Я так не полюбил Невский проспект, стараюсь там не появляться. Редкими погожими днями, когда появляется желание пройтись, быстро свернув на Михайловскую, выхожу на Итальянку. Ну а там до Мойки рукой подать. А что Невский? Огромная толпа туристов, командированных. Ходят ли по нему местные? Не уверен. Редким мокрым осенним утром он бывает пустынным и молчаливым. Говорят, что раньше, много лет назад, на Невском можно был встретить барышень ослепительной красоты, такой красоты, от воспоминания долго щемило сердце. Про такую красоту говорят, что она умопомрачительна. И ведь трогались же многие умом, чьи-то сердца не выдерживали.
Николай Васильевич Гоголь посвятил Невскому проспекту целую повесть. Повесть так и называется «Невский проспект». Ею Николай Васильевич открыл цикл повестей под общим названием «Петербургские новости».
«Нет ничего лучше Невского проспекта, по крайней мере в Петербурге; для него он составляет всё. Чем не блестит эта улица — красавица нашей столицы! Я знаю, что ни один из бледных и чиновных ее жителей не променяет на все блага Невского проспекта. Не только кто имеет двадцать пять лет от роду, прекрасные усы и удивительно сшитый сюртук, но даже тот, у кого на подбородке выскакивают белые волоса и голова гладка, как серебряное блюдо, и тот в восторге от Невского проспекта. А дамы! — О, дамам еще больше приятен Невский проспект. Да и кому же он не приятен? Едва только взойдешь на Невский проспект, как уже пахнет одним гуляньем. Хотя бы имел какое-нибудь нужное, необходимое дело, но, взошедши на него, верно, позабудешь о всяком деле. Здесь единственное место, где показываются люди не по необходимости, куда не загнала их надобность и меркантильный интерес, объемлющий весь Петербург.»
В этой короткой гоголевской повести необычайным образом слились романтическое, трагическое и сатирическое. А еще изумительнейшее описание главного проспекта Российской Империи. Волшебным образом описан характер проспекта, обычаи, красота, расписание его жизни. Я читал не отрываясь. И действительно, у каждой улицы есть свой характер, обычаи, расписание. Улица влияет на спешащих по ней людей. Но и люди также создают улицу, частичку живого городского организма. Описание Невского, словно мастер-класс от самого маэстро Гоголя. Урок тому, как надо наблюдать улицу, как надо следить за ней, как надо писать о ней. Просто, удивительно и восхитительно. У Невского проспекта свои причуды.
«Молодой человек во фраке и плаще робким и трепетным шагом пошел в ту сторону, где развевался вдали пестрый плащ, то окидывавшийся ярким блеском по мере приближения к свету фонаря, то мгновенно покрывавшийся тьмою по удалении от него. Сердце его билось и он невольно ускорял шаг свой. Он не смел и думать о том, чтобы получить какое-нибудь право на внимание улетавшей вдали красавицы, тем более допустить такую черную мысль, о какой намекал ему поручик Пирогов; но ему хотелось только видеть дом, заметить, где имеет жилище это прелестное существо, которое, казалось, слетело с неба прямо на Невский проспект и, верно, улетит неизвестно куда. Он летел так скоро, что сталкивал беспрестанно с тротуара солидных господ с седыми бакенбардами. Этот молодой человек принадлежал к тому классу, который составляет у нас довольно странное явление и столько же принадлежит к гражданам Петербурга, сколько лицо, являющееся нам в сновидении, принадлежит к существенному миру. Это исключительное сословие очень необыкновенно в том городе, где все или чиновники, или купцы, или мастеровые немцы. Это был художник. Не правда ли, странное явление? Художник петербургский! Художник в земле снегов, художник в стране финнов, где всё мокро, гладко, ровно, бледно, серо, туманно.»
Художнику не повезло, он встретил Женщину небесной красоты. И здесь Гоголь, словно певец, исполнив восхитительную оду Невскому проспекту, начинает исполнять гимн женской красоте.
«Боже, какие божественные черты! Ослепительной белизны прелестнейший лоб осенен был прекрасными как агат волосами. Они вились, эти чудные локоны, и часть их, падая из-под шляпки, касалась щеки, тронутой тонким свежим румянцем, проступившим от вечернего холода. Уста были замкнуты целым роем прелестнейших грез. Всё, что остается от воспоминания о детстве, что дает мечтание и тихое вдохновение при светящейся лампаде, — всё это, казалось, совокупилось, слилось и отразилось в ее гармонических устах. Она взглянула на Пискарева, и при этом взгляде затрепетало его сердце; она взглянула сурово, чувство негодования проступило у ней на лице при виде такого наглого преследования; но на этом прекрасном лице и самый гнев был обворожителен.
Тот приют, где человек святотатственно подавил и посмеялся над всем чистым и святым, украшающим жизнь, где женщина, эта красавица мира, венец творения, обратилась в какое-то странное, двусмысленное существо, где она вместе с чистотою души лишилась всего женского и отвратительно присвоила себе ухватки и наглости мужчины и уже перестала быть тем слабым, тем прекрасным и так отличным от нас существом. Пискарев мерял ее с ног до головы изумленными глазами, как бы еще желая увериться, та ли это, которая так околдовала и унесла его на Невском проспекте. Но она стояла перед ним так же хороша; волосы ее были так же прекрасны; глаза ее казались всё еще небесными. Она была свежа; ей было только 17 лет; видно было, что еще недавно настигнул ее ужасный разврат; он еще не смел коснуться к ее щекам, они были свежи и легко оттенены тонким румянцем — она была прекрасна.
Она подняла между тем свои ресницы и глянула на всех своим ясным взглядом. „Ай, ай, ай, как хороша!..“ мог только выговорить он с захватившимся дыханием. Она обвела своими глазами весь круг, наперерыв жаждавший остановить ее внимание, но с каким-то утомлением и невниманием она скоро отвратила их и встретилась с глазами Пискарева. О, какое небо! какой рай! дай силы, создатель, перенести это! жизнь не вместит его, он разрушит и унесет душу!.»
Как тут не вспомнить одного из героев романа Паустовского «Блистающие облака» (здесь я писал об этом романе), который советовал запоминать яркие мысли и описания, встречающиеся в книгах. Вот и сейчас, можно ли лучшим образом подобрать слова восхищения женской красотой? И кажется нет такой силы, чтобы удержаться от немедленного признания в любви. Какая разница, богат ты или беден, холост или…. Эта неумолимое желание обладать этим Божеством. О, это ужасно! И ведь, как назло, абсолютно не работает народная мудрость: «С глаз долой, из сердца вон». Нет, не вон, совсем не вон. Воспоминания её образа лишают сна и покоя. Тебя неуловимо тянет к ней, хоть краешком глаза увидеть её. О. это – страшная мука!
«„Правда, я беден“, сказал наконец после долгого и поучительного увещания Пискарев, „но мы станем трудиться; мы постараемся наперерыв, один перед другим, улучшить нашу жизнь. Нет ничего приятнее, как быть обязану во всем самому себе. Я буду сидеть за картинами, ты будешь, сидя возле меня, одушевлять мои труды, вышивать, или заниматься другим рукоделием, и мы ни в чем не будем иметь недостатка.“
„Как можно!“ прервала она речь с выражением какого-то презрения. „Я не прачка и не швея, чтобы стала заниматься работою.“
Боже! в этих словах выразилась вся низкая, вся презренная жизнь, — жизнь, исполненная пустоты и праздности, верных спутников разврата.
„Женитесь на мне!“ подхватила с наглым видом молчавшая дотоле в углу ее приятельница. „Если я буду женою, я буду сидеть вот как!“ при этом она сделала какую-то глупую мину на жалком лице своем, которою чрезвычайно рассмешила красавицу.»
Высшее мужское унижение состоит в том, что умом-то понимаешь, что сия Божественная красота не для тебя. Да, ты умен, начитан, образован. Но этого ничего не нужно. Для Божественных созданий необходимы Париж, Лазурный Берег, Кипр. Бутики Рима и Лондона. Божественная красота для Принцев, для настоящих Мужчин с большой буквы. Высшая несправедливость состоит в том, что Божественная женственность очень недолгая, она быстро превращается в тыкву. Принцы отправятся за новой божественной красотой, им положено. А сгоревшим звездам, то бишь тыквам, остаётся всё земное.
Не устану повторять, «Невский проспект» восхитительная и очень драматичная повесть. Безумно жаль бедного художника. Невский проспект предстаёт как место, где всё не то, чем кажется. Гоголь подчёркивает, что за внешним блеском и красотой скрываются ложь, порок и трагедия. Это касается как города в целом, так и судеб героев. Пискарёв, увлёкшись красотой незнакомки, идеализирует её, но обнаруживает, что она — проститутка. Его мечты рушатся, и он не может смириться с реальностью. Мы любим обманываться, поддаваться сладостным порывам. «Невский проспект» — это не только яркое изображение Петербурга, но и глубокое философское размышление о природе человеческих иллюзий и трагедии творческой личности.
Повесть стала важным этапом в развитии русской литературы, повлияв на творчество многих писателей, включая Достоевского, который также исследовал тему «маленького человека» и трагедии в большом городе. Нам кажется, что попади в столицу, или иной крупный город на нас непременно свалится счастье. Наверняка думаем, уж там-то мы развернёмся. Невский проспект удивительным образом выполняет роль одного из героев повести. Он окрыляет, дарит надежды, обманывает, убивает, унижает. Третий герой повести, некий поручик Пирогов решил позабавиться с замужней дамочкой одного из ремесленных дел мастера, проживавшего на Невском проспекте. Но был застигнут, обездвижен и выпорот. Ну с кем не бывает!?
Так, о чем же повесть Гоголя «Невский проспект»? Наверное, о противоречиях между мечтой и реальностью, а также о цене, которую человек платит за свои иллюзии. Жаль, что я не прочел эту повесть в юношестве. Быть может, не мечтал бы о жизни в Париже. Хотя, ….
P.S. Статья участвует в марафоне «Читаем Гоголя» на канале БиблиоЮлия
Всего Вам самого доброго! Будьте счастливы! Вам понравилась статья? Поставьте, пожалуйста, 👍 и подписывайтесь на мой канал