Инга стояла у окна, рассеянно наблюдая, как октябрьский ветер гоняет по двору разноцветные листья. В просторной гостиной царил полумрак — шторы она так и не раздвинула с утра. На журнальном столике остывала нетронутая чашка кофе, рядом лежал смартфон с очередным пропущенным звонком от свекрови.
Массивный книжный шкаф, доставшийся вместе с квартирой от бабушки, занимал целую стену. Корешки книг выстроились ровными рядами — классика, романы, детективы. Ни одной детской книжки. Как и игрушек на пустующих полках. Или фотографий в рамках — только свадебная, где они с Женей такие счастливые и беззаботные.
Телефон снова завибрировал. Инга поморщилась, но трубку все же взяла.
— Да, Анастасия Петровна.
— Ингочка, солнышко! — раздался бодрый голос свекрови. — Я тут решила к вам приехать на недельку. Соскучилась очень! Да и дела в Москве появились.
У Инги внутри все сжалось. Опять. Уже третий раз за последние два месяца.
— Мы вроде не планировали... — начала она неуверенно.
— Да какие планы, доченька! — перебила свекровь. — Я уже в поезде, через четыре часа буду. Встретите?
Инга прикрыла глаза и медленно досчитала до пяти.
— Да, конечно, — выдавила она. — Женя вас встретит.
Положив трубку, она машинально оглядела квартиру — большую, светлую, с высокими потолками и старинной лепниной. Такие сейчас редко встретишь. Бабушка берегла ее как зеницу ока, каждую вещь, каждую безделушку. А теперь здесь хозяйничает Инга. Вернее, пытается.
Свекровь появилась не через четыре часа, а через три. Евгений привез ее прямо с вокзала, помог занести объемистые сумки.
— Ингуля, детка! — Анастасия Петровна заключила невестку в удушающие объятия. От нее пахло дорогими духами и какими-то травами. — Как же я соскучилась! А ты все худеешь, бледненькая какая. Нехорошо это.
Она отстранилась, окинула Ингу придирчивым взглядом.
— Нужно тебе витамины попить. И питаться получше. А то как же детки в таком теле приживутся?
Инга почувствовала, как краска заливает щеки. Вот оно — началось. Не прошло и пяти минут.
— Мам, может, чаю? — поспешно вмешался Евгений. — С дороги-то.
— А давайте! — оживилась Анастасия Петровна. — Только я сама заварю. У меня свой рецепт, особенный. С травками полезными, для женского здоровья.
Она многозначительно посмотрела на Ингу и прошествовала на кухню. Громыхнули дверцы шкафчиков — свекровь явно искала любимую фарфоровую чашку, которую сама же и подарила молодым на новоселье.
— Женя, ты же говорил, поговоришь с ней, — шепотом взмолилась Инга, хватая мужа за рукав. — Объяснишь, что не нужно...
— Я пытался, — так же тихо ответил он. — Но ты же знаешь маму. У нее свое мнение на все.
С кухни донесся звон посуды и бодрое пение — Анастасия Петровна всегда напевала за работой.
— Деточки, идите чай пить! — позвала она. — Остынет же!
За столом свекровь разлила по чашкам темный, пряно пахнущий напиток и придвинула Инге вазочку с печеньем.
— Кушай-кушай, — приговаривала она. — Тебе силы нужны. Вон, Маша-то моя соседка в том году родила. Тоже все никак не получалось, а потом травки мои попила — и на тебе! Двойня!
Инга сжала под столом кулаки так, что ногти впились в ладони.
— Анастасия Петровна, мы же просили...
— Да-да, знаю, — махнула рукой свекровь. — Не лезть, не давать советы. Но я же как лучше хочу! Мне уж пятьдесят, заждалась внучат. Все подруги давно бабушки, а я что — хуже?
— Мам! — одернул ее Евгений.
Но Анастасия Петровна уже вошла в раж:
— А что мам? Правду говорю! Два года живете — и ничего. Может, к врачу сходить надо? Обследоваться? У меня знакомая гинеколог есть, хороший специалист...
Чашка в руках Инги дрогнула, чай выплеснулся на скатерть.
— Извините, — пробормотала она, вскакивая. — Мне нужно... работу доделать.
Она выскочила из кухни, едва сдерживая слезы. Захлопнула дверь спальни, упала на кровать. Подушка быстро намокла от беззвучных рыданий.
Через несколько минут скрипнула дверь — Евгений. Присел рядом, погладил по спине.
