Газета Климовского района газета "Авангард", 1990 год
№56 Память хранит...
Война... Можно сказать, несмышлёным мальчишкой встретил я её начало. Но события тех роковых сороковых запомнились на всю жизнь. Вспоминаю приход немцев. Село словно вымерло. Даже собаки затаились в своих конурах. И вдруг послышался отдалённый рокот моторов. Вскоре по улице села проехал мотоциклист. И уже за ним появились автомашины с солдатами в угловатых касках и с автоматами на груди. В нашем дворе раздалась чужая незнакомая речь. Из конуры залаял Шарик и тут же получил порцию свинца. Мы поняли, что в село пришли люди, с которыми шутки плохи, которым необходимо абсолютное повиновение. А затем по улице провели дядю, который когда-то угостил нас — мальчишек — леденцами в конторе правления колхоза. Был он избит, одежда на нём порвана, лицо в кровоподтёках. Увидев нас, дядя улыбнулся и проговорил: «Прощайте!» Вскоре за околицей села раздались автоматные очереди.
— Расстреливают коммунистов, — поползли по селу слухи.
...Немцы в каждом селе не могли держать своих солдат. Слишком много этих сёл на захваченной территории. И решили они тогда создавать гарнизоны полиции. Создали участок и в Соловьёвке. Стали полицаями люди случайные, не по призванию, а скорее по принуждению. Так уж получилось, что если ты не с ними, то ты против них. Вдохновителем и организатором таких отрядов был начальник Чуровичской полиции Пахом Первой. Сам зверь, он и подчинённым прививал стремление к жестокости и кровопролитию. Помню как в центре села заживо сожгли привезённого откуда-то старичка еврея. Его повесили на сук вишни, подвезли воз соломы, облили её бензином и подожгли. Полицаи при этом должны были улыбаться и шутить. Так фашистские завоеватели хотели сделать из советских людей своих верных помощников. Но в народе ширилось сопротивление подобным зверствам. В окрестных лесах появились партизаны. А вскоре заговорили о Фёдорове. В один из летних дней, который клонился к вечеру, на шляхе из Чурович в Соловьёвку появилась бричка, в которой сидели подполковник в форме эсэсовца и солдат, правивший лошадьми. У въезда в село был выставлен полицейский пост. Дежурил полицейский Михайлович. Увидев подъезжающего офицера, Михайлович выбросил руку и выкрикну: «Хайль, Гитлер!» Подполковник вылез из брички, подошёл к полицаю и врезал ему по роже: «Научись приветствовать высокое начальство по уставу», — проговорил он при этом на чистом русском языке.
— Вези в штаб, скотина! — добавил подполковник.
В штабе полицейского отряда, который располагался в школе, скорее собрались полицаи села.
— Плохо служите фюреру, гады, — гневно кричал подполковник. — Оружие к осмотру!
Полицейские снимали винтовки и складывали их в ряд перед грозным начальством.
— Проверь, Ганс, — скомандовал он своему кучеру, когда последний полицай положил винтовку. Ганс подошёл к оружию.
— А теперь все руки вверх! — скомандовал подполковник и направил пистолет.
Раздался выстрел. Это был условный сигнал. После него по всей Соловьёвке грянуло дружное «Ура!». Это окружившие село партизаны по сигналу своего комиссара Ковтуна вошли в село.
/П. М. Лобановский/