— Ты думаешь, что жизнь будет вечно стелить тебе красную дорожку? — спросил Вячеслав Петрович негромко, глядя дочери прямо в глаза.
Елена вздрогнула. Ей было непривычно слышать такой тон от отца, который обычно баловал её и потакал любым капризам.
— А что такого? — она передернула плечами. — Все нормальные родители помогают своим детям.
Это был обычный летний вечер после окончания школы. За окном шумел город, а в комнате Елены разгорался нешуточный конфликт. Девушка ожидала, что отец – «большой человек» в городе – одним звонком устроит её в лучший университет страны. Как он делал всегда, когда нужно было решить любой вопрос.
Вячеслав Петрович медленно опустился в кресло и потер переносицу. Он долго молчал, разглядывая дочь, словно впервые увидел что-то, чего раньше не замечал.
— Лена, поступать ты будешь сама. Без моей помощи.
Солнце уже садилось, бросая янтарные блики на стены. Эти слова прозвучали для Елены как гром среди ясного неба.
— Что?! Ты шутишь? — она нервно рассмеялась, не веря своим ушам.
— Нет, это не шутка.
Елена резко развернулась к отцу. Её лицо исказилось от гнева.
— Так нельзя! У Маши папа ректором работает, она уже зачислена! У Кати отец деньги занес! А ты... ты что, хочешь, чтобы я с этими... этими неудачниками в очередях стояла?!
Вячеслав Петрович смотрел на дочь и не узнавал. Когда она успела стать такой? В голове промелькнули воспоминания: маленькая Лена делится конфетами с соседскими детьми, Лена помогает пожилой женщине донести сумки, Лена плачет над раненой птицей... Куда всё исчезло?
— Да на кой чёрт мне сдались эти экзамены?! — продолжала кричать она, расхаживая по комнате. — Я и так знаю, что хочу быть юристом! Или... или экономистом! Какая разница! Главное, чтобы престижно!
— А ты понимаешь, что для этого нужно учиться? — спросил отец.
— Учиться будут те, кому делать больше нечего!
Вячеслав Петрович поднялся с кресла и шагнул к окну. За стеклом текла обычная вечерняя суета: усталые люди торопились к домашнему ужину, стайка подростков хохотала на скамейке, мужчина в яркой куртке семенил за нетерпеливым спаниелем.
— Знаешь как было в моей молодости? — он потер переносицу, всматриваясь в прохожих. — Комната в общаге на четверых, сухари с чаем вместо нормальной еды, сутки напролет за чертежами. Я себе тогда поклялся — мои дети не узнают, что такое считать копейки до зарплаты и выбирать между ботинками и учебниками.
Он повернулся к дочери.
— Но я ошибся. Я вырастил избалованную девчонку, которая не видит дальше своего носа.
— Да как ты смеешь?! — вскрикнула Елена. — Это всё мама виновата! Она тебя настроила против меня!
— Не впутывай сюда маму, — оборвал её отец. — Дело не в ней. Дело в тебе и в том, что я слишком поздно заметил, какой ты растешь.
В комнате повисла гнетущая тишина. Елена скрестила руки на груди и отвернулась.
— И что теперь? — спросила она угрюмо.
— Теперь ты будешь поступать как все обычные люди. Своими силами.
— Но это же... это... — Елена задыхалась от возмущения, не находя слов.
— Это жизнь, Лена. Настоящая жизнь, — отец направился к двери, но остановился на пороге. — И еще одно. Если ты не поступишь, жить здесь больше не будешь.
Хлопнула дверь. Елена осталась одна в комнате, не веря в происходящее. Она сползла по стене на пол и заплакала от бессилия и злости. Это было несправедливо! Её отец – Вячеслав Петрович Каменев – один из самых влиятельных бизнесменов города! Почему он не мог просто позвонить куда надо, как делали отцы её подруг?
Следующие дни превратились в сплошной кошмар. Она металась между приступами злости и накатывающей паникой. До экзаменов оставались считанные дни, а учебники так и лежали нетронутыми. Да и зачем открывать их, если папа, как обычно, всё уладит одним телефонным разговором?
Летние каникулы, о которых она мечтала весь последний школьный год, растворились в суматошных попытках запихнуть в голову хоть какие-то знания. Но время было упущено. Результаты экзаменов превратились в приговор — её баллы не дотягивали даже до минимальных порогов в престижных университетах.
— Папа, ну пожалуйста! — она переступила порог отцовского кабинета и сложила руки в молитвенном жесте. — Один телефонный звонок! Всего один маленький звоночек!
Вячеслав Петрович сидел за столом, перебирая бумаги. Он поднял глаза на дочь.
— Нет, Лена. Я сказал – нет.
— Ты просто хочешь меня наказать! — закричала она. — За что?! Что я такого сделала?!
— Это не наказание, — покачал головой отец. — Это урок. Который тебе давно пора выучить.
— Какой еще урок?! — она топнула ногой. — Я что, должна идти в какой-нибудь занюханный техникум или училище?!
— А почему нет? — спокойно спросил отец.
— Там же одни нищеброды учатся! — выпалила Елена, не скрывая презрения.
Вячеслав Петрович медленно поднялся из-за стола. Его взгляд стал жестким.
— Послушай меня, Лена, — он сложил руки на столе и подался вперёд. — А ты кто такая, чтобы нос задирать? У тебя что-то своё есть? Хоть что-нибудь? Всё, что на тебе и вокруг тебя — моё. Я это заработал, я! Годами пахал, ночами не спал. А ты? — он покачал головой. — Ты даже кружку за собой в раковину не донесёшь. Дома тебя горничная обслуживает, в школе — педагоги, в магазинах — продавцы. Сама — ничего.
Он шумно выдохнул и потёр лоб.
— И виноват в этом я. Слепой был. Не видел, во что ты... — он запнулся, — во что я тебя превращаю своими руками. Но знаешь что? Ещё не всё потеряно. Даю тебе неделю. Поступаешь куда угодно и переезжаешь в общагу. Здесь больше не живёшь. А стипендию получишь — на неё и существуй. Не хватает — работать пойдёшь, как все нормальные люди.
Елена стояла ошеломленная. Никогда прежде отец не говорил с ней так. Она попятилась к двери, не в силах подобрать слова.
— Ты... ты не можешь так со мной...
— Могу, — отрезал Вячеслав Петрович. — И делаю это для твоего же блага. Хотя ты этого сейчас не понимаешь.
Уже через три дня она держала в руках документы о зачислении в кулинарное училище. Единственное место, куда её взяли без проблем. Как же это было унизительно! Она – дочь Каменева – будет учиться на повара!
Но выбора не было. Отец оставался непреклонен.
Общежитие встретило Елену затхлым запахом, облупившейся краской на стенах и скрипом старых половиц. Комната на четверых казалась тесной клеткой по сравнению с её просторной спальней дома. Железные кровати с продавленными матрасами, облезлые тумбочки, один шкаф на всех.
Елена бросила сумку на свободную кровать и огляделась. Три другие были уже заняты. На одной лежали растрепанные учебники и какие-то тетради, на другой — аккуратно сложенное домашнее одеяло с деревенскими цветами, на третьей — гитара без одной струны.
Дверь скрипнула. В комнату вошли две девушки.
— О, новенькая! — воскликнула невысокая круглолицая девчонка с веснушками. — Привет! Я Настя, а это Маринка.
Вторая, высокая и худая, с длинной русой косой, смущенно улыбнулась.
— Здрасьте, — буркнула Елена, демонстративно отворачиваясь и начиная распаковывать вещи.
— Ты откуда? — не унималась Настя.
— Отсюда, из города, — нехотя ответила Елена.
— А мы из Петровки, это в области. Ты на какое отделение?
— Поварское.
— И мы туда же! Будем вместе учиться!
Елена закатила глаза, не скрывая раздражения. Этого ей только не хватало — деревенские подружки.
— Слушайте, я устала, — солгала она. — Можно я просто отдохну?
Девушки переглянулись.
— Конечно, — кивнула Марина. — Мы на кухню, чай пить. Хочешь с нами?
— Нет.
Когда они ушли, Елена упала на кровать и уткнулась лицом в подушку. Как она здесь выживет? Среди этих... этих...
Она достала телефон и начала писать сообщения бывшим одноклассникам. Они должны были знать, через что ей приходится проходить! Но ответы приходили сухие, односложные. А некоторые и вовсе проигнорировали её сообщения.
На следующий день начались занятия. Елена устроилась в дальнем углу аудитории. Демонстративно отодвинула стул, с грохотом бросила сумку, закинула ногу на ногу. Пусть все видят – она здесь случайно, она не с ними.
Преподавательница – седая женщина с внимательным взглядом и натруженными руками – что-то увлеченно рассказывала про температурные режимы и сочетания специй. Елена не слушала. Водила ручкой по полям тетради, рисуя закорючки и спирали.
– Так, теорию разобрали, – преподавательница хлопнула в ладоши. – А сейчас практика. Разбиваемся на пары и начинаем работу.
Все зашевелились, а Елена осталась сидеть. К ней подошла Марина.
— Будешь со мной в паре?
— А у меня есть выбор? — скривилась Елена.
Им предстояло приготовить простой салат. Марина аккуратно нарезала овощи, а Елена неуклюже пыталась справиться с ножом.
— Дай покажу, — мягко предложила Марина. — Нож надо держать вот так, видишь?
— Я не идиотка! — огрызнулась Елена, но нож из рук выпустила.
Салат получился неровным, с крупными кусками. Преподавательница покачала головой.
— Нужно работать над техникой нарезки, Каменева.
Елена фыркнула. Какое ей дело до какой-то нарезки? Да и вообще до всего этого?
Вечером в комнате она обнаружила, что забыла купить шампунь. Дома такими мелочами занималась домработница.
— Можешь мой взять, — предложила третья соседка, Женя, только что вернувшаяся с занятий. — Он на полке в ванной.
— Обойдусь, — отрезала Елена.
Она легла спать голодная — в столовую идти не хотелось, а денег на кафе не было. Отец был непреклонен: никакой финансовой помощи. Только учеба и общежитие.
Деньги закончились быстрее, чем Елена ожидала. Триста рублей на карте, а до стипендии еще две недели. Занимать у соседок не хотелось.
Проходя мимо кафе, она заметила объявление в окне. "Требуется официантка". Постояла минуту, вздохнула и зашла внутрь.
Первый же день чуть не довел её до слез. Посетители были грубыми, работа — тяжелой, а начальство — требовательным.
— Эй, красотка! Неси еще пива! — крикнул один из посетителей, похлопав её по бедру.
Елена едва удержалась, чтобы не опрокинуть поднос ему на голову. Еще недавно она сама сидела в таких заведениях, заказывала дорогие коктейли и смотрела свысока на обслуживающий персонал.
А теперь она сама была «обслугой».
На выходе из кафе её окликнул знакомый голос.
— Лена? Каменева? Это ты?
Она обернулась и увидела бывших одноклассников — Диму и Артема. Они сидели за столиком у окна в компании каких-то девушек.
— Ты что тут делаешь? — спросил Дима с удивлением.
— Работаю, — ответила она, стараясь говорить спокойно.
— Серьезно? — Артем рассмеялся. — Каменева работает официанткой? А куда делся твой папочка с его связями?
— Не твое дело, — бросила она и пошла к выходу.
— Эй, детка, а счет принести? — крикнул ей вслед Артем, и компания разразилась хохотом.
Елена бежала по улице, не разбирая дороги. Слезы застилали глаза. Она ненавидела их всех. Ненавидела отца за то, что бросил её в эту яму. Ненавидела себя за то, что оказалась такой беспомощной.
Уже подходя к общежитию, она столкнулась с Мариной.
— Лен, ты чего? Что случилось? — спросила та обеспокоенно.
— Отстань, — буркнула Елена, пытаясь проскочить мимо.
Но Марина поймала её за руку.
— Эй, погоди. У меня бабушка варенье прислала и пирожки. Пойдем чай пить?
Елена хотела отказаться, но желудок предательски заурчал. Она не ела с утра.
— Ладно, — неохотно согласилась она.
В комнате уже сидели Настя и Женя. На столе стояли чашки и тарелка с пирожками.
— О, Ленка! Иди к нам! — позвала Настя. — Бабуля Маринкина такие пирожки печет — пальчики оближешь!
