Начало.
-Ну ты скоро там?-Позвонила Михаилу Алёна,-уже почти девять. Пока придёшь, десять, а когда же нам любиться? Завтра не выходной день на работу идти.
Каждый раз, когда он уходил от Алёны, зарекался- следующего раза не будет, больше он к ней не пойдёт, но как только слышал её голос по телефону, такой низкий, сексуальный, многообещающий, что-то неладное творилось с ним.
Её голос проникал в уши Михаила, окутывал его мозг, опускался куда-то под дых, в солнечное сплетение, потом спускался вниз живота и разливался теплом. Это её голос на него так действовал, а сама Алёна, её тело, такое творили с ним, что иной раз ему казалось, что он не здесь, не на этой грешной земле, а где-то высоко-высоко и парит над землёй, и нет ему дела не до кого и не до чего. Его душа и тело улетали с Алёной в такие миры наслаждений, что ему даже страшно становилось. Вот с Людмилой у него такого не было. Нет, супружеский долг и всё такое, это всегда, но вот такого полёта не было.
-Ты вернулся?-смеялась Алёна, когда он начинал спускаться с той высоты, куда его уносило тело Алёны.
-Что ты со мной делаешь? Ведьма,-обнимал её Михаил,-как есть ведьма.
Она смеялась каким -то возбуждающе-гортанным смехом, нереальным смехом и он вновь был готов, была готова его плоть вознестись туда, куда звала его эта женщина, к наслаждениям, к неземным наслаждениям.
-Дети ещё не спят,-оправдывался Михаил,-ну не могу же я их оставить вот так, без присмотра, а вдруг кто-то хватится меня, а меня то и нет.
-Избалованные у тебя дети, Мишенька. Скажи чтобы спали и всё, мультики им включи , они под них быстро засыпают, я так племянника убаюкиваю, когда он напросится ко мне, только не забудь поставить таймер, чтобы телек отключился.
Наверное, если бы Алёна настаивала на его разводе с Людмилой, он бросил бы её. Из-за детей бы бросил. Людмила что? Жена каких много, а вот Алёна-это эксклюзив, но дети... На чаше весов, где дети и Алёна, перевешивали дети. Особенно Ромчик, сын. Мишка его так любит, обожает, что ради сына, готов даже Алёной поступиться. Настёну он конечно тоже любит, но вот Рому... Михаил даже плакал, когда они с Людмилой принесли его из роддома, развернули пелёнки, а у Ромочки сыпь, потнички. Михаил сам его купал, пеленал и ночами носил его, когда тот кричал. Нет, не сможет он без Ромы, не сможет, чтобы не видеть его каждый день.
А вот если бы Алёна его бросила? С кем бы летала его душа? С Людмилой его душа ползает по земле, вся в заботах и делах, а его тянуло ввысь. Один раз попробовав с Алёной эту высь , он не понимал и не представлял, как он раньше жил, когда его душа не летала, а ползала, довольствуясь совершенно несексуальной женой. Если бы не Алёна, так бы и умер, не познав таких высот любовных утех.
-Папа, почитай нам книжку,-попросила Настёна отца,-нам мама всегда читает. Вот эту, там закладка,-Настя подала отцу книгу.
-Пло Льва , Дловосека и Стласылу,-подхватил просьбу сестры Рома, улёгся в свою кроватку и приготовился слушать.
-Не сегодня,-ответил на просьбу детей Михаил. Я устал на работе. Я тоже вам часто читаю, но не сегодня. Сейчас мультфильмы включу, а вы смотрите их и потихоньку засыпайте, ночь на дворе, пора спать. Кто утром в садик не любит вставать?-засмеялся Михаил и пощекотал пяточки Ромки.
-Ай, ай,-засмеялся Рома, я не люблю и Настюска не любит.
-Потому спать,-строго сказал отец, - я тоже лягу пораньше, устал.
-Не буду я твои мультики смотреть, -недовольно сказала Настя,-надоели, всегда ты так, мультики-мультики.
-Дочь, ну ты же взрослая, осенью в школу пойдёшь, сама должна уже читать, а ты папку просишь.
-Не думай, я умею читать, но я люблю и слушать.
-Следующий раз я обязательно почитаю вам и про Страшилу, и про Дровосека, но не сегодня. Спать, вот ваш любимый "Лунтик", засыпайте под него.
-Рядовой Роман Михайлович, спать!-сказал улыбаясь Михаил.
-Ешть шпать,-отчеканил Рома,- шлужу Лоссии.
-Вольно,-скомандовал Михаил, -Я тоже спать пошёл, меня не тревожить.
Когда Михаил выходил из детской комнаты, Настёна лежала на кровати, недовольно сопела, отвернувшись к стене, Рома смотрел мультфильм, такими он видел их в тот последний вечер, последний вечер их жизни.
