Порой забытые приемы из старых фильмов, обусловленные несовершенством технологии или киноязыка начала XX века, внезапно получают новое осмысление. Так случилось в «Гневе человеческом» Гая Ричи, где режиссер воспроизводит находку Эдвина Портрера — автора вестерна «Большое ограбление поезда» 1903 года. Лента рассказывала о нападении бандитов на поезд, ограблении пассажиров и погоне местных мужчин за налетчиками.
Конечно, фильм Портера нельзя назвать несовершенным — в свое время он расширил горизонты киноязыка. Например, в нем появился один из первых поясных планов героя, а также был заявлен важнейший прием киноязыка — показ двух событий, происходящих одновременно в разных местах.
Сегодня режиссеры используют для такого показа параллельный монтаж. Однако, в 1903 году монтажные построения оставались на достаточно примитивном уровне — и Портер для выражения одновременности действия использовал мизансцену.
В начале фильма, когда преступники врываются в кабинет станционного смотрителя и связывают его по рукам и ногам, за окном виден остановившийся у перрона поезд и его скучающие пассажиры.
Современные режиссеры, скорее всего, смонтировали бы эту сцену параллельным чередованием кадров, снятых в интерьере комнаты смотрителя и на перроне. Более смелые постановщики воспользовались бы полиэкраном — разделили пространство кадра на две части, в каждой из которых демонстрировалось бы отдельное действие. Кстати, Портер, выделяя в своей мизансцене окно, в котором виден поезд, предвосхищает не только параллельный монтаж, но и полиэкран, который даже сегодня воспринимается зрителем как новаторский прием.
Спустя более чем сто лет после выхода «Большого ограбления поезда» Гай Ричи вновь использовал окно в интерьере как отдельный «экран внутри экрана» для показа одновременных событий. В первой сцене «Гнева человеческого» нападение на инкассаторов целиком снято внутри их автомобиля, а происходящее на улице показано через лобовое стекло. Только на этот раз внутри «меньшего экрана» оказались не жертвы, а грабители.
Так что все новое — хорошо забытое старое.