Женя с детства стеснялась матери, но старательно этот факт от нее скрывала. Как и какой женщине понравится то, что ее стесняются? Проблема была не в том, что Аделина Николаевна была неухоженной, имеющей какие-то вредные привычки или психические отклонения. Причиной стеснения для Жени был возраст матери.
Аделине Николаевне недавно исполнилось пятьдесят пять, а Жене было всего пятнадцать. Ну как можно было гордиться матерью, годившейся тебе в бабушки? Вот Женя и стеснялась Аделину Николаевну, старалась ограничить общение своих подруг с матерью, а еще не любила, когда мать приходила в школу по какому бы то ни было поводу: пусть то было родительское собрание или какой-нибудь концерт, в котором участвовала Женя.
Девочка с детства хорошо пела и играла на пианино. Тут стоило сказать «спасибо» Аделине Николаевне за то, что та вовремя заметила музыкальные задатки у своей дочери и отдала Женю в музыкальную школу. Сначала девочка занималась вокалом, а в восемь лет поступила еще и в класс фортепиано. Почему-то именно музыка была особенно близка Жене, девочке нравилось и петь, и трогать пальцами клавиши, благодаря которым рождалась волшебная музыка.
- Ты у меня гениальная артистка! – любила повторять Аделина Николаевна, а Женя при этом скромно улыбалась и надеялась на то, что мать в очередной раз не сможет прийти на ее выступление из-за работы.
Работала Аделина Николаевна в полиции, она была сначала помощником участкового, а потом перевелась на службу в МВД и дослужилась до звания подполковника полиции. Женю расстраивало то, что мать должна была скоро выйти на пенсию и осесть дома, и тогда контроль за передвижениями дочери и за ее личной жизнью Аделина Николаевна бы сделала еще жестче. Женя буквально ощущала себя в тисках материнской заботы и внимания: Аделина Николаевна постоянно интересовалась тем, как учится Женя, чем занимается вне обычной школы и школы музыкальной, с кем дружит, какой мальчик ей больше всего нравится.
Женя вела свой дневник, в котором описывала все свои переживания, связанные с матерью, а еще со своей первой любовью. Так вышло, что влюбилась в Женя в молодого преподавателя по фортепиано, который пришел к ним в музыкальную школу, едва окончив музыкальное училище.
Женя смотрела на Алексея Ивановича и понимала, что это была настоящая, ее первая и такая болезненная любовь. Молодой мужчина не обращал на девчонку из своего класса никакого внимания, зато мило общался с другими преподавательницами, благо, что в музыкальной школе молодых и красивых учительниц было предостаточно.
- Слабовато ты играла сегодня на занятии, - как-то сказал Жене Алексей Иванович, - поднажми, Ефимова, а то толку из тебя не выйдет.
Женя залилась густой краской. Еще бы она играла хорошо, когда настроение было почти на нуле. Причиной этого был любезный диалог между Алексеем Ивановичем и какой-то молодой девчонкой, которая проходила практику в их музыкальной школе. С виду этой девчонке нельзя было дать больше семнадцати лет, и чем она была лучше Жени?
- Ты имей в виду, Ефимова, - продолжал между тем Алексей Иванович, - что если ты и дальше будешь так халтурить, от выступления в конце учебного года я тебя попросту отстраню.
Жене стало еще более тошно. А, когда о провале дочери узнала Аделина Николаевна, Женя расстроилась окончательно. И надо было матери сунуть нос в ее учебу и затеять разговор с преподавателем? И Алексей Иванович тоже хорош, это была первая неудачная игра Жени, а он тут же вывалил все свое недовольство перед Аделиной Николаевной.
- Женя, мне не нравится то, о чем говорил Алексей, - строгим голосом вечером отчитывала мать Женю, - я хочу, чтобы ты стремилась к совершенству, а ты наоборот падаешь куда-то вниз. Или тебя это устраивает? Может быть, ты больше не хочешь заниматься музыкой?
- Хочу! – почти выкрикнула Женя. Для нее невозможность заниматься игрой на пианино, да еще и невозможность видеться с любимым преподавателем были сродни катастрофе. – Просто я в этот раз немного расслабилась.
- Может быть, ты плохо себя чувствовала? – обеспокоенно спросила Аделина Николаевна.