Гробики детей были закрыты и Людмиле не верилось, что там её дети. Вот вырытая могила разинула свою чёрную пасть, готовая поглотить самое дорогое, что у неё было. Она кричала от боли потери, от невыносимой боли. Сестра держала её и оглядывалась по сторонам. Вера всё таки надеялась увидеть Михаила. Людей было столько, что он мог затеряться в толпе. Поняв, что бесполезно искать того, кто активно прячется, она вместе с Людмилой прощалась с детьми.
На укутанную цветами и венками могилу, Людмила упала ничком и никакая сила не могла поднять её с этого холма.
-Людочка, Людочка, -звала её Вера,-Пора, Люда, надо идти, поминки у нас, люди ждут, нехорошо.
Людмила поднялась, опираясь о крест, поцеловала фотографию детей, прикреплённую к нему и шатаясь, поддерживаемая сестрой пошла вслед за людьми, которые пришли поддержать её.
Никто её не сможет поддержать, никто. Ей казалось она умерла вместе со своими детьми, только по какой-то случайности она сейчас не там в земле, вместе с Настюшей и Ромочкой, а здесь на земле, плетётся, ковыляет, ноги не идут. И так ей в этот момент захотелось к детям, так захотелось чтобы боль не сжирала её заживо, что она решила... Да она это твёрдо решила. Людмила шла и что-то шептала, казалось, что она тронулась умом. Глаза просохшие от слёз, смотрящие в пустоту, шёпот непонятных слов пугали Веру.
" Наверное это от успокоительных,-подумала Вера, -пройдёт их действие и Люда придёт в себя".
Когда после поминок сёстры пришли домой, Людмила не раздеваясь легла в кровать.
-Давай чаю попьём,-предложила Вера.
Ей не хотелось, чтобы сестра замыкалась в себе, хотелось поговорить, растормошить её, но Людмила не говоря ни слова, отрицательно покачала головой.
-Люда, ты если хочешь плакать, поплачь, поплачь,-предложила Вера, не нравилась ей эта затаённость и молчаливость сестры,-давай поговорим, глядишь, тебе легче станет.
-Не надо, Вер, ничего не надо,-ответила Людмила ,- оставь меня в покое, я хочу побыть одна.
Вера знала, когда человек кому-то выговаривает свою боль, делится ею, то ему легче, больно всё равно, но легче, а вот когда замыкается, тут плохи дела.
"Надо с Люды глаз не спускать-подумала Вера,-а то не дай Бог чего удумает".
Был тяжёлый день, похороны это всегда тяжело. Уставшая от нервного напряжения, от волнения за сестру, Вера незаметно для себя уснула. Ей показалось, что она совсем мало спала, только задремала и проснулась. Однако на часах час ночи.
У кровати Людмилы, на тумбочке горел ночник, лекарства от давления разбросаны. "Откуда они здесь?"-подумала Вера и сразу догадалась. Упаковка от лекарства пуста и пустой стакан.
-Люда!-кинулась к сестре Вера, а сама тем временем набирала номер скорой помощи.
Такая лёгкость и нигде ничего не болит, такое счастье окутывает её. Она летела на свет, который манил её золотистыми лучами. Она знала куда летит, или это её душа летит, но такая свобода от боли, такая свобода от кошмаров, которые преследовали её последнее время. Вот сейчас она долетит туда, где её дети и Михаил и они вновь будут счастливы. Нет, они будут счастливее прежнего, потому что тут нет боли, тут радость, покой и любовь.
Людмила буквально купалась в золотистых лучах тепла и любви, но вот перед нею река, глубокая, но тихая вода течёт плавно и её стопы ног погружены в тёплую, ласковую воду, так хорошо. За рекою туман и тоже такой розово-золотистый, а что там на том берегу, Люда не видит.
Всё. Здесь она остановилась и поняла, что через реку ей не перейти. Лёгкость её исчезла, ни моста, ни лодки, чтобы перебраться на тот берег, нет.
Туман начал подниматься, рассеиваться и...
-Настюша, Ромочка!-закричала Людмила, увидев своих детей на противоположном берегу.
Дети улыбались и Настёна помахала ей рукой.
-А где папа, Ромочка? Настенька, где папа?
-Не знаю,-ответила Настя.
-А папы ш нами нет,-сказал Рома,-он уштал и пошёл шпать.
-Я к вам пришла, дети!-крикнула Людмила,-как мне к вам перебраться?
-Никак мама,-серьёзно сказала Настя,-Что ты наделала, мама? Зачем ты это сделала? Когда -нибудь мы были бы вместе, а теперь никогда, мама, слышишь, никогда...,-заплакала Настёна.
-Мамоцка,-плакал Рома,- зацем ты так жделала?
Боль, ни с чем несравнимая боль тела, вернула Людмилу к жизни. Когда душа возвращается в тело, это очень больно, кажется, что тебя разрывает на две части и в её разорванное тело, возвращается её в клочья разорванная душа. Только что было покойно и хорошо, но до тех пор, пока она не узнала, что никогда не сможет воссоединится со своими детьми, а ещё она узнала, что нет там Михаила, значит он здесь, значит он жив.
Продолжение следует.
Уважаемые подписчики, жду ваши лайки и ваши комментарии, жду новых подписчиков на своём канале.
-