✅ЧАСТЬ 3
В прошлой главе нашего рассуждения о модели неокоммунизма, в которой каждый получаем 1-комнатную квартиру с рождения, мы пришли к интересным результатам.
Например, выяснилось, что если некий среднестатистический Сидоров, отец 10 детей, проживающий на этой почве в 12-комнатных апартаментах, плохо трудится и филонит, то его практически невозможно мотивировать к труду и отучить от тунеядства. На это есть ряд причин. Отнять у него однушку? А где ему ютиться? Отнять у его нерождённых детей право на бесплатные комнатки? Единственный рычаг воздействия.
КАСТА ПРОКЛЯТЫХ
Так появится каста “проклятых”: тех, которые за свои преступленья наказаны квадратным метром, и их дети не получат комнат с рождения. Значит, отпрыску придётся:
А) после 18 лет жить вместе с отцом Сидоровым;
Б) быстро вступить в брак с представителем касты “квартирных” и переехать к нему;
В) снимать, как мигранту, у других “квартирных”.
Такие Сидоровы породят новый угнетённый класс: “проклятых”, обесквартиренных, которые будут всеми фибрами души против неокоммунизма и в конце концов устроят мятеж.
Как избежать этого? Не наказывать Сидорова? Пусть ленится, туниядничает и всё равно копит комнаты? Тогда создастся прецедент. Все займут выжидательно-рожательную позицию, вместо того чтобы работать.
Ищем выход.
Или же всю ячейку Сидоровых поселить в 1 пятикомнатную, однушки изъять, а после совершеннолетия детей снова изъять 5-комнатную и заново выдать родителям двушку, а холостым детям по однушке? И так всю жизнь — переезды, переезды, переезды... Одна радость: не ты решаешь, в какую жилплощадь переезжать, а за тебя государство решает. Хоть голова отдохнёт, пока решать ею не надо.
Выбираем метод наказания тунеядца Сидорова: он рождает последовательно одного, двух, трёх... пятерых детей, чтобы жить в 7-комнатной квартире. От качества его труда не зависит совершенно ничего: работай, не работай — всё равно приобретённые кв метры зависят от фертильности, а не профессионализма или трудовых подвигов. А Сидоров, например, работает именно строителем — строит колоссальные “муравейники”. Можно строить отменно, а можно посредственно.
Строя, Сидоров осознаёт, что в этих метрах будет в итоге жить кто угодно, и потому не сильно старается. А что ему сделают? Пристыдят? Ну, переживёт. Отберут у его семьи 7 комнат? Значит, за папины грехи накажут детей и супругу. Сын за отца, выходит, в ответе? Вот к чему мы вернулись. Да нет, не вариант. Урезать зарплату? 5 детей будут пострадавшей стороной. Как же приструнить Сидорова за из рук вон плохой труд?
Суммирую: его нельзя посадить в тюрьму, так как 5 малолетних останутся без отца; его нельзя казнить, так как осиротеют пятеро невинных; его нельзя лишить зарплаты, так как это уменьшит заработок семьи в целом, а ушлый Сидоров начнёт объедать своих же отпрысков и выкрутится; его нельзя приструнить через пристыжение: у Сидорова нет совести, а есть желание только жрать, спать и размножаться. Ну, какой есть, любите и жалуйте. Се человек. Любите таким, какой есть, — а иначе вы сами бесчеловечны, скажет Сидоров. И будет, видимо, прав.
Какой же выход есть с наказанием бессовестного Сидорова в неокоммунистическом обществе, где из развлечений только труд, походы в коммунальный ресторан и житьё в 7-комнатной государственной квартире? (Интернет, наверно, запретят — чтобы не развращаться через него картинами вражеской иноземной жизни.)
Розги.
Единственный, получается, выход. Плохо трудился — розги. Отхлестать за тунеядство и несознательность. Как, извините, собаку. (Хотя и собак бьют, нет сомнений, только троглодиты и подлецы.) Значит, список расширился: троглодиты, подлецы и... неокоммунисты. Только — не собаку, а ленивого Сидорова.
Итог
Итак, неокоммунист Вася Сидоров женится на Кате. Оба обладают комнатами с рождения, и после свадьбы неокоммунистическое правительство изымает у них “однушки”и выдаёт “двушку”. Сидоровы производят Петю и Машу с разницей в год — так как торопятся улучшить квартирный вопрос, за что у семьи сначала изымают “двушку” и переселяют Сидоровых в “трёшку”, а через год изымают “трёшку”и переселяют в 4-комнатное жильё. Сидоров, естественно, торопит жену, и в последующие 3 года они последовательно въезжают в пяти-, шести- и, наконец, семикомнатную квартиру. В их семье растут 4-летний Петя, 3-летняя Маша, 2-летний Боря, годовалый Серёжа и новорождённая Фрося. После Маши семья уже не распаковывала чемоданов и не обживала жильё, зная, что через год будет новый переезд.
Отказаться от новых комнат Сидоровы не могут из-за естественной человеческой жадности (укорять в которой их будут только совсем уж бессердечные нелюди). А это значит, что все первые 4 года жизни первенец Петя живёт “на чемоданах”, не знает ни уюта, ни стабильности, ни домашнего тепла. Нет, — возражает отец Сидоров, — тепла у Пети предостаточно: из неокоммунистической чугунной батареи. Всё у Пети есть, не лезьте в чужой квартирный вопрос.
Сидоровой супруге, кстати, можно и продолжать, пока благосостояние семьи не увеличится до 10-комнатных апартаментов. Единственное ограничение — её собственная фертильность и физиологические возможности. В таких условиях у семьи из 10 человек в какой-то период времени будет только один кормилец: отец Сидоров. Неокоммунистическое правительство, несомненно, будет выплачивать на каждого нового младенца пособие. Мать Сидорова возможности как-то иначе трудиться будет лишена. Когда Сидоровым остановиться? Сложный вопрос. Остановить их, вероятно, сможет только неокоммунистический аппарат или падение фертильности самой Сидоровой.
Значит, на момент рождения 10-го младенца и переезда в 12-комнатные апартаменты первенцу Пете Сидорову будет 9 лет. До совершеннолетия ровно столько же. Если мать Сидорова на этом этапе будет физиологически истощена, то это будут самые счастливые Петины годы: годы стабильности и уюта. Эти 9 лет семья будет максимально преуспевать, кормясь на 10 детских пособий и зарплату Сидорова-отца. Отца, не видящего причин особо надрываться на стройке (так как основа его благосостояния в другом), время от времени будут бить розгами, но не сильно — чтобы ненароком не сделать сиротами 10 юных неокоммунистов.
Остаётся открытым вопрос, могут ли за какие-то особокрупные преступления изъять у Сидоровых апартаменты и переселить в 9 комнат? Например, если Сидоров напьётся на рабочем месте, или уронит чугунную батарею на голову коллеге, или сделанная им стенка рухнет на чужих маленьких Петь, и т.д.? В тюрьму его отправить будет априори нельзя: десятикратное отцовство сделает его эдаким “патриархом”, неприкосновенным, любые меры против которого ударят в первую очередь по отпрыскам. За спинами своего потомства Сидоров будет чувствовать свою неприкосновенность. А розги и потерпеть можно. Постепенно он приучится — как отец Мармеладов у Достоевского — сладко улыбаться под розгами и повторять: “А мне в наслаждение-с!” И что они ему сделают?
Во время розг 10 детей Сидорова будут рыдать вокруг и умолять пощадить папочку. Акт битья розгами превратится в фарс. Неприкосновенность Сидорова станет непреложным фактом. Таких Сидоровых, кстати, будет немало: ведь это сформирует прецедент.