Арктика оказалась в центре внимания в конце XIX века: в нее наперегонки устремились полярные исследователи со всего мира. Швед Норденшельд, норвежец Нансен, итальянец Каньи, американцы Кук и Пири. И только Российская империя осталась в стороне от этих устремлений, хотя имела самый широкий выход к Арктике.
Лишь в 1912 году одна за другой на север отправились три российские полярные экспедиции. И все три закончились катастрофой. Сегодняшний рассказ об экспедиции Георгия Седова к Северному полюсу, о которой нынче известно почти всё. Но в знаниях этих много печали, ибо целей своих Седов не достиг, а умер на пути к полюсу, «сжимая компас верный», как написал полвека спустя Николай Заболоцкий. А ведь этой смерти можно было избежать, будь Георгий Яковлевич благоразумней и мудрей и не ставь заранее недостижимых целей.
Правительственный отказ
Невыполнимым желание Седова достичь Северного полюса посчитало царское правительство, отклонив его просьбу о финансировании экспедиции. В марте 1912 года старший лейтенант императорского флота Георгий Седов представил в Гидрографическое управление свой план, в котором предполагалось достичь полюса на собачьих упряжках. Но что в нем было не так? Главным образом то, что Седов намеревался выйти из Архангельска уже 1 июля, дойти в навигацию до Земли Франца-Иосифа, а дальше оставив судно зимовать, отправиться с двумя помощниками и 40 собаками на санях непосредственно к полюсу. Ни маршрута, ни плана экспедиции Седов не предоставил, а лишь напирал на то, что нужно во что бы то ни стало опередить Амундсена (который, к слову, отправился на Северный полюс только в 1918 году).
Есть хорошее правило, выведенное, возможно, эмпирическим путем: сколько экспедиция планирует продлиться, столько и необходимо потратить времени на ее подготовку. А тут два месяца на организацию тысячекилометрового перехода по Арктике — ведь нереально же! Вот поэтому царские чиновники предложили Седову продумать план более тщательно и принести его на утверждение на следующий год, а представленную заявку отклонили.
Замученный великомученик и архангельские лайки
Но Седов и не думал опускать руки. Он объявил о своей цели в прессе и стал собирать пожертвования. При этом от первоначального плана не отказывался, все так же рассчитывая начать экспедицию в июне. Помог ему в сборе средств издатель газеты «Новое Время» Михаил Суворин, который так раскрутил компанию по привлечению денег, что откликнулся даже Николай II, лично внеся в фонд экспедиции 10 тысяч рублей.
Но какое там 1 июня — к середине мая 1912 года только-только набралось 100 тысяч рублей. Седов тут же арендовал на них в Архангельске судно — паровую шхуну «Святой великомученик Фока». Как оно называлось, в таком состоянии примерно и было, имея весьма замученный вид. Да, шхуна подходила для полярных условий, но требовала тщательной подготовки, а главное — ремонта. Но на него не оставалось уже ни времени, ни средств — деньги были нужны для закупки припасов.
Многое прислали спонсоры. В частности, станцию беспроводного телеграфа (фирма Маркони), коньяк (фирма Шустова), варенье (купец Алексеев), рояль (компания Шрёдер). Вот только самый нужный подарок пришлось оставить на берегу — перед самым отплытием выяснилось, что радисту не дали отпуск, поэтому «Фока» вышел в плавание, не имея никакой связи с землей. Зато роялю место нашлось. И хорошо, что нашлось — впоследствии он благополучно отправился в топку, принеся хоть какую-то пользу.
Вообще, суматошная подготовка экспедиции достойна более детального рассказа. Тут и протухшая солонина в бочках (обманули купцы) и дворовые шавки из Архангельска вместо ездовых лаек, и запас угля и воды на 25 ходовых дней, и отсутствие подготовленной команды.
К слову, по поводу команды: незадолго до отплытия с «Фоки» уволились капитан, его помощник, штурман, механик, помощник механика и боцман. Это к вопросу, что делать, если руководитель проекта не внушает доверия. И подобно тому как вместо сибирских лаек пришлось отлавливать уличных дворняжек, так и Седову вместо уволившихся членов экипажа пришлось срочно набирать новых. В итоге в его команде почти не было профессиональных моряков.
За поисками денег и поспешными сборами подошло к концу лето. Но Седов был полон оптимизма — меньше, чем за месяц он планировал достичь Земли Франца-Иосифа, а оттуда осуществить марш-бросок через ледяную пустошь к заветной цели.
Две зимовки
«Святой великомученик Фока» вышел из Архангельска 27 августа 1912 года, и через три недели план Георгия Седова полетел в тартарары — шхуна встретила непроходимые льды и была вынуждена встать на зимовку у западного берега Новой Земли. Проходила она вполне сносно — топлива для обогрева хватало, все люди были живы-здоровы. Жили на корабле, исследовали Северный остров, наносили уточнения на карты, делали промеры глубин. Если бы экспедиция ограничилась только исследованием Новой Земли, она уже бы считалась успешной. Но Георгию Седову был нужен Северный полюс.