«Да не лезь же ты ко мне!» - хотелось выкрикнуть Жене, но она сдержала себя. Вместо того, чтобы сказать эти слова в лицо матери, девочка все свои переживания описала в личном дневнике: и то, как она разочарована в Алексее Ивановиче, и то, как она устала от чрезмерного внимания собственной матери.
«Лучше бы мужика себе нашла». – писала Женя, - «Может быть, тогда бы она отстала от меня и занялась своей личной жизнью. Никогда она не говорила мне об отце, может быть, он был молодым и красивым, и тогда у меня была бы надежда на большее понимание со стороны родителей. Пока я его не вижу, с матерью мне очень трудно, и при первой же возможности я уйду из дома!»
О том, что она обязательно уедет от матери сразу после совершеннолетия, Женя задумывалась уже давно. Откладывала деньги на самостоятельную жизнь, не тратила ни копейки из карманных денег на какие-то девичьи мелочи, которые покупали себе ее подруги. К шестнадцати годам Женя скопила уже несколько десятков тысяч, и мысль о том, что не за горами будет ее свободная жизнь, придавала девочке сил и оптимизма.
Любовь к Алексею Ивановичу с каждым днем становилась все сильнее и сильнее. Сколько Женя пролила слез из-за того, что преподаватель не обращал на нее внимания, сколько горьких слов было написано в дневнике из-за него. Женя постоянно думала о молодом мужчине, вспоминала, как он случайно касался ее рукой во время занятий, как его руки ложились на ее руки, когда они разучивали новую партию. Сердце при этом уходило куда-то в пятки, лоб покрывался испариной, а руки холодели.
Близился отчетный концерт в музыкальной школе, и Женя понимала, что ей меньше всего хотелось бы, чтобы Аделина Николаевна на нем присутствовала. Женя любила свою мать, но продолжала ее стесняться. Была она такой старой, такой слишком правильной, запрещала Жене то, что другим ее подругам матери разрешали на раз-два, и из-за этого пропасть между матерью и дочерью с каждым днем становилась все больше и больше.
- А где приглашение на отчетный концерт? – спохватилась Аделина Николаевна примерно за неделю до праздничного мероприятия. Женя, которая порвала входной билет матери и выкинула его в мусорное ведро, сделала озадаченно лицо.
- Я не знаю. Куда ты могла его положить?
- Я его клала в прихожей на зеркале. Женя, ты переложила его что ли?
- Никуда и ничего я не перекладывала, - раздраженно ответила девушка, а потом увидела удивленный взгляд матери. Никогда раньше Женя не позволяла себе так разговаривать с Аделиной Николаевной, поэтому удивление матери можно было понять.
- Ты как будто врешь мне, - женщина нахмурилась, отчего ее морщины стали еще глубже. Женя вдруг вспомнила о том, как прекрасно в свои сорок выглядела мама ее подруги Вики, и сердце девочки сжалось в груди. Нет, не хочет она, чтобы Аделина Николаевна шла на отчетный концерт, не хочет Женя, чтобы другие ученики и преподаватели видели, какой старой была ее мать.
- Я не вру, мама, - твердо ответила Женя.
К счастью, за день до концерта в городе был объявлен план-перехват, искали каких-то грабителей, и Аделина Николаевна и без того не смогла бы пойти на отчетный концерт. Жене стало немного легче, ведь тогда выходило, что и не было ее вины в том, что мать не сможет присутствовать на мероприятии. Настроение улучшилось, и девушка приготовилась выступить на отлично.
Еще Женя хотела во всем признаться Алексею Ивановичу, а потом бросить занятия в музыкальной школе. Нужно было готовиться к выпускным экзаменам в школе, а занятия на фортепиано отнимали слишком много времени. От вокала Женя уже давно отказалась, а вот на занятия к Алексею Ивановичу продолжала ходить, но вовсе не из-за любви к музыке.
Выступила Женя неплохо, но своего любимого преподавателя не впечатлила.
- Да уж, Ефимова, сыграла на «троечку», -после концерта заявил Жене Алексей Иванович. Женя поначалу хотела обидеться, а потом вдруг пересилила себе и бросилась в объятия преподавателя. Видимо, Алексей Иванович был сбит с толку поступком своей ученицы, он даже не сопротивлялся, когда Женя осмелилась поцеловать его в губы. И только спустя минуту мужские руки отстранили Женю.
