Драгоценный камень обнаружили и обработали ещё в 15-м веке, он принадлежал Великим Моголам и персам.
Юрий Тынянов написал «Смерть Вазир-Мухтара» через 100 лет после разгрома русской миссии в Тегеране, гибели Грибоедова и примирительного визита Хозрева-Мирзы в Петербург и за 90 лет до наших с вами дней. Но вот что значит большой, великолепный писатель! Именно его глазами мы видим и резню в посольстве, и остывающий обезглавленный труп посла, который волокут по пыльным улицам, и тускло светящийся бриллиант, ставший ценой «вечного забвения» императора Николая.
Как бы то ни было, 30 января (по юлианскому календарю) 1829 года разъярённая толпа ворвалась в помещение русского посольства и убила всех, кто там был. То ли Фетх Али-шах натравил имамов, а те распалили чернь, то ли духовенство убедило шаха, что с Грибоедовым пора кончать, доподлинно неизвестно. На вопрос «За что?» — тоже нет однозначного ответа.
Грибоедов отправился в Персию добирать контрибуцию, причитавшуюся по Туркманчайскому мирному договору. Но не только. Россия выиграла войну, приобрела новые земли и новых подданных, и Персия не должна была препятствовать возвращению домой, в частности, армян, если они того пожелают. Таковые объявились. Русскому послу, или, как он тогда назывался, министру-резиденту, поступили прошения. Грибоедов затребовал возвращения новых русских армян. Встречается предположение, что он превысил свои полномочия и не соотнёсся с обычаями страны, поскольку просителями были шахская жена из гарема и евнух, охранявший то же учреждение. И якобы поведение его было настолько возмутительно, что резня в посольстве — естественная на то реакция.
Ну, скажем, это привычное, к сожалению, обвинение жертвы. Представитель России действовал в рамках договора и имел полное право требовать соблюдения интересов своего государства и его подданных. Персия же, и так разорённая войной, с невероятным трудом откупалась от победителей. 20 млн рубл. контрибуции грозили лишить её экономической самостоятельности. Европа тревожилась. Великобритания убеждала шаха не сдаваться. Внутри Персии царило чувство унижения. Погромом посольства можно было выпустить пар, но вряд ли шахский двор не осознавал возможных последствий. Император Николай, невольник чести и большой идеалист, вполне мог начать новую войну, даже в ущерб собственной державе.
В ущерб, потому что Россия уже почти год воевала с Турцией. Ведавший иностранными делами Нессельроде был крайне обеспокоен тегеранской резнёй. Уж он-то знал характер своего начальника и потому сразу принялся обговаривать с Тегераном условия и форму «искренних извинений». Фетх Али-шах, полагая, что его посланника русские как увидят, так и убьют, отправил в Петербург самого негодящего из внуков, второго сына второй жены наследника, того самого Хозрева-Мирзу, обременив его ценными подарками: коврами, древними рукописями, ожерельем для императрицы, саблей для цесаревича, драгоценностями для великих княжон и алмазом Великих Моголов весом более 88 карат. Хозрева не убили, а приветили, может быть, даже несоразмерно его рангу.
По прочтении вслух извинительной грамоты император объявил, что кровавый инцидент навечно забыт. Для современников и потомков символом этого забвения стал тяжёлый алмаз, получивший название «Шах». Его обнаружили и обработали ещё в 15-м веке, он провисел на балдахине Павлиньего трона Великих Моголов, пока их империя не рухнула и в 18-м веке трон с камнем не перекочевал в Персию.
Когда Николай передал камень в сокровищницу Зимнего дворца, его не удосужились как следует описать, и только в 1922 году, когда «Шах» попал в Алмазный фонд, академик Ферсман подверг алмаз научному изучению. Естественные и искусственные грани, гравированные надписи, удивительные штампы — их делали по очень сложной и трудоёмкой технологии, как и знаменитую борозду для нити, — всё это завораживает учёных самых разных специальностей.
