь справимся. С разным ведь справлялись, через многое успели пройти за шесть лет брака. – Ты только постарайся понять меня правильно. Тяжело мне сейчас подбирать слова, чтобы выразить то, что творится на душе. Впрочем, я прямо скажу, только не ори, потому что иначе разговор у нас не сложится. Бабу я себе другую нашёл. Она молодая, красивая, да и проблемного ребёнка у неё нет. Я решил уйти от тебя к ней. Не пытайся мне только на жалость давить, это не подействует. Решение принято уже, менять его я не собираюсь.
Я пошатнулась. Тело обмякло. Прислонившись плечом к стене, я едва смогла удержаться, чтобы не рухнуть. Слова мужа не желали укладываться в голове. Казалось, словно это шутка какая-то, глупая чересчур шутка. И тут, наверное, следовало посмеяться, да вот только я не могла. Как смеяться-то, если не понимаешь, на каком именно моменте пора делать это? Глядя на Юру, я ждала, что вот сейчас он скажет, будто бы пытался проверить меня, испытать, но он молчал.
- Ничего не скажешь? Я даже рад, что ты так легко воспринимаешь всё. Я подавать на раздел имущества не буду, пусть квартира вам с пацаном останется, мне ничего из дома не надо, я просто вещи свои сейчас соберу и уйду. Алименты не проси даже, мне платить не с чего, сама знаешь, что работа неофициальная, а копейки тебе ведь не нужны, не помогут всё равно.
Почему-то в это мгновение захотелось смеяться в голос, но я сдержалась. Он не будет подавать на раздел имущества? А что делить-то? Да, конечно, мы жили на деньги Юры всё это время, но они тратились на еду, одежду и лекарства. Мы даже ничего из мебели или техники в эту квартиру не купили. А она досталась мне в наследство от бабушки. Наследство не считается совместно нажитым имуществом, поэтому и делить нам, собственно, нечего. Сын Юре, судя по всему, не нужен, раз понимает, в каком состоянии тот находится, и просто бросает нас ни с чем. Мысли крутились в голове, а сердце сжималось и будто бы отказывалось биться. Юрий встал с пуфика, выдавил улыбку и прошёл мимо, а я едва сдерживалась, чтобы не наброситься на него и не выцарапать глаза. Я никогда не думала, что он способен на измену. Сын ведь любит его. Я думала, что и Юра его тоже, но, верно, ошибалась. Слёзы навернулись на глаза, но я не позволяла себе плакать. Он уходит к любовнице, а мне нужно думать, как справляться с ребёнком. Придётся отвозить Никитку к маме на все рабочие дни, чтобы зарабатывать ему на лекарства и всё необходимое. Сердце болезненно сжалось от мысли, что не буду видеть, как растёт мой сын, но иного выхода нет.
- Крис, а ты не знаешь, где мои трусы любимые? Ну те, которые в полосу? – спросил Юра, выглянув из комнаты.
- Сын спит, - процедила я сквозь плотно стиснутые зубы.
- И что? Какое он отношение имеет к моим трусам? – недоумённо продолжил Юра. Он вёл себя так, словно ничего необычного не произошло. Воткнул нож в спину и рассчитывал, что я буду прыгать от счастья? Неужели на самом деле считает, что я должна радоваться его уходу? Впрочем, наверное, всё так и есть. К чему держать рядом с собой недостойного человека. Мне следует радоваться, что он принял решение уйти, а не стал морочить мне голову, бегая от неё ко мне и обратно.
- Не ори. Вот что. Я не знаю, где твои трусы. Может, у любовницы оставил? – съязвила я. Ну а что? Вполне себе может быть. Сейчас я злилась, но не позволяла эмоциями одерживать верх, поэтому больше напоминала человека, которому всё безразлично. Вот только внутри всё разрывалось от боли, ведь я любила Юру. Не думала, что он посмеет спать с другой женщиной, находясь в браке. Он не походил на такого человека. Я не верила никогда, что в любви возможны измены, а любви-то могло и не быть. Это я надумала себе что-то, восприняла его ухаживания за высокие чувства, доверилась. Я не снимала розовые очки, когда подруги говорили, что Юра изменяет мне. Я попросту не верила им, а ведь они тогда смотрели на него без этой завесы из розовой сладкой ваты приторного ванильного вкуса. Собрав вещи, Юра вышел в коридор с чемоданом и ещё раз окинул меня взглядом. Такой родной человек, но в то же время чужой. Предатель, разорвавший сердце. Меня всю сотрясало изнутри, но внешне я не показывала свою боль, не желала раскрывать душу. Хотелось кричать, волосы рвать на голове, выть волком от боли, заполонившей каждую клеточку тела, но я выдавила улыбку.
- Жалко мне тебя. Гробишь ты себя уходом за таким ребёнком. Отдала бы его в интернат, что ли, - хмыкнул Юра, вонзая вилы под рёбра своими словами. Я едва сдерживалась и понимала, что если он посмеет сказать что-то ещё, живого места на нём не оставлю, поколочу как следует, с лестницы столкну, да что угодно, чтобы замолчал и больше не говорил такие страшные слова. Какой «такой» ребёнок? Никита нормальный. Да, у него слабый иммунитет, и он часто болеет. Он не может ходить в сад сейчас, потому что подхватывает любой вирус, но он нормальный. Пусть сын немного отстаёт в развитии от остальных детей, но он быстро обучается. Уверена, что совсем скоро он нагонит своих сверстников. Сейчас у Никиты нет друзей, но они непременно появятся, как только мы решим проблему с иммунитетом.
- А я теперь не твоя проблема, Орлов. Ты шагай к своей любовнице. О ней заботься, её жалей, а я как-то справлюсь без твоей жалости. Мы с сыном справимся, - единственное, что смогла выдавить я из себя, чтобы голос не дрогнул и не выдал то, что творится внутри, не показал, какие кошки сейчас скребутся на душе.
- Ну, я и пошёл. Счастья тебе. Надеюсь, что с разводом проблемы не будешь мне создавать, я же по-хорошему хочу разойтись. Если пацан захочет общаться со мной, ты только дай знать. Денег не дам, конечно, но отцовский совет могу. Погулять, на рыбалку там свозить. Если время будет, конечно. Молодая жена много сил вытягивает.
Продолжение