- Что ты творишь, Ефимова? – на лице Алексея Ивановича отразилось неподдельное изумление. – Совсем с ума сошла? А если бы нас кто-то увидел?
- Я вас люблю! – выкрикнула Жена и снова попыталась приблизиться к Алексею Ивановичу, но он предупредительно выставил руку.
- Не подходи ко мне! И вообще, лучше нам больше не заниматься вместе.
- Я вас люблю! – повторила Женя, а потом разрыдалась. Никакой взаимности не было, все признания и попытки быть лучшей в глазах этого мужчины были бессмысленными и пустыми.
Алексей Иванович ушел, а Женя, забрав букет, подаренный им, поплелась домой. Каково же было ее удивление, когда в своей комнате она столкнулась с матерью. Аделина Николаевна сидела на кровати Жени, а в ее руках был личный дневник девушки. Женю бросило в жар.
- Как ты могла? – закричала Женя, а потом выхватила дневник из рук матери. – Никто и никогда не должен читать чужие дневники!
- Ты обманула меня, - металлическим голосом произнесла Аделина Николаевна, - выбросила билет, чтобы я не смогла попасть на концерт. Ты меня стесняешься, ты презираешь меня!
Жене стало еще жарче, казалось, что в легких не хватало воздуха. Девушка металась по комнате, а сама искала нужные слова. Да, мать все правильно поняла, но поступила она некрасиво. Нельзя было трогать чужой дневник, нельзя было читать то, что тебе не предназначено.
- Ты старая, поэтому ведешь себя так! – выкрикнула Женя. Ей было уже все равно, что думает о ней мать. Боль от безответной любви сжимала сердце, слезы текли из глаз без остановки.
- Ты не понимаешь… - пыталась возразить Аделина Николаевна, - я все делаю ради тебя!
- Ради меня? Зачем ты вообще меня родила? Тебе было сорок лет, лучше бы о старости думала! Мне не нужна твоя помощь и поддержка, я только и жду того дня, когда смогу от тебя уйти!
Женя хотела выкрикнуть еще что-нибудь обидное, но слова матери заставили ее вздрогнуть и замолчать.
- Я не рожала тебя, - произнесла Аделина Николаевна тихо, - не рожала я тебя в сорок.
Женя смотрела на мать заплаканными и непонимающими глазами. Что такое болтает мать? Может быть, у нее проблемы с головой?
- Ты – дочь моей дочери, которая погибла, когда тебе было полгода. Они с твоим отцом поехали в горы, там пропали. Их тела так и не были найдены, и свою единственную дочь я давно похоронила. Ты – моя внучка, но я воспитывала тебя, как родную дочь. Как когда-то я воспитывала Киру.
- Мою мать зовут Кира? – едва шевеля губами, спросила Женя.
- Звали. Твоего отца звали Александром, поэтому ты – Евгения Александровна. Твой отец был сиротой, а у твоей матери не было никого, кроме меня. После их смерти тебе грозил детский дом, но я взяла опеку над тобой, и я старалась быть для тебя хорошей матерью…
После этих слов Аделина Николаевна разрыдалась. Женя не знала, как поступить, поэтому просто подошла к матери и обняла ее. Столько лет она стеснялась ее, считая старой и непонимающей, а тут такое…
Тем вечером Аделина Николаевна достала откуда-то фотографии родителей Жени. На девушку смотрели молодые и улыбающиеся лица, влюбленные друг в друга и бесконечно счастливые люди. Женя плакала и думала о том, какой мелочью в сравнении с этой новостью были ее чувства к преподавателю. Не будет никакой любви к Алексею Ивановичу, будет только любовь и уважение к женщине, воспитавшей ее. К женщине, заменившей ей погибшую мать.
В ту ночь Жене приснились родители. Они стояли в горах и махали ей рукой. Они улыбались ей также, как на фотографиях, а потом обняли друг друга и пошли в сторону какой-то глубокой и темной пещеры в горах. Женя стояла и смотрела им вслед, а сама плакала. Проснулась она на мокрой от слез подушке, а потом осторожно прошла в комнату к Аделине Николаевне. Легла рядом с матерью, обняла ее за плечи.
- Прости меня, - сказала негромко. Мать ничего не ответила, только коснулась рукой руки дочери, что означало одно: извинения приняты, и Женя может теперь говорить все в лицо матери, не пряча слова в своем дневнике.
Автор: Юлия Бельская