— Прости, — тихо сказал он. — Я поговорю с ней. Серьезно поговорю.
— Я уже была у врача, — глухо произнесла Инга, не поднимая головы. — Неделю назад.
Рука мужа замерла.
— Что? Почему не сказала?
— Хотела сначала результаты получить. Они будут завтра.
Евгений молчал, продолжая гладить ее по спине. За дверью слышались шаги свекрови — она явно металась по квартире, не зная, как загладить очередную бестактность.
На следующий день Инга поехала в клинику одна. Евгений рвался с ней, но она отказалась — хотела узнать все наедине с врачом. Подготовиться морально, если что.
Кабинет гинеколога находился в конце длинного коридора. Доктор Светлана Игоревна — немолодая женщина с добрыми глазами — встретила ее приветливой улыбкой. Но, взглянув в результаты анализов, нахмурилась.
— Присядьте, Инга, — мягко сказала она. — Мне нужно сообщить вам кое-что...
Домой Инга брела как в тумане. Слова врача звенели в ушах: "К сожалению... забеременеть... не сможете..." Перед глазами плыли схемы и графики, которыми Светлана Игоревна пыталась объяснить ситуацию. Что-то про гормоны, про какие-то нарушения. Инга почти не слушала — в голове билась одна мысль: "Не будет детей. Никогда".
В подъезде она столкнулась с соседкой — молодой мамой с коляской. Та приветливо улыбнулась, но Инга только кивнула, торопливо отводя глаза от розовых кружев и счастливого младенческого агуканья.
Квартира встретила ее звоном посуды и громким голосом свекрови:
— ...и представляешь, Зина, они два года живут — и ничего! Я уж и травки ей, и советы... А она нос воротит!
Инга замерла у двери. Анастасия Петровна говорила по телефону, видимо, с очередной подругой.
— Да-да, точно тебе говорю — бракованная она! А Женька-то мой, дурачок, все терпит. Я ему говорю — найди себе нормальную, здоровую. А он...
Инга с грохотом захлопнула входную дверь. В кухне что-то звякнуло — свекровь от неожиданности выронила чашку.
— Ингочка! А я тут... — Анастасия Петровна выглянула в коридор, пряча телефон за спину. — Ты рано сегодня.
— Да, рано, — отчеканила Инга. — Зато вовремя.
Она прошла мимо растерянной свекрови, заперлась в спальне. Колени подогнулись, и она сползла по стене на пол. Внутри было пусто и холодно.
Сколько она так просидела — час, два? — Инга не знала. Очнулась от звука поворачивающегося в замке ключа. Евгений.
— Инга! — он метнулся к ней, опустился рядом. — Что случилось? Мама сказала, ты...
— Бракованная я, — криво усмехнулась она. — Так и передай своей маме. Пусть звонит подругам, делится радостью.
— Что? — он нахмурился. — При чем тут мама? Что врач сказал?
Инга покачала головой:
— Не смогу родить. Никогда.
Она ждала чего угодно — разочарования, злости, упреков. Но Евгений только крепче прижал ее к себе.
— Ну и что? — тихо сказал он. — Главное, что ты у меня есть, а я у тебя.
— Жень, ты не понимаешь, — всхлипнула она. — Твоя мама права. Тебе нужна другая жена. Нормальная.
— Так, прекрати! — он развернул ее к себе, заглянул в глаза. — Ты — моя жена. Единственная. А мама... Я с ней поговорю.
— О чем? О том, что невестка не оправдала надежд?
— О том, что пора прекратить лезть в нашу жизнь! — Евгений резко встал. — И вообще... есть ведь другие способы. Необязательно самим рожать.
Инга недоверчиво посмотрела на мужа:
— Ты о чем?
— Об усыновлении, — просто сказал он. — Я давно об этом думал. Столько детей ждут семью! Почему бы нам...
Договорить он не успел — из коридора донесся возмущенный возглас Анастасии Петровны:
— Чужого ребенка? С ума сошли! Да люди засмеют! Нет, Женя, я тебе как мать говорю — даже не думай! Найдем тебе нормальную девушку...
— Мама! — Евгений распахнул дверь. — Хватит подслушивать!
— Но сынок...
— Нет, мама. Или ты принимаешь нашу жизнь такой, какая она есть, или... — он сделал паузу. — Или собирай вещи и возвращайся в свое Дуброво.
Анастасия Петровна охнула, схватилась за сердце:
— Родную мать гонишь? Из-за нее? — она ткнула пальцем в сторону Инги.
— Нет, мама. Из-за твоего неуважения. К ней. Ко мне. К нашей семье.
В коридоре повисла тяжелая тишина. Потом застучали каблуки — Анастасия Петровна гордо удалилась в гостевую комнату. Загремели ящики комода — видимо, начала собирать вещи.
***
Утро началось с кипы бумаг на столе. Инга методично перебирала документы — справки, заключения, характеристики с работы. Где-то в этой стопке затерялся последний необходимый листок — медицинское заключение, без которого весь пакет документов оказался бы неполным.
— Нашла? — Евгений заглянул в комнату, на ходу завязывая галстук. — Нам через час выезжать в опеку.
— Сейчас, — пробормотала Инга, вытаскивая нужную бумагу. — Вот она!
За последние два месяца они, кажется, собрали справок больше, чем за всю предыдущую жизнь. Школа приемных родителей по вечерам, бесконечные очереди в кабинеты, разговоры с психологами и социальными работниками. Но результат того стоил — они получили заключение о возможности быть усыновителями.
В детском доме их встретила уже знакомая воспитательница — полная женщина с добрыми глазами.
— Мишенька уже проснулся, — сообщила она, ведя их по коридору. — Все утро спрашивал, придете ли вы сегодня.
Малыш сидел в игровой, сосредоточенно складывая кубики. Увидев вошедших, просиял, вскочил на еще не совсем уверенные ножки:
— Тётя! Дядя!
Инга подхватила его на руки, прижала к себе. От макушки пахло детским шампунем. Евгений потрепал мальчика по вихрастой голове:
— Ну что, друг, показывай, чему новому научился?
Следующий час Миша демонстрировал игрушки, что-то увлеченно рассказывал на своем детском языке, требовал внимания то от одного, то от другого. А они не могли насмотреться на него, запоминая каждый жест, каждую улыбку.
Домой возвращались притихшие, растроганные.
— Через месяц будет решение, — задумчиво произнес Евгений. — Всего месяц, и он будет с нами.
Инга только кивнула. Горло перехватывало от нежности и волнения.
Плановый осмотр у гинеколога она воспринимала как простую формальность — еще одна справка в пухлой папке документов. Но судьба готовила сюрприз.
— Поздравляю, — улыбнулась Светлана Игоревна, глядя на результаты анализов. — Вы беременны. И, судя по всему, уже около двух месяцев.
Инга замерла, не веря своим ушам:
— Как... беременна? Но вы же говорили...
— Инга, — врач виновато опустила глаза. — Тогда произошла ошибка. Мы перепутали ваши анализы с другой пациенткой. Простите меня, пожалуйста.
До дома Инга летела на крыльях.
Евгений примчался с работы, едва получив ее сообщение. Выслушал новость, крепко обнял:
— Это же чудесно! — воскликнул он. — Теперь у нас будет двое детей!
— Двое? — Инга недоверчиво посмотрела на мужа. — Ты хочешь сказать...
— Конечно! — он поцеловал ее в макушку. — Мы же не откажемся от Миши. Он уже наш, родной. Просто теперь у него появится братик или сестричка.
Телефонный звонок прервал их разговор. На экране высветилось: "Мама".
— Женечка! — голос Анастасии Петровны звенел от возбуждения. — Соседка видела вашу Ингу выходящей из женской консультации! Неужели... Неужели я наконец-то стану бабушкой?
Евгений переглянулся с женой, включил громкую связь:
— Да, мам. Инга беременна.
Из трубки донеслось что-то среднее между восторженным визгом и рыданием:
— Господи, спасибо! Я же говорила — все наладится! А вы теперь этого, с усыновлением-то... передумаете, да? Зачем вам чужой ребенок, когда свой будет?
— Нет, мама, — твердо ответил Евгений. — Мы не передумаем. Миша тоже будет нашим сыном.
— Что?! — в голосе свекрови зазвенел металл. — Вы с ума сошли? Куда вам двоих сразу? Да еще и чужого в придачу? Нет, я этого не допущу!
— Мама, — Евгений говорил спокойно, но в голосе чувствовалась сталь. — Не начинай.
В трубке повисло тяжелое молчание.
— Но я же как лучше хочу, — наконец всхлипнула Анастасия Петровна. — Я же о вас беспокоюсь...
— Мам, — мягко произнес Евгений. — Мы любим тебя. Очень. И хотим, чтобы ты была частью нашей семьи. Большой семьи — с двумя внуками. Но решать, как нам жить, будем мы сами. Ты примешь это?
