Знаете, как выглядит настоящий идеальный брак? Не тот, что на фотографиях в Инстаграме, а настоящий? У моих друзей был такой — Светлана и Андрей, два архитектора, две половинки одного целого. Пять лет они жили, как в сказке — вместе работали, вместе мечтали, вместе строили будущее.
Их двушка в новом районе, купленная в ипотеку, превратилась в настоящий дизайнерский шедевр. Они сами спроектировали каждый уголок — кухня с островом (маленьким, но настоящим!), спальня с нишей для чтения у окна, гостевая комната, которая в перспективе должна была стать детской. Светка светилась, когда говорила об этом. Андрей просто улыбался — тихо, но с таким счастьем в глазах, что завидки брали.
А потом случился тот самый звонок.
— Сынок, я продала дачу, — голос Валентины Петровны звучал устало и как-то обречённо. — Деньги нужны на лечение... Приеду погостить, пока не сниму что-нибудь.
Андрей стоял с телефоном, прижатым к уху, и его лицо... Ох, если бы Светлана тогда поняла, что означает эта растерянность! Но она лишь стиснула зубы и отвернулась к окну.
"Неделя-другая — не срок," — повторяла про себя Света, раскладывая белье в шкафу, чтобы освободить полки для вещей свекрови. — "Мы справимся".
Первые три дня были почти нормальными. Валентина Петровна держалась тихо, благодарила за каждую чашку чая, рассматривала квартиру сына с восхищением и даже пару раз похвалила Светланины идеи с расстановкой мебели.
А потом...
Господи, как же незаметно всё изменилось! Словно песок, незримо проникающий в часы, свекровь просачивалась в их жизнь. Её безделушки появились на полках. Её пироги — на кухне. Её сериалы — в вечернем расписании. Её привычки и ритуалы — в их с Андреем распорядке дня.
Через месяц — МЕСЯЦ! — она всё ещё "выбирала варианты" квартиры.
— Я тут подумала, — сказала свекровь за ужином, накладывая себе салат так, будто сидела за своим столом, — зачем мне снимать, если у вас пустует комната? Я могла бы помогать с будущим ребёнком...
Воздух застыл. Светлана почувствовала, как каждая клеточка её тела напряглась.
— Мы с Андреем хотим растить ребёнка сами, — ответила она осторожно, каждое слово — как по тонкому льду.
— Вы оба работаете, я — на пенсии. — Валентина Петровна дёрнула плечом. — Логично, если буду сидеть я. А вы мне будете помогать материально.
Андрей молчал. МОЛЧАЛ! Сосредоточенно ковырял вилкой в тарелке, словно там были зашифрованы ответы на все вопросы вселенной.
В тот момент Светлану обожгло понимание: он не станет возражать матери. Никогда. Ни за что.
Следующие недели... Это была даже не холодная война — это было медленное удушение. Валентина Петровна методично, шаг за шагом, расширяла своё жизненное пространство. Переложить Светланины крема "для удобства". Перевесить полотенца "так практичнее". Переставить книги "по цвету — красивее".
— У тебя слишком много соли в супе, Света, — говорила она с улыбкой. — Андрюша с детства не любит солёное.
(Что за бред? Он всегда досаливал еду!)
— Этот свитер полнит тебя, деточка, — шептала она заботливо. — Может, что-то посвободнее?
(Андрей обожал этот свитер на ней!)
А Андрей... Андрей уходил. В себя, в работу, в проекты. Молчал за ужином, избегал взглядов, задерживался в офисе. Их спальня превратилась в место, где они просто спали, а не жили, не смеялись, не любили друг друга.
И вот настал тот самый день. Светлана вернулась домой раньше — проект отменили, клиент передумал, удача? — и застыла в дверях спальни.
Валентина Петровна стояла у комода, открыв ящик с документами. На кровати лежали их с Андреем заграничные паспорта, какие-то бумаги, договор на квартиру...
— Что вы делаете?! — Светлана едва могла дышать.
Свекровь даже не вздрогнула. Повернулась медленно, спокойно.
— Искала документы на квартиру. Андрюша говорил, что хочет внести меня в собственники.
Мир покачнулся. Комната поплыла перед глазами.
— Это неправда. — Собственный голос казался чужим, звенел, как треснувшее стекло. — Это НАША квартира, мы ВМЕСТЕ взяли кредит!
— Ну ты и наглая, — лицо Валентины Петровны потемнело, губы сжались в тонкую линию. — Я мать его, имею право...
Входная дверь хлопнула.
Андрей застыл на пороге спальни — бледный, растерянный. Его взгляд метался от раскрытых ящиков к дрожащей жене, к возмущённой матери.
Время остановилось.
— Выбирай, — слова Светланы падали, как камни. — Либо она уходит сегодня, либо ухожу я. Я НЕ БУДУ жить в своём доме как гостья.
Валентина Петровна разрыдалась — громко, демонстративно. Оседала на кровать, прижимала руки к груди, бормотала что-то про неблагодарность, про жертвы материнства.
А Андрей молчал.
Минута. Две. Три.
(Господи, неужели он выберет её?!)
А потом... Потом он просто подошёл к шкафу и достал чемодан матери. Медленно, методично раскрыл его. И твёрдо сказал:
— Мама, я сниму тебе квартиру. Завтра. А сегодня мы с женой хотим побыть одни.
Рыдания прекратились. Валентина Петровна поджала губы, выпрямилась и молча начала собирать вещи.
Когда дверь за свекровью закрылась, Светлана просто села на пол. Прямо там, в прихожей. Она ожидала почувствовать облегчение, триумф, что-то... Но внутри была только пустота. Глухая, звенящая пустота.
Их "идеальный брак" дал трещину. Невидимую, но глубокую. Трещину, которая теперь будет напоминать о себе при каждом семейном празднике, при каждом звонке Валентины Петровны, при каждом разговоре о будущем ребёнке.
Андрей опустился рядом на пол и взял её за руку. Молча. Его пальцы были холодными. В глазах застыл вопрос, которого он не решался произнести вслух: "Сможем ли мы всё вернуть?"
...И знаете что? Я до сих пор не знаю ответа. Светлана и Андрей всё ещё вместе. У них даже родилась дочка в прошлом году — прекрасная малышка с маминой улыбкой и папиными глазами. Валентина Петровна живёт в соседнем доме. И они правда стараются. Все трое.
Но идеальным их брак больше никто не называет.
А может, никогда и не был он идеальным? Может, настоящая любовь — это не отсутствие трещин, а умение склеивать разбитое? Не знаю... Но когда вижу, как Андрей смотрит на Светлану, когда она не видит — с той же нежностью, но теперь ещё и с виной, с благодарностью — думаю, у них есть шанс. Настоящий шанс.
Читайте также:
Марина, прости меня!" – "Простить? За годы предательства?