Шумная Москва впечатляла. Машины, люди. Все снуют, бегут. А после метро вообще глушняк накрыл.
Вика достала сигарету и закурила. После детского дома она могла бы поступить куда-нибудь учиться, комнату, как сироте ей дали бы.
Только учиться она не захотела, а чтобы жильё получить, надо в очереди отстоять. Годам к тридцати дадут