Март в тайге — пора особая. Вроде бы весна на носу, а по-настоящему тепла ещё нет. Особенно под густыми лапами старых кедров, где снег лежит будто в декабре.
Лесник Матвей, привычный к любому времени года, скользил на своих охотничьих лыжах по заснеженному лесу. Работа у него такая — каждый день участок обходить, порядок проверять.
Вышел на поляну — а там за ельником картина дивная открылась. Старые ели, как великаны, стоят, а на ветках — шишки, шишки, шишки! Крупные, тяжёлые, и так их много, что ветви под весом наклонились, будто поклониться кому собрались.
Тишина в лесу такая, что слышно, как снежинки падают. Птицам ещё не до песен — холодно пока. Только иногда треснет где-нибудь сучок от мороза, да лыжи Матвея по снегу шуршат.
Вдруг над тихим лесом пронёсся лёгкий ветерок, будто весна заглянула на минутку. И сразу над поляной появилась весёлая стайка птиц. Это были клесты — настоящие северные жители, которым никакие морозы не страшны!
Заметив высокие ели, птички сразу облепили их вершины. Цепкими коготками клесты ухватились за шишки и повисли вниз головой, словно на качелях качаясь.
А шишки на ветках висели такие крупные, что даже ветви гнулись под их тяжестью.
Матвей, прищурившись от мартовского солнца, наблюдал за птичьей суетой. Вот ведь чудеса природы — клесты, не то что другие птицы, на юг не летят, в морозы не прячутся. Словно маленькие лесорубы, висят на шишках вниз головой, своими кривыми клювами семечки добывают.
“Вот ведь приспособились как, — подумал лесник, — когда другим холодно, они себе пир горой устраивают.”
И тут заметил — один клест в густую крону старой ели юркнул. “Неужто…” — мелькнуло в голове у Матвея. Он-то слыхал про такое, да вот своими глазами увидеть не доводилось.
Притаился, подкрался к дереву неслышно, как учил его дед в молодости. Отвёл в сторону нижние ветви, хоть и кололо руки еловыми иглами. И правда — там, среди обледенелой хвои, гнездо притулилось. А в нём — чудо из чудес! — птенчики совсем голые, будто в мае вылупились, а не в лютую стужу.
Вот, клесты — птицы эти удивительные! Другие пернатые в тёплые края улетают, а клесты в самую стужу гнёзда вьют. Почему так? А всё просто: клест — мастер шишки вскрывать. Еловые, сосновые, пихтовые — ему все по плечу! Как раз к зиме шишки доспевают, вот клесты и начинают птенцов выводить.
А кормят своих малышей клесты особенной едой — “еловой кашей”. Это они семена из шишек достают, измельчают их своими клювами, слюной смочат — вот и готово птичье детское питание!
«Вот ведь материнское тепло — что для птенца, что для человека, — подумал Матвей, , отходя от дерева, — в любую стужу согреет».
Посмотрел Матвей на заснеженный лес другими глазами — не безжизненный он теперь казался, а полный тайн и чудес.
Отряхнул снег с шапки, потёр закоченевшие руки. “Вот ведь как оно в природе устроено, — усмехнулся сам себе, — где нам холодно, клесты себе дом обжили. Ишь, какие!”
И пошёл дальше по своим лесным делам, а в душе у него словно тоже весна наступила. Теперь он точно знал — не за горами тепло, раз такие чудеса в лесу происходят.