Отправив письмо в Виноградовку, Мария с нетерпением ждала ответа. Ей очень хотелось вернуться домой, но пока не узнает всё что там сейчас происходит, она не могла этого сделать. Нужно было выяснить как живёт без неё Алексей. Если он тоскует и ждёт, это другое дело. Ну подуется какое-то время, а потом всё равно ведь простит. Вон как любил её, какие подарки дарил. Однако, в голове всё равно роились сомнения. А вдруг он уже нашёл другую? Вдруг её место заняла более молодая, более красивая и покладистая? “И чего это Клашка не пишет, тоже мне, подруга называется. Небось перемывает мне косточки вместе с деревенскими бабами. Написала бы всё как есть, чего резину тянет”, думала она стоя за прилавком в магазине. Скрипнула дверь, и в магазин вошла пожилая женщина с авоськой. Мария натянула дежурную улыбку и спросила, какой товар ей нужен. После обслуживания покупательницы, мысли о доме вернулись с новой силой. Она представляла, как Алексей сидит у окна, смотрит на дорогу и ждет ее. Или, наоборот, весело смеется с какой-нибудь молоденькой девицей, забыв о ней навсегда.
Она тяжело вздохнула. Неопределенность была хуже всего. Если бы Клашка уже написала, она бы знала, что делать дальше. “ А может позвонить, — промелькнула мысль, — сходить на переговорный пункт и заказать переговоры. Телефон то у Клашки дома есть, Михаилу её, как специалисту, колхоз давно поставил.А может уже и у нас есть, Алексею председатель тоже обещал. Не последний ведь человек в селе, младший инженер, всё снабжение колхоза запчастями на его плечах”. Но потом она отбросила эту мысль, решила всё же дождаться письма. Клавка ведь хитрющая, ещё догадается что у неё с Сашкой ничего путного не вышло. Вечером, когда вернулась в опостылевшую квартиру, Сашка дома не было, и её это даже обрадовало. Значит можно было спокойно помыться, приготовить нехитрый ужин и лечь спать, не опасаясь того что поднимут посреди ночи и заставят готовить закуску для очередных его дружков. А ночью, в первый раз за это время,ей приснился Алексей. Он, то обнимал ее, то сердито отворачивался, а потом приснилось что идёт под руку с какой-то незнакомой женщиной. Утром Мария проснулась с тяжелым сердцем и решила написать ещё одно письмо подруге. В нём она больше не расписывала какая у неё чудесная жизнь в Москве, сухо сообщила что работает, и что хотела бы приехать погостить в Виноградовку, на пару недель, пока будет в отпуске. “Вот только не знаю, где пожить это время, — писала она, — наш с мамой домик совсем развалюха, жить там невозможно, а я ведь с Катюшкой хочу побыть. Поэтому напиши всё про Алексея честно, как он там вообще? Работает? Пьет? С бабами гуляет? Ты же всё знаешь, Клашка, пиши честно, буду ждать.” Мария отложила ручку, перечитала написанное. Сухо, сдержанно, просто у неё совсем не было сил притворяться. Она запечатала конверт, написала адрес, и опустила его в почтовый ящик по пути на работу. Вечером вернувшись домой, услышала в комнате пьяные голоса. “Явился”, подумала она неприязненно о своём любовнике. Услышав что открылась дверь, Чеботарёв вышел в коридор, был он уже изрядно навеселе, стоял чуть покачиваясь.
— Припёрлась, — ухмыляясь произнёс он, — где шлялась?
— Где я могу шляться, — устало ответила Маша, — знаешь же что на работе была.
— На работе была, работница, — хмыкнул Чеботарёв, —давай живо на кухню, закуска нужна.
Мария молча прошла на кухню, надела передник и принялась чистить картошку. Её пальцы двигались быстро и автоматически, а мысли были далеко. Она вспоминала их первую встречу, с Сашкой, его ухаживания, полные страсти и обещаний. Где это всё? Во что она превратила свою жизнь? В пьяный угар любовника, в его постоянные придирки, и даже побои. Мария в какой-то момент поймала себя на мысли, что теперь просто боится его, и живёт с ним только потому что не знает как уехать обратно домой в деревню. Горечь подкатила к горлу, она сглотнула её, продолжая машинально чистить картошку. Этот вечер ничем не отличался от сотен других, таких же серых и безысходных. И только письмо, отправленное утром, давало ей слабую надежду на перемены. Поджарив картошку, и порезав колбасу, она понесла всю эту нехитрую закуску в комнату, там за столом вовсю шла игра в карты, а в углу уже сгрудилась приличная куча бутылок. Она остановилась не зная как ей поступить.
— Давай, ставь вот сюда, — скомандовал Сашка, указав рукой на угол стола.
Мария поставила сковороду и тарелку, стараясь не смотреть на Сашку. Его взгляд, всегда оценивающий и цепкий, сегодня казался особенно тяжёлым. Стараясь не привлекать внимания, Мария отошла к окну. За мутным стеклом виднелся тусклый свет фонаря, одиноко освещавшего унылый двор. Она вспомнила свою деревню, тихие вечера, полную луну на ночном небе. Как же давно это было… В комнате громче зазвучали голоса, кто-то выругался. Сашка, как всегда, был в центре внимания, раздавал указания и подначивал игроков. Мария поежилась. Она знала, что скоро начнётся самое страшное. Когда Сашка проиграет, он станет злым и агрессивным. Поэтому осторожно ушла опять на кухню. После работы всё тело гудело от усталости, хотелось просто лечь и уснуть. Она вышла в коридор, достала с антресолей старое ватное одеяло, и подушку, послала его в уголке и тихонько улеглась. За своими невесёлыми мыслями не заметила как уснула. Проснулась от того что кто-то задирал подол платья, и рывком потащил вниз бельё. Сначала подумала что это Чеботарёв, но в следующую минуту поняв что рядом с ней не Сашка, принялась сопротивляться. Она попыталась оттолкнуть нападавшего, но он оказался сильнее. Его руки грубо сжимали ее плечи, а отвратительное дыхание обжигало лицо.
— Не трепыхайся, кобылка, чего ломаешься как девочка, расслабься, от тебя не убудет, — прорычал мужчина. Мария узнала его, это был Влад, лучший дружок Чеботарёва, он уже давно поглядывал на неё сальными глазами.
Она попыталась закричала, но Влад зажал ей рот ладонью. Маша царапалась, вырывалась, но все было тщетно. Он придавил ее к полу своим весом, лишая возможности двигаться.
В голове пульсировала одна мысль: “Господи, за что? Только бы это скорее закончилось”. Слезы потекли по щекам, она. Она закрыла глаза, пытаясь отгородиться от происходящего, но это не помогало. Боль и отвращение проникали в каждую клеточку тела. Удовлетворившись, Влад отвалился от неё и произнес.
— Сладкая ты бабёнка, давно хотел попробовать. Только Махно не позволял, а сегодня вот получилось.
— Он что сам это позволил? — только и смогла она выдавить из себя.
— Да нет, — хохотнул Влад, — просто ужрался твой любовничек сегодня до синих чертей, как бревно на диване валяется, вот я и воспользовался.
— Я всё Сашке расскажу, — пригрозила Маша.
— Только попробуй, — Влад наклонился к ней и схватил за подбородок, — пришью и пикнуть не успеешь. Развернулся и ушёл в комнату, оставив Марию лежать на полу в полном оцепенении. Она не сразу смогла подняться. Все тело болело, а в душе зияла черная дыра. Собрав остатки сил, она кое-как привела себя в порядок. В комнате как ни в чём не бывало, продолжалась игра. Сашка валялся на диване, мыча что-то нечленораздельное во сне. Мария посмотрела на его с ненавистью, ей очень захотелось в эту минуту, чтобы его никогда не было в её жизни. Она не знала, что делать дальше и как жить с тем, что произошло. Когда приятели Чеботарёва наконец разошлись, за окном уже начался рассвет. Она сидела на кухне, у стола обхватив голову руками. Туда вошёл Чеботарёв, и уставился на неё невидящим взглядом.
— Чего уселась, пожрать дай, — произнёс он.
— Нет ничего, вы ещё вчера всё съели, — ответила Мария поднимая на него глаза.
Он осмотрелся вокруг, увидел в углу одеяло и подушку, схватил её за плечо.
— Это ты чем тут занималась, а, с кем кувыркалась?
Маша отшатнулась от него, как от прокаженного.
— Не трогай меня, скотина, — прошипела она, с трудом сдерживая рыдания. Александр опешил от такой реакции.
— Ты чего это, совсем страх потеряла? — прорычал он, и грязно выругался.
— Ненавижу, как же я тебя ненавижу, — не в силах сдержать себя прокричала Мария.
— Ах ты,....., — он схватил её за волосы, рывком повалил на пол и принялся избивать ногами. Свет померк у Марии в глазах, и она потеряла сознание.
— Опомнилась, — услышала Мария голос, который звучал где-то вдалеке. Открыла глаза и увидела перед собой старушку, которая вытирала ей лицо платочком. Мария попыталась приподняться, но острая боль пронзила все тело. Старушка помогла ей сесть, подложив под спину что-то мягкое.
— Лежи, лежи, милая, тебе сейчас нельзя двигаться, — тихо проговорила она,— я соседка ваша, услышала шум и пришла. Гляжу нет никого, а ты вся избитая на полу валяешься. Я скорую вызвала, сейчас приедут.