Мечта? Пожалуй. Мечта недостижимая? Определенно так, и это было ясно всем на «Фоке», когда в августе 1913 года судно так и не освободилось из ледяного плена. За это время несколько человек (включая капитана) заболели цингой — Седов их отправил обратно. По другим сведениям, люди покинули «Фоку» из-за разногласий с руководителем экспедиции. И если это так, то удивительно, как не взбунтовалась вся команда, ведь судно освободилось от льда только 3 сентября. Всем было очевидно, что идея идти на север — полная утопия, нужно поворачивать на юг. Но Седов был непреклонен, и приказал держать курс на Землю Франца-Иосифа.
Ушедшие с судна члены команды к осени благополучно добрались до Архангельска, где передали почту в Адмиралтейство. Так в Петербурге узнали, что экспедиция Седова еще жива, и даже просит прислать судно с углем и провизией на архипелаг Франца-Иосифа, чтобы продолжить плавание. У главного седовского спонсора Суворина денег не нашлось, а когда к делу все-таки подключилось правительство, навигация уже закончилась, и время было упущено.
Тем временем 14 сентября судно Седова подошло к мысу Флора в южной части Земли Франца-Иосифа. Там члены команды разобрали постройки на берегу, оставшиеся от иностранных экспедиций, и получили запас топлива. Отплыли дальше на север, но уже через два дня встали во льдах окончательно — началась вторая зимовка.
Была она по воспоминаниям моряков сущим адом. Внутренние помещения судна почти не обогревались, ведь из топлива осталось несколько моржовых шкур, 300 кг угольной пыли, пустые бочки, ящики, звериное сало и переборки между каютами. Из продовольствия были только макароны и крупы, белых медведей удалось подстрелить всего два раза. Неудивительно, что в экспедиции вскоре началась цинга. Заболел и сам Седов.
Тем не менее в конце января 1914 года он приказал готовить полюсную экспедицию — ту самую, на санях, запряженных собаками, которых, к слову, осталось 20 из 80.
Смерть на пути к мечте
Пойти с собой Седов никого не неволил, вызвались два добровольца — матросы Пустошный и Линник. И вот 2 февраля на трех упряжках партия отправилась в путь. Продовольствия у них, по словам географа экспедиции Владимира Визе, «могло хватить только до полюса, а никак не на обратный путь». Но Седов непреклонен. В первые дни он шел впереди с компасом в руках, прокладывая путь, но на седьмой день перехода простудился и слег на нарты.
Болезнь стала быстро прогрессировать, но Седов, то теряя сознание, то приходя в себя, каждый раз сверялся с компасом, чтобы убедиться, что спутники не ослушались его и не повернули назад. С компасом в руках он и умер на 18 день похода — 20 февраля 1914 года в 200 километрах от полюса. Матросы торопливо похоронили тело своего командира во льдах, обернув его в мешки и флаг — тот самый, который Георгий Седов хотел поднять на Северном полюсе.
После чего Пустошный и Линник отправились в обратный путь. Они благополучно добрались до «Фоки», принеся команде печальную весть. А среди экипажа уже вовсю свирепствовала цинга и почти полностью закончилось топливо. Команда продержалась лишь на «морально-волевых» и на обшивке судна, мебели и кусках внутренних переборок. В июле 1914 года «Святой великомученик Фока» отмучился, и с приходом свободной воды взял курс на Мурманск.
Когда на горизонте, наконец, показался мурманский берег, от судна почти ничего не осталось. Но даже в этом разваливавшемся состоянии «Фока» умудрился по пути спасти жизни двоих моряков — штурмана Валериана Альбанова и матроса Александра Конрада, единственных выживших участников еще одной несчастливой русской экспедиции под командованием Брусилова.
Провал?
Были ли у Седова шансы достичь Северного полюса? В тех условиях определенно нет. Будь у него в активе профессиональная команда, хорошо подготовленное судно и припасы из расчета минимум на две зимовки, то, быть может, он и добрался бы до искомой точки. А вот обратный путь под вопросом.
Но речь не о «если бы да ка бы», а о реальных заслугах экспедиции Седова. Обычно о них как-то скромно умалчивают. Это потому, что заслуг этих немного. Уточненное описание карского побережья Новой Земли, геологическое описание острова Гукера и его съемка — вот и всё. Поставленную цель экспедиция не выполнила, потеряла двоих людей (во время перехода Седова на собаках умер от цинги член экипажа). Провал? Полный провал.
Однако экспедиция Седова стала зернышком, брошенным на бесплодную почву Севера. И из него выросло дерево, без которого уже невозможно представить современную Арктику. Владимир Визе, Павел Кушаков, Николай Пинегин — эти члены седовской команды навеки вписали свои имена в историю освоения региона.
Безусловно, человеческая жизнь ценнее всех этих заслуг, но не стоит и забывать, что многие великие открытия всегда держались на вере и духе лидера, поэтому и свершались.
Или не свершались, как в случае Седова.
В начале статьи говорилось о трех русских экспедициях, закончившихся катастрофой. Но «Фока» хоть и без своего командира, но все же вернулся на родину. А вот судьба двух других капитанов так и остается неизвестной 👇: