Здравствуйте! Меня зовут Матвей и сегодня я поделюсь с Вами одной жуткой историей, непосредственным участником которой я конечно же не был, но услышав её, не могу забыть и по сей день. Слабонервным просьба не читать.
Как то раз, в клубе я познакомился с девушкой. Симпатичная, фигуристая брюнетка сразу вскружила мне голову. Для простоты изложения назовём её Маша. Мы провели вместе парочку незабываемых дней и жарких ночей, а после наши дороги разошлись, как в море корабли. Да это и не особо важно. Важно то, что историю, которую я хочу Вам сейчас поведать рассказала мне именно она.
В то время Маша трудилась медицинской сестрой в очень страшном месте – в детской реанимации. Больница сама по себе не очень весёлое место, а уж реанимация…. Тем более детская…
Чтобы Вы понимали это место, где лежат тяжело больные, подчас безнадёжные дети. Их дни сочтены и счёт идёт даже не на минуты. Не всем суждено выйти из стен этого заведения живыми и здоровыми. Иногда чудеса, конечно же случаются, но это бывает так редко!
Чего только не насмотрелась Маша за время своей работы. Многие из привезённых малышей совсем никому не нужные, брошенные, всеми забытые, доведённые до последней стадии истощения из неблагополучных семей или детских домов. Эти малыши лежат всеми забытые под капельницами и на аппаратах искусственного дыхания. И теплица в их искалеченных худеньких тельцах последняя искорка жизни. И только чудо им может помочь. Чудо и любящая добрая мама. Но мамы нет и чудо не всегда может случиться! Дорогостоящие препараты подчас льют заведомо безнадёжным детям, но как же можно поступить иначе? Законы по этой части суровы. Есть определённый регламент и его нужно соблюдать, а иначе можно понести суровое наказание. Поэтому будут лежать эти несчастные под капельницами и аппаратами столько сколько нужно по регламенту и отключить эти аппараты нельзя. Ведь, если реаниматолог нарушит инструкцию, его могут обвинить в убийстве. Так вот и лежат в реанимации совершенно безнадёжные существа по соседству с живыми детьми. Их серые лица ничего не выражают, из ран уже давно не сочится кровь, а на теле проступают трупные пятна…
Есть в реанимации промежуточное место, где складывают мёртвые тела до того, как их заберут в морг. Там достаточно холодно и темно. «На лестницу» как правило относят уже мёртвых детей, иногда с характерным запахом. Когда наступает время снять с аппарата очередного несчастного, ребёнку связывают ручки и ножки, накрывают простыней и относят туда. А утром, санитары забирают тела и относят тех, кому не повезло в настоящий морг.
А иногда «на лестницу» попадает ещё живой ребёнок. Как это может случиться? Совершенно случайно - приняли за покойника по недосмотру, халатности и без соблюдения всяких инструкций отправили в последний путь.
А бывает и вот как….
Привозят как-то раз в реанимацию ужасно истощенную четырёхмесячную девочку. На всем тельце малышки нет живого места. Ужасные язвы покрывают серую, словно пергамент кожу. Непутевая мать таскал малышку попрошайничать, а вот перепеленать и покормить не считала нужным. Ведь люди больше подают, если ребёночек кричит громко и жалостно. Зачем думать о младенце, если основная цель насобирать на бутылку горячительного? Сердобольные люди, подавая, редко задумываются о том, что их подаяния врятли пойдут несчастной крошке.
И в очередной раз напившись до полусмерти, в маленьком городке, где и движение не такое интенсивное и машины ездят не быстро, мать попала под грузовик. Её саму, непутевую мамашу, вдавило в стену, превратив в груду мяса и костей. А вот малышка со страшными травмами минуя морг все-же попала в реанимацию. И, не будем лукавить, к счастью вскоре умерла. Нарушая все правила, врачи стали снимать капельницы, отключили аппараты и тут случилось чудо, раздался тихий детский плачь, ребёнок слабо замучил ножками.
А вот теперь попробуем мыслить логично: глухая ночь, травмы несовместимые с жизнью и никому не нужный ребёнок. Маленькая крошка непонятно, как и зачем родившаяся на этот свет, зачатая в пьяном угаре, обречённая на страдания и муки. Ребёнок, с поломанной психикой, который все равно не сможет стать нормальным и полноценным, ведь если она выживет, ей придётся ампутировать обе раздавленные ручки…
Вы можете думать как угодно, но я полностью согласен с врачами. В данной ситуации гуманнее всего было не пытаться выходить заведомо обречённого ребёнка, а связать ручки и ножки ещё шевелящегося малыша и вынести «на лестницу».
Или вот ещё….
Привезли по скорой мальчонку лет трех. Мать алкоголичка, напившись до полусмерти курила в постели и уснула. Пожар быстро распространился в ветхом маленьком деревянном бараке. Шансов выжить не было ни у кого. А он вот взял и выжил. У ребёнка ожоги 85% тела. Жилец? Нет! Но сердце бьётся. Куда его? И снова решение, которое в данное ситуации будет более правильным, по моему мнению. Накрыли простыней и «на лестницу», потому как все равно не жилец.
Это разве гуманно скажите Вы? А гуманно оставлять в живых ребёнка, заведомо обрекая его на страдания и муки? Оставлять жить никому не нужных, искалеченных детей?! А знаете, что самое страшное в этой ситуации? Самое страшное, что связывали руки-ноги, накрывали простынкой и несли на ледяную лестницу ещё живое, но обречённое существо простые женщины, сами матери. Я не берусь быть нравственнее матерей, которые решили, что этим несчастным детям лучше не оставаться в этом мире.
Маша, рассказывая об этом моменте своей трудовой жизни смахнула слезу и сказала: «А ты знаешь, что все реаниматологи после смерти сразу же попадут в Ад? Двери Рая для нас закрыты!»
Нет! Я, разумеется, этого не знал.
А ещё дежурившие ночами реаниматологи часто употребляют спиртные напитки прям на рабочем месте. И мне почему то кажется, что дело не в том, чтобы получить маленькую радость и забыться, и даже не в том, чтоб согреться.
Дело в том, что реанимацию с другими отделениями соединяет длинный тёмный коридор. Никакие окна в него не выходят. Ночью он ничем не освещается. И вот в этом коридоре иногда раздаются шаги…
-Может, это главный врач ходит по ночам Вас проверять? – предположил я.
Маша улыбнулась и ответила.
-Бывает и главный врач заходит. Его сразу слышно. Поэтому пока он идёт по коридору мы успеваем спрятать бутылку. Поэтому его проверки не страшны. Да и, честно сказать, он сам иногда не против присоединиться к нам. – подмигнула мне моя собеседнице. – Эти же шаги другие. Они совсем тихие, глухие. Чтобы их услышать, иногда нужно прислушаться. А услышав, ты ловишь себя на мысли не померещилось ли тебе.
-Так может действительно померещилось?
- Как может померещиться сразу всем? Их одновременно слышат несколько человек! - отмахнулась Маша. Иногда спросишь подругу, мол слышишь шаги? А она и сама слышит независимо от тебя. И разные они. Иногда тихое топ-топ-топ. Будто малыш топает лет трех, а иногда будто прибежит мимо ребёночек лет семи.
- То есть ты хочешь сказать, что это ходят клиенты, побывавшие у вас?-опешил я.
-Да, как будто клиенты… но связи нет… Нельзя точно сказать, что кто побывал в этот день, того и шаги слышатся. А иногда в тёмном пустом коридоре можно услышать детский смех… тоненький такой, звонкий…
- А шаги эти не пересекаются с шагами врача? И ведут они к реанимации? – от этого разговора мне стало по-настоящему не по себе.
-Нет. Врач ходит сам по себе, а шаги… шаги сами по себе… И к реанимации они ведут, но ни разу не доходили… так и затихают где-то в коридоре…. Становятся все тише, тише и тише, и пропадают совсем…
-А Вы не пробовали пойти на звук? Посмотреть кто же это ходит? Не пытались выглянуть в коридор? – спросил я.
Моя собеседница засмеялась.
-Вот, ты возьми и приезжай поздним вечером к нам в какой-нибудь выходной, и погуляй по тёмному коридору, и посмотри кто там ходит, куда идет и зачем. А потом мне расскажешь!
- Ну неужели все только слышали, но никто так ничего и не видел? – продолжал удивляться я.
-Нет! Знаешь, нам и звуков в полное достаточно. Страшно!
Я ещё пытался задавать вопросы и что-то разузнать, но так больше ничего и не добился.
С Машей мы расстались под утро и больше никогда не виделись. Слышал, правда, что она уволилась из реанимации и уехала в деревню к родителям.
А странные шаги и смех все никак не выходят у меня из головы. И все чаще и чаще я думаю о том, что хочу поехать туда сам и, возможно, мне удастся увидеть того, чьи шаги раздаются в тёмном больничном коридоре….