Снова молчание. Потом тихий вздох:
— Приму, сынок. Куда ж я денусь? Только... можно я приеду? Помогу там с детской, с вещами? Я ведь правда соскучилась.
Инга шагнула к телефону:
— Приезжайте, мама. Нам очень нужна ваша помощь. И Мише нужна бабушка. Настоящая, любящая.
— Спасибо, доченька, — голос Анастасии Петровны дрогнул. — Я постараюсь... постараюсь быть хорошей бабушкой. Обоим.
Когда связь прервалась, Евгений притянул жену к себе:
— Ну вот, кажется, все налаживается.
Инга положила руку на живот, представляя, как через семь месяцев в их доме появится еще один малыш. А Миша станет старшим братом — заботливым, любящим. И они будут настоящей семьей — пусть не совсем обычной, но от этого не менее счастливой.
---
Автор: Снежана Морозова
Смягчающие обстоятельства
Я – простая домохозяйка. У меня муж и трое детей. Живу я, если честно, не очень. Денег не хватает ни на что, дети не слушаются и часто болеют. Муж пьет и бьет. Но – все это ерунда, главное, чтобы было здоровье.
Сегодня случилась очередная неприятность: сломалась стиральная машинка. Для меня, матери большого семейства - это катастрофа. Придется целый день убить на стирку: замочить белье в ванной, вручную выстирать, выполоскать, отжать. А еще нужно приготовить обед на пятерых человек, встретить старшего из школы, забрать младших из сада, всех накормить, помыть посуду, проверить уроки, поиграть, навести порядок в доме к приходу мужа.
Если он загуляет, то лучше пусть не приходит. Да, лучше. Тогда мы все спокойно уснем, без скандалов и битья посуды. Дети, Сашка, Сережка и Анюта, очень боятся отца. Он совершенно не контролирует себя в пьяном состоянии. Мы несколько раз в одних рубашонках из дома выскакивали. Он, словно зверь, орет и крушит все, что попадется ему под глаза.
***
Я так устала, господи, от всей этой жизни! Каждый день думаю о разводе. Но муж выходит из запоя и становится просто золотым: ласкает ребятишек, покупает им подарки, а передо мной ползает на коленях и просит прощения. Проходит месяц спокойной жизни, пока все не повторяется вновь и вновь.
Он кричит, что ненавидит меня, что я – корова, курица и овца. Даже возразить ему не могу: не нахожу нужных слов. Все слова куда-то пропадают из головы, хотя лексикон у меня довольно богатый: могу предоставить нужные аргументы в свою защиту. Пока одна, наедине с собой. А так... стою перед мужем, словно размазня, что-то мекаю в ответ и лью слезы. А его это еще больше раздражает.
Мне все время кажется, что я попала сюда случайно. Мне всегда нравилось море, но почему-то мой город стоит среди таежных лесов. Я не переношу зиму и холод, но отчего-то мучаю себя и детей, тратя лучшие свои годы во мраке зимней ночи. И муж... Зачем он мне вообще?
Пересматривала фото и видео нашей свадьбы. Лицо у невесты – деревянное. Как будто ее насильно выдавали замуж. Расчет? На что? На вечно подающего надежды пьющего слесаря? Злая воля родителей? Так у нас их нет. У Пети, супруга, они умерли. А я – выпускница славного Детского дома, что стоял на улице Красных Следопытов. Теперь там – отделение полиции. Вот и все воспоминания о детстве: шлагбаум на контрольно-пропускном пункте перекрыл все, и плохое и хорошее.
На видео веселые гости кричат горько, и молодые целуются. Предвкушают брачную ночь, которую мне совсем не хочется вспоминать: Петя спал пьяный, а я плакала в ванной. Смотрела в зеркало и любовалась самым первым синяком. А потом – привыкла – их, этих синяков, было очень много в последующей жизни.
Почему я не развелась, а, наоборот, нарожала никчемному слесаришке троих детей, одного за другим? Почему терпела его выходки? Неужели мне было совсем не жалко ребятишек? Жалко! Я много раз пыталась уехать из этого богом забытого городка. В первый раз я собрала чемодан, схватила грудного Сашку и побежала на вокзал. Я колотила в окошечко кассы, но там никого не было. Я стояла на пустом перроне и ждала проходящего поезда или электрички, но ни поезд, ни электричка так и не пришли! В слезах побрела домой.