— Открывай, я знаю, что ты дома! — кулак Марии с силой опустился на дверь соседского дома.
В глубине дома послышалось шуршание. Мария поправила выбившуюся из-под платка прядь седеющих волос и глубоко вдохнула морозный воздух, пытаясь успокоиться. Но ярость, кипевшая внутри последние два часа, не давала остановиться.
— Ольга, я всё равно не уйду! — крикнула она, снова ударив по двери.
Дверь открылась так внезапно, что Мария чуть не упала вперёд. На пороге стоял её муж — Александр. Домашняя футболка, растянутые спортивные штаны, на ногах — тапочки. Как будто он был у себя дома.
— Ты что тут устроила? — лицо Александра покраснело от гнева. — Соседи же сбегутся!
— И пусть! — выкрикнула Мария. — Пусть все видят, как начальник птицефермы ворует деньги у собственной семьи и таскается к разведёнке!
Из-за спины Александра выглянула Ольга — молодая, с крашеными белокурыми волосами, в коротком халате. Её присутствие было как пощёчина. Все слухи, которые гуляли по посёлку последние месяцы, все подозрения Марии — всё оказалось правдой.
— Мариш, давай не будем устраивать сцен, — Александр говорил тихо, явно стыдясь ситуации. — Пойдём домой, поговорим...
— Это деньги на операцию сына, Саша. Те деньги, что мы откладывали полгода, — голос Марии дрожал. — Ты сказал, что берёшь их на ремонт машины, а сам...
— Я всё верну, — Александр сделал шаг вперёд, прикрывая собой Ольгу. — Премию обещали на следующей неделе.
— Нет, не вернёшь, — Мария покачала головой. — Ты больше ничего не вернёшь. Тридцать семь лет совместной жизни, трое детей... И всё ради этого?
Ольга фыркнула и скрылась в доме. Александр беспомощно оглянулся на неё, потом снова повернулся к жене.
— У нас давно уже не жизнь, а так... существование, — сказал он, избегая смотреть Марии в глаза. — После твоей операции всё изменилось. Ты сама знаешь.
Мария ощутила, как внутри что-то оборвалось. Он ещё смеет винить её? После того, что она перенесла?
— Хорошо, — она расправила плечи. — Раз так, то собирай вещи и уходи. Сегодня же.
В маленькой двухкомнатной квартире на окраине Москвы Ольга медленно разбирала вещи. Прошло уже две недели с тех пор, как они с Александром бежали из посёлка, оставив за спиной долги, сплетни и разбитую семью. Москва должна была стать их новым началом.
— В этой дыре даже ванна не работает нормально, — проворчала Ольга, доставая из чемодана очередную блузку.
Александр сидел на продавленном диване и листал газету с объявлениями о работе. Его лицо осунулось за эти две недели, под глазами залегли тёмные круги.
— Я же говорил, что сначала нужно найти работу, а потом уже квартиру, — раздражённо ответил он. — Но нет, тебе обязательно надо было в Москву.
Ольга скрестила руки на груди. Не об этом она мечтала, когда вскружила голову начальнику птицефермы. Ей нужны были деньги на ремонт дома, а в итоге она оказалась в ещё более плачевном положении.
— И что теперь? — спросила она. — Вернёшься к своей Марии? Может, она ещё примет тебя обратно?
Александр вздрогнул при упоминании жены. В его глазах мелькнула тень сожаления, которую Ольга научилась распознавать. Она видела, как он иногда доставал потёртый бумажник и смотрел на семейную фотографию, спрятанную среди банковских карт.
— Нет, — он покачал головой. — Этот мост сожжён. Я просто хочу найти нормальную работу и вернуть соседям долги. Иначе моя репутация в посёлке...
— Твоя репутация? — рассмеялась Ольга. — После того, как ты бросил жену, детей, оставил долги и сбежал со мной? Да тебя там теперь только ленивый не обсуждает!
Александр вздохнул и отложил газету.
— Мы здесь из-за тебя, — сказал он тихо. — Ты хотела Москву, квартиру, новую жизнь... Я всё бросил ради тебя.
Ольга поджала губы. Ей было всего двадцать два, а ему — тридцать семь. Она ещё успеет найти кого-то получше, с перспективами, без багажа и без долгов.
— Знаешь что? — она начала снова собирать разложенные вещи. — Я съезжаю. Мне подруга предложила пожить у неё, пока не встану на ноги.
— Что? — Александр поднялся с дивана. — Ты не можешь просто уйти! Я из-за тебя всё потерял!
— Я тебя об этом просила? — Ольга агрессивно запихивала одежду в чемодан. — Ты сам на всё согласился. Не моя вина, что ты оказался слабаком.
Прошло два года. Мария сидела на веранде своего дома, перебирая бумаги. За эти годы она многому научилась: платить по счетам, управлять семейным бюджетом, принимать решения, не оглядываясь на мужа.
— Мам, я на тренировку, — её младший сын, теперь уже двенадцатилетний Дима, заглянул на веранду. — Потом с ребятами на речку.
— Только недолго, — Мария улыбнулась. — К ужину чтоб был дома.
После ухода Александра она устроилась на работу в бухгалтерию той же птицефермы, где он когда-то был начальником. Пришлось вспомнить всё, чему она училась до рождения детей. Зарплаты хватало впритык, но они справлялись.
Самым трудным было погасить долги, которые Александр набрал перед отъездом. Он занимал у соседей, обещая быстро вернуть, но вместо этого уехал в Москву с Ольгой. Два года Мария выплачивала эти долги, отказывая себе во всём. Дети помогали как могли — старшие подрабатывали после школы.
Она услышала звук мотора и подняла голову. По дороге к дому медленно ехала потрёпанная "Лада". Сердце пропустило удар — она узнала машину Александра.
Автомобиль остановился возле калитки. Дверь открылась, и Александр вышел наружу. Он сильно постарел за эти два года, осунулся, в волосах появилось больше седины.
Мария застыла, не зная, как реагировать. Она столько раз представляла эту встречу: то мечтала высказать ему всё, что накопилось, то фантазировала о примирении. Но сейчас, когда он стоял перед ней, она ощутила только усталость.
— Здравствуй, Маша, — Александр нерешительно подошёл к веранде.
— Здравствуй, — ответила она, откладывая бумаги. — Зачем приехал?
— Я... — он запнулся. — Я вернулся. Насовсем.
Мария смотрела на мужа, пытаясь найти в себе хоть какие-то чувства, но внутри была пустота.
— И что? — спросила она.
— Мне негде жить, — признался Александр. — Я думал... может, мы могли бы попробовать снова?
Мария рассмеялась — горько, без радости.
— Ты серьёзно? После всего, что ты сделал? После того, как ты оставил меня с тремя детьми и долгами?
— Я ошибся, — Александр сделал шаг к веранде. — Ольга... она бросила меня почти сразу после переезда. Я скитался по съёмным квартирам, подрабатывал где придётся. Было тяжело.
— Тяжело? — Мария медленно поднялась. — А нам было легко? Когда соседи приходили требовать деньги, которые ты занял? Когда дети спрашивали, куда исчез их отец?
Александр опустил голову.
— Я всё осознал, Маша. Я виноват. Но у нас же тридцать семь лет за плечами...
— Было, — поправила его Мария. — Теперь у нас ничего нет.
В этот момент на дорожку вышел Дима, забывший что-то дома. Увидев отца, он замер.
— Папа? — неуверенно спросил мальчик.
Александр расплылся в улыбке и шагнул к сыну, разводя руки для объятия, но Дима отшатнулся.
— Ты зачем вернулся? — спросил он с неожиданной злостью в голосе. — Ты бросил нас! Из-за тебя мама плакала по ночам. Из-за тебя мы едва концы с концами сводили!
— Дима, — попыталась остановить его Мария, но сын не слушал.
— Уходи! — крикнул он отцу. — Нам и без тебя хорошо!
Александр стоял, опустив руки, глядя на сына, которого не видел два года. Мальчик повзрослел, стал выше, его лицо заострилось. И в его глазах не было ничего, кроме презрения.
— Дима прав, — тихо сказала Мария. — Тебе лучше уйти, Саша.
— Но мне некуда идти, — в голосе Александра звучало отчаяние. — Всё, что у меня есть — это машина и чемодан с вещами.
— Это не моя проблема, — Мария покачала головой. — Ты сделал свой выбор два года назад. Теперь живи с ним.
Наступил вечер. Мария сидела на кухне, помешивая давно остывший чай. Дима уже спал, старшие дети разошлись по своим комнатам. Дом погрузился в тишину.
С улицы доносился едва слышный звук радио из машины Александра. Он так и не уехал, остался сидеть в своей "Ладе" напротив дома.
Что он себе вообще вообразил? — думала Мария. Что она просто примет его обратно, как будто ничего не случилось? Как будто не было предательства, Ольги, долгов, двух лет одиночества?
Звонок в дверь прервал её мысли. Мария вздохнула и пошла открывать, уже зная, кто стоит на пороге.
— Мариш, прости меня, — начал Александр, как только дверь открылась. От него пахло алкоголем. — Я был дураком. Всё осознал...
— Саша, ты пьян, — перебила его Мария. — Иди проспись.
— Мне некуда идти, — повторил он, опираясь о дверной косяк. — Я продал машину Петровичу, чтобы отдать часть долгов, но этого мало... Мне нужно где-то жить.
Мария устало потёрла переносицу. Этот человек, когда-то бывший центром её мира, теперь был для неё чужим.
— На птицеферме есть сторожка, — сказала она наконец. — Я поговорю с директором, возможно, они возьмут тебя сторожем. А пока можешь переночевать в сарае.
Александр кивнул, благодарный даже за это.
— Я докажу, что изменился, — пробормотал он. — Верну всё, что должен. Ты ещё увидишь...
— Увижу, — согласилась Мария. — Но нас с тобой больше не будет, Саша. Никогда.
Она закрыла дверь и прислонилась к ней спиной. Внутри не было ни боли, ни радости — только ясное понимание, что одна глава её жизни закончилась, а другая только начинается. И в этой новой главе нет места человеку, который однажды выбрал другую дорогу.
— Мария Петровна, к вам посетитель, — в дверь бухгалтерии постучала секретарь.
Прошло шесть месяцев с возвращения Александра в посёлок. Он действительно устроился сторожем на птицеферму и жил в маленькой сторожке на территории. Они почти не пересекались — Мария намеренно избегала бывшего мужа.
— Кто там? — спросила она, не отрываясь от бумаг.
— Александр Иванович, — ответила девушка.
Мария вздохнула и кивнула.
— Пусть войдёт.
Александр вошёл в кабинет, неуверенно прикрыв за собой дверь. В руках он держал какие-то бумаги.
— Здравствуй, Маша, — начал он.
— Что тебе нужно? — спросила она деловым тоном. — У меня много работы.
— Я принёс деньги, — он положил на стол конверт. — Здесь половина того, что я должен Кравцовым. И ещё... — он протянул ей бумаги.
Мария взяла документы и бегло просмотрела их. Это было свидетельство о праве собственности на их дом, переоформленное полностью на её имя.
— Что это значит? — она подняла глаза на бывшего мужа.
— Я отказываюсь от своей доли в пользу тебя и детей, — пояснил Александр. — Это меньшее, что я могу сделать.
Мария смотрела на человека, с которым прожила большую часть своей жизни, и не узнавала его. Где былая самоуверенность? Где гордость начальника птицефермы? Передл ней стоял сломленный мужчина, расплачивающийся за свои ошибки.
— Почему сейчас? — спросила она.
— Потому что я всё понял, — ответил он тихо. — Когда я приехал, я думал, что смогу вернуться в семью. Что ты простишь... Но теперь я вижу, что некоторые вещи нельзя исправить. И я больше не буду тебя беспокоить.
Он повернулся, чтобы уйти.
— Саша, — окликнула его Мария, и он обернулся с надеждой в глазах. — Спасибо за дом.
Он кивнул и вышел из кабинета.
Мария долго смотрела на закрывшуюся дверь. Где-то глубоко внутри шевельнулось что-то, похожее на сострадание. Но она тут же задавила это чувство. Некоторые раны слишком глубоки, чтобы когда-либо зажить полностью.
Она открыла ящик стола и достала фотографию — их семейный портрет, сделанный за год до ухода Александра. Все улыбаются, счастливые и ничего не подозревающие о будущем. Мария провела пальцем по лицу бывшего мужа, а затем решительно убрала фотографию обратно в ящик.
Жизнь продолжалась. И в этой новой жизни она больше не была просто чьей-то женой или матерью. Она была Марией Петровной — женщиной, которая научилась стоять на собственных ногах и принимать свои собственные решения.
Она взяла телефон и набрала домашний номер.
— Дима? Я сегодня задержусь на работе. Разогрей себе ужин, там в холодильнике курица с картошкой... И да, не забудь сделать уроки до моего прихода.
За окном медленно опускались сумерки, принося с собой прохладу сентябрьского вечера. Где-то в глубине птицефермы светилось одинокое окно сторожки, но Мария больше не смотрела в ту сторону. Её взгляд был устремлён вперёд — туда, где ждало будущее, полное новых возможностей и надежд.
Александр сидел на скамейке возле сторожки и курил, глядя на загоравшиеся окна административного здания. Где-то там, за одним из этих окон, была она — женщина, которую он потерял из-за собственной глупости.
Мысленно он возвращался к тому роковому дню, когда Мария застала его с Ольгой. Что, если бы он тогда не поддался минутной слабости? Если бы не соблазнился молодостью и красотой Ольги? Если бы просто остался верен своей семье, своим обязательствам?
Ольга давно уже стала лишь горьким воспоминанием. Он слышал, что она нашла богатого москвича и больше не вспоминает о провинциальном посёлке. А вот его собственная жизнь разрушилась безвозвратно.
Теперь он жил один в маленькой сторожке, и единственной радостью были редкие встречи с детьми. Старшие дети всё ещё избегали его, но Дима иногда заходил — сначала с недоверием, а потом всё чаще. Мальчик скучал по отцу, несмотря на обиду.
Александр затушил сигарету и поднялся. Пора было обходить территорию.
Он мог бы уехать, начать всё сначала в другом месте. Но что-то держало его здесь — может быть, надежда на прощение или просто желание быть рядом с теми, кого он когда-то называл семьёй.
В сумерках птицеферма казалась заброшенной, но Александр знал, что утром она снова оживёт. А пока он делал свою работу — охранял то, что когда-то было его гордостью, его достижением.
Странная ирония судьбы — быть сторожем там, где раньше был начальником. Но в этом была и своя справедливость. Как говорила его мать: что посеешь, то и пожнёшь.
И сейчас, обходя территорию с фонариком в руке, Александр понимал, что пожинает плоды своих ошибок. И, наверное, будет пожинать их до конца жизни.