Елена села на край кровати. Марина протянула ей чашку с чаем и пирожок. Запах был одуряющим.
— Спасибо, — тихо сказала Елена, откусывая кусочек. Пирожок действительно был восхитительным.
— Как работа? — спросила Женя. — Тяжело, наверное?
— Да уж, — вздохнула Елена. — Особенно когда бывшие одноклассники заходят и ржут над тобой.
— Не обращай внимания, — махнула рукой Настя. — Подумаешь, какие цацы! Ты хоть работаешь, не то что эти мажоры.
— Я и сама была такой «цацей», — вдруг призналась Елена.
За два месяца многое изменилось. Она привыкла к общежитию, к соседкам, к учебе. К удивлению самой себя, она даже начала получать удовольствие от кулинарных занятий. Оказалось, что создавать что-то своими руками приносит странное удовлетворение.
С работой было сложнее. Она уволилась из кафе после очередной стычки с посетителями и устроилась помощницей повара в небольшой ресторан. Зарплата была выше и атмосфера – спокойнее.
— Приветики! — в комнату влетела Настя с пакетами из магазина. — Девчонки, я купила продуктов на ужин! Я сегодня стипуху получила!
— Здорово! — Марина отложила учебник. — Что будем готовить?
— А давайте пасту! — предложила Женя, откладывая гитару.
Раньше Елена скривилась бы от одной мысли о совместном приготовлении ужина в общей кухне. Теперь она первая вызвалась помочь.
— Я на работе новый соус научилась делать, — сказала она, вытаскивая из пакета помидоры. — Шеф-повар показал.
Они готовили вместе, смеялись над шутками Жени, слушали рассказы Насти о её очередном кавалере. Елена чувствовала себя... нормально. Впервые за долгое время.
Когда паста была готова, они расселись на кроватях с тарелками.
— Лен, соус просто бомба! — восхитилась Марина. — Тебе точно надо шеф-поваром становиться.
Елена улыбнулась. Ещё недавно мысль о карьере повара показалась бы ей оскорбительной. А сейчас... сейчас это не казалось таким уж плохим вариантом.
Её телефон тренькнул. СМС от матери: «Привет, дочка. Как ты? Может, приедешь в гости на выходных?»
Елена задумалась. Она не была дома уже больше месяца. Гордость не позволяла. Но сейчас она почувствовала, что скучает по родителям. Даже по отцу, который отправил её в эту «ссылку».
— Девчонки, я, наверное, домой на выходные поеду, — сказала она.
— Хорошо, — кивнула Марина. — Родителям привет передавай.
Дома всё было как прежде. Те же мягкие диваны, те же картины на стенах, тот же запах маминых духов. Но Елена чувствовала себя иначе. Словно эта роскошь стала ей чужой.
Отец встретил её сдержанно, но в глазах читалось облегчение.
— Как училище? — спросил он за ужином.
— Нормально, — пожала плечами Елена. — Даже интересно, если честно.
— А общежитие?
— Привыкла. У меня хорошие соседки.
Мать улыбалась, глядя на дочь. Елена заметила, что улыбка у мамы немного грустная.
— Ты повзрослела, — сказала она.
Елена не ответила. Но внутри согласилась — да, она стала другой.
После ужина отец предложил ей прогуляться. Под ногами мягко шелестели опавшие листья. Парк дышал осенью — терпким, прохладным воздухом, который Елена втягивала полной грудью. Странно, она раньше никогда не замечала, как приятно пахнет осень.
— Пап, я давно хотела спросить, — Елена замедлила шаг. — Почему ты так поступил? Выгнал меня, как... как чужую?
Вячеслав Петрович остановился. Засунул руки в карманы пальто. Складка между бровей стала глубже.
— Знаешь... я струсил, — его голос звучал тише обычного. — Увидел, какой ты становишься, и испугался. Что ты никогда не поймёшь, как люди по-настоящему живут. Что останешься избалованной девчонкой, для которой всё должно быть по щелчку пальцев.
— Я ведь такой и была, — Елена рассматривала носки своих туфель.
— Да. Моя вина, — он качнул головой. — Перестарался с любовью. Слишком много давал, слишком мало требовал.
— Мне казалось, так и должно быть, — она пожала плечами. — Что есть люди первого сорта и второго. И раз мы в первой категории, остальные должны...
Она не закончила. В памяти всплыли лица: Маринка с её домашним вареньем, вечно смеющаяся Настя, суровый на вид, но удивительно терпеливый шеф на кухне, сухонькая преподавательница с неизменной пучком седых волос.
— А сейчас я понимаю, что... — она замялась, подбирая слова, — ... что человек — это не содержимое его кошелька. Банально звучит, да?
Отец улыбнулся и обнял её за плечи.
— Ты мне звони почаще, ладно? — попросил он. — Мы с мамой скучаем.
— Обязательно, — кивнула Елена.
Вернувшись в общежитие, она почувствовала, что это место стало для неё в каком-то смысле домом. Странно, но она даже скучала по своим соседкам.
— Лен, тебе посылка пришла! — сообщила Настя, как только Елена переступила порог комнаты.
На кровати лежала большая коробка.
— От кого? — удивилась Елена.
— Не знаю, там только твое имя.
Елена открыла коробку. Внутри был новенький ноутбук и записка: «Для учебы. Папа». Она улыбнулась. Это была не просто техника — это было признание её нового пути.
Зима сменила осень, а затем пришла весна. Елена втянулась в учёбу, даже начала получать повышенную стипендию. На работе её повысили до помощника шеф-повара. А соседки стали настоящими подругами — такими, о которых она раньше и мечтать не могла.
Иногда её посещали мысли о прежней жизни. О красивых платьях, дорогих вечеринках, беззаботном существовании. Но теперь эти воспоминания вызывали лишь неловкость и стыд.
Однажды, проходя мимо модного кафе, она увидела своих бывших одноклассников. Они сидели за столиком, громко смеялись и что-то бурно обсуждали. Раньше она бы отдала все на свете, чтобы оказаться в их компании. Сейчас же прошла мимо, даже не испытав укола зависти.
— Елена Вячеславовна, к вам посетитель, — раздался голос секретарши из динамика.
Елена вздрогнула, возвращаясь из воспоминаний в реальность. За окном её кабинета кружились осенние листья, напоминая о том дне много лет назад, когда она вернулась домой другим человеком.
Сейчас, спустя двадцать лет, она была владелицей сети успешных ресторанов. И каждого нового сотрудника она принимала на работу лично, независимо от его опыта и образования. Главным для неё были не корочки престижных вузов, а горящие глаза и желание работать.
— Пусть войдёт, — ответила она.
Скрипнула дверь. На пороге стоял седой мужчина, опираясь на трость – годы не пощадили его крепкую когда-то фигуру. Лицо избороздили морщины, плечи чуть ссутулились, но глаза... глаза смотрели все так же остро, словно видели человека насквозь.
— Папа?! — Елена подскочила, задев коленями столешницу, и через мгновение уже стискивала отца в объятиях.
— Дай-ка старику присесть, — он похлопал её по спине и, кряхтя, опустился в кожаное кресло для посетителей. — Дай, думаю, проверю, как тут моя дочка царствует.
— Сам-то как? — она суетливо нащупала на столе пульт, включила чайник в углу кабинета. — Колено не беспокоит?
— Да ладно о моих болячках, — отмахнулся он. — Рассказывай лучше, как твои дела? Слышал, ты там что-то с заграницей мутишь?
— Вчера подписала контракт, — она протянула отцу дымящуюся чашку. — Наш ресторан в Праге откроется через три месяца.
— Горжусь тобой, — кивнул отец. — Знаешь, я часто думал, правильно ли поступил тогда...
— Правильно, — перебила его Елена. — Я каждый день благодарю тебя за то решение. Оно изменило всю мою жизнь.
Вячеслав Петрович задумчиво посмотрел в окно.
— А ведь ты могла возненавидеть меня.
— Было дело, — рассмеялась Елена. — Первое время я тебя просто презирала. Но потом... потом я начала понимать.
Вячеслав Петрович заплакал и крепко обнял дочь. Они стояли вдвоём и рыдали. Елена просила прощения за всё — за себя, за свои поступки. И ей стало так легко, словно тяжелая гора упала с её плеч.
Рекомендую: