Панические атаки у Юли начались внезапно. Она сперва даже и не поняла, что это и откуда взялось, а они уже вовсю прогрессировали, захватывая ее личность и отбирая психическое здоровье. Юля и к врачу ходила, и к психологу — а они все равно мучили ее, не желая отступать.
«Слишком много проблем, — нервно думала Юля. — Забот, хлопот… От такого любая кукухой поедет!» Почему-то она боялась даже самой себе открыто признаться, что все эти атаки — из-за матери, которая давно, с самого детства, довлела над ней, не давая жить свою жизнь. Ну а последние годы это противостояние обострилось до такой степени, что даже просто поговорить между собой у них не получалось нормально — любая беседа обязательно выливалась в скандал или разборки.
Юля ненавидела свою мать — за то, что испортила ей детство и юность, за то, что подминала под себя, уничтожая волю, за беспрестанное ограничение свободы и даже желаний. Ненавидела, боялась и… как ни странно — любила. Мать же ответных чувств не испытывала.
— Я тебя никогда не любила, — спокойно говорила она. — А родила… ну просто потому, что так получилось.
— Я ничуть в этом не сомневалась, — язвительно отвечала Юля, делая вид, что ей совершенно все равно. В тот момент ее душа сгорала в самом горячем пламени — таком, какого нет, наверное, даже на поверхности солнца.
Потом она шла домой, в свою маленькую съемную однушку, глотая слезы. За что, почему она с ней так? Неужели своим рождением Юля настолько испортила ей жизнь? И даже если так, то имеет ли она право вот так обращаться с живым человеком? Или… или она делает это специально, чтобы посмотреть, как ей больно?
Эту мысль Юля усиленно выдавливала из своей головы. Нет. Нет, нет. Мать не могла причинять ей боль осознанно. Нет, она не понимает, не ведает, что творит… в это так хотелось верить!
***
Первая паническая атака случилась с Юлей прямо на оживленной улице. Стены зданий вдруг как будто затряслись, завибрировали, и она резко остановилась, вцепившись вмиг вспотевшими руками в фонарный столб. Страх чего-то неведомого накрыл густой липкой волной — настолько сильный, настолько огромный, что у нее совсем не было сил ему сопротивляться. Хотелось закричать, но изо рта вырывался только тихий хрип.
Второй раз произошел дома, и Юля долго отходила от него после — почти несколько часов. Пол под ногами раскачивался, голова кружилась до тошноты, в висках стучало и гудело.
Ее молодой человек, Андрей, побледнел.
— Милая, что с тобой? — испуганно спросил он. — Ты ужасно выглядишь!
— Принеси мне воды, — надтреснутым голосом попросила Юля. — Губы пересохли.
Андрей побежал на кухню, вернулся со стаканом воды. Юля осушила его залпом, сжала в пальцах до такой степени, что побелели костяшки.
— Я не знаю, что это, — наконец сказала она. — Это уже второй раз. Мне страшно.
Андрей об ее отношениях с матерью не знал — Юля предпочитала не рассказывать. Зачем ему? Только опять лишняя нервотрепка. А вот мать о нем знала — и была не лучшего мнения, хотя даже ни разу не видела. Говорила, что Юля просто не способна выбрать кого-то достойного и нормального, что Андрей обязательно, ну вот сто процентов вероятности окажется либо каким-нибудь ловеласом, либо аферистом или мошенником. Ведь полюбить Юлю искренне и по-настоящему невозможно — все заводят с ней отношения из-за какой-то выгоды. И никак иначе.
— Думаешь, он бы на тебя посмотрел, если бы не хотел что-то от тебя получить? — надменно-сухо спрашивала она. — Да никогда! Слишком ты… простая, что ли. — Она наморщила свой тонкий нос и высокомерно взглянула на дочь. — Нет в тебе ни изюминки, ничего. Скучная и простая.
На глаза Юли навернулись слезы, но она усилием воли сдержала их. Нет, никогда нельзя показывать этой женщине, что ее слова ранили, достигли цели. Никогда.
— В этом и есть моя изюминка — в простоте, — с наигранной насмешливостью ответила Юля, но голос подвел ее, дрогнул, упал вниз.
Мать засмеялась.
— Прекрати! Это убого и жалко выглядит, все эти твои оправдания. У тебя не получается.
И снова засмеялась.
***
В тот вечер Юля неожиданно для самой себя все рассказала Андрею. Тот слушал молча, иногда цокая языком и покачивая головой, в глазах его виделось сострадание. Юля же испытывала двоякие чувства: одновременно и облегчение, и брезгливость к самой себе. Ну разве можно быть такой размазней? Можно жаловаться на жизнь и ныть, как тюхтя?.. Андрей же невесть что о ней подумает!
— Ты меня прости, просто у меня уже не получается молчать, — всхлипывала она. — Эти нервы уже до такого меня довели, что я боюсь на улицу выходить. Понимаешь? Меня будто накрывает.
— Почему ты раньше не говорила? — хмурясь, спросил Андрей. — Я бы придумал, как тебе помочь.
— Правда? — подняла на него глаза Юля и улыбнулась сквозь слезы. — А я думала, что тебе станет противно, и ты… и ты меня бросишь.
— Ну что за глупости? При первых же сложностях и проблемах расставаться? Да я так девушек не напасусь!
Юля засмеялась — грустно, с тоской и будто бы обреченно. Что-то внутри подсказывало ей, что Андрей лжет. Конечно же, ему противно смотреть на ее опухшие глаза и красный нос.
Остаток вечера они провели за просмотром какого-то первого попавшегося сериала. Андрей обнимал Юлю, перебирал пальцами пряди ее длинных волосы, иногда целовал в висок и шептал что-то приятно на ухо. Юля ласкалась об него, полуприкрыв глаза. Как же с ним хорошо, спокойно и уютно — как ни с кем другим!
Но, наверное, он все равно ее бросит. Вот надоест ему с ней возиться — и бросит. Найдет себе менее проблемную девушку и уйдет. Прямо вот к бабке, как говорится, не ходи…
Но время шло, а Андрей оставался рядом. И Юле становилось лучше от одного только его присутствия в ее жизни — маленькой, никчемной, бестолковой жизни, которая просто не стоит внимания такого, как Андрей. Ему бы в пару какую-нибудь кинозвезду, а он почему-то выбрал ее, невзрачную, страшненькую Юльку.
Однажды она набралась смелости и спросила, почему понравилась ему.
— Потому что ты — это ты, — серьезно ответил Андрей. — Потому что ты мне подходишь. Потому что ты милая.
Юля ему не верила. Лукавит!
***
С матерью они встретились случайно, в торговом центре, где та сроду не бывала, и потому Юля и предположить не могла, что она туда придет.
— Ой, а кто это с тобой? — делая вид, что она дружелюбная и приятная, проворковала мать. — Это тот самый твой молодой человек? Бойфренд?
— Именно, — сквозь зубы ответила Юля и выразительно глянула на нее. — Андрей, познакомься, это моя мама, Наталья Николаевна.
Андрей удивленно приподнял одну бровь.
— Мама?
— Она самая.
— А почему же ты раньше меня с ней не знакомила?
«Потому что она гребаная вампирша», — хотела ответить Юля, но промолчала.
— Как-то не получалось, — вместо нее сказала мать. — То я на работе, то вы, то Юля. Не получалось состыковаться. Но судьба и случай все решили за нас!
— А ты что тут делаешь? — резко спросила Юля, даже не пытаясь скрыть свои чувства. — Этот ТЦ далеко от твоего дома.
Мать повела плечом и деланно безразлично махнула рукой.
— Просто проезжала мимо и решила зайти. Уж поверь, специально не ехала сюда.
Андрей пригласил их в кофейню. Мать удобно устроилась за столиком, поставив сумочку прямо перед собой, и с видом знатока заказала айслатте.
— Я пью исключительно его, — пояснила она. — Больше ничего и на дух не переношу!
Андрей кивнул и пошел за кофе, оставив Юлю с матерью наедине. Они уставились друг на друга словно два злейших врага — не мигая, с тяжелым, физически ощущаемым напряжением.
— Ты нас преследуешь? — резко спросила Юля.
— Ты много о себе мнишь, — не менее резко ответила мать.
Андрей вернулся с двумя чашками кофе — и Наталья Николаевна снова стала приветливой и дружелюбной. Юлю тошнило от этого театра одного актера — и одновременно было до боли, до тугого комка в животе смешно.
«Ты прекрасно разыграла свой спектакль, прямо по нотам, — написала она сообщение в телеграм после того, как мать ушла. — Думаю, театр много потерял в твоем лице. Прекрасная лицедейка!»
«Надо отдать тебе должное, хамить ты научилась прекрасно», — ответила мать и поставила смеющийся до слез смайлик.
Юля долго смотрела на ее сообщение. Что-то внутри подсказывало ей, что сегодняшняя встреча не была случайностью, но не могла понять, для чего же она была организована. Неужели просто познакомиться с Андреем? Да нет, чушь.
***
О том, что уходит к другой, Андрей сообщил через два месяца. Долго мялся, переступая с ноги на ногу, краснел, как первоклассник перед строгой учительницей, что-то неразборчиво мямлил. Юля без слов глядела на него, чувствуя, как дрожит в груди сердце.
— Да говори уже! — наконец не выдержала она. — Хватит меня мариновать!
— Я просто не могу решиться, — почти шепотом сказал Андрей. — Я встретил другую, Юль.
— И что тут такого? — пожала плечами Юля. — Встретил и встретил.
Андрей внимательно посмотрел на нее.
— Ты вот так легко на это реагируешь?
— А как мне нужно реагировать?
Душа скорчилась в комочек, сердце сжалось. Жгучая боль пожирала ее изнутри — и не было в мире силы, способной ее остановить. Но показывать свои терзания Юля не хотела, и с внешней стороны Андрей видел только застывшее, оглушающее безразличие. Даже в глазах у нее будто бы ничего не было. Пустота. Бездонная, огромная, всепоглощающая пустота.
— Я не хотел делать тебе больно, Юль. Я тебя очень любил и все еще тобой дорожу.
Юля поморщилась.
— Какие сантименты. Давай без этого, хорошо? Не люблю подобного.
— Давай, — после короткой паузы ответил Андрей. — И вот, что еще… Думаю, нет смысла скрывать, ты все равно узнаешь. Я встречаюсь с твоей матерью.
Сперва Юле показалось, что она ослышалась. С матерью? Бред… Потом ее накрыла волна жгучего стыда. С матерью?! Да как у него совести хватило, она же вдвое его старше! Потом ей внезапно, в одну секунду стало по-настоящему все равно — и Юля испугалась огромности этого чувства. Ну а вместе с испугом пришла и она — паническая атака.
Юля опустилась на пол. Андрей уже ушел, и обратиться за помощью ей было не к кому. Стены раскачивались, потолок грозил вот-вот обрушиться прямо на голову.
«Просто ты не заслуживаешь такого, как он», — пиликнул сообщением телефон.
«Ты говорила, что он неинтересный, такой же, как я».
«Я ошибалась».
«Счастья желать не буду, не хочу врать».
«Нам и не нужно».
Истерический смех заполнил ее всю — и у нее не было шанса от него освободиться. Мать никогда не оставит ее в покое, никогда! У нее просто нет возможности жить спокойно, пока рядом с ней этот человек.
Кое-как собравшись, Юля встала и побрела на кухню. Все еще хотелось, чтобы Андрей вернулся, чтобы со смехом сказал, что все это розыгрыш и никуда он не уходит, чтобы обнял ее и прижал к себе, поцеловав в висок.
Но нет.
Этого никогда больше не будет.
Держа в руках чашку с горячим чаем, Юля безотрывно смотрела в стену и думала: а может, это знак? Наверное, так и должно было случиться… Все-таки все, что ни делается, все к лучшему. Так ведь говорят?
Значит, ее лучшее еще впереди.
---
Автор: Александра З.
Крылатая
Сказка для тех, которые были когда-то детьми
- Ну что, Котенок, не спится? Давай-ка, я укрою тебя потеплее одеялом и расскажу сказку. Ну конечно, волшебную. И да, немного страшную. Не волнуйся, все закончится хорошо!
Ну так слушай!
Давным-давно, в стародавние времена, когда еще не было на свете ни твоего папы, девочка, и даже твоей мамы не было на свете, в одной очень большой и прекрасной стране жил-поживал веселый и работящий народ. Никаких королей, царей и олигархов у него не было, никто над душой стоял, и все у них складывалось споро и с огоньком.
Весной люди сеяли пшеницу, а осенью ее убирали. На фермах мычали коровы и блеяли овечки. Кукарекали по утрам петухи и крякали утки. Всего было вдоволь – никто не жаловался. Рабочие трудились на заводах, учителя – в школах, доктора лечили больных, повара готовили вкусную кашу и кормили ей маленьких ребят в детских садиках. А те, которые были постарше, помогали взрослым: убирали картошку с полей, сажали деревья и ухаживали за пожилыми людьми. И звались они смешно: пионерами и октябрятами.
Октябрята носили красные звездочки на груди, а пионеры – красные галстуки. Они отличались друг от друга и ростом, и годами, и цветом глаз, и местом жительства, но все равно, были очень дружны между собой. Была у детей большая и светлая мечта: чтобы все-все ребята в мире стали счастливыми. Ну должна же быть у каждого человека какая-нибудь светлая мечта, правда? Мальчики хотели быть космонавтами и летать на другие планеты, а девочки мечтали стать врачами, педагогами, воспитателями в детском саду и артистками Больших и Малых театров.
И вот, в одном маленьком-маленьком городе жила одна маленькая-маленькая девочка. Звали ее Алечкой. Ее Папа Илья давно пропал где-то, и поэтому воспитывала Алечку злая мачеха Карина. Целыми днями Алечка трудилась, не покладая рук: как придет из школы, так и работает до самого позднего вечера. В доме нужно было перемыть три горы грязной посуды ключевой водой. Подмести полы, вытряхнуть половики, приготовить обед для младших братьев, родных детей мачехи, вычистить печку от золы, убрать все пылинки, витающие в воздухе. Если хоть одна пылинка сверкнет в лучике солнца – быть беде. Злая женщина запирала Алю в черный чулан, где было холодно и страшно.
И все равно, Аля была солнечной и улыбчивой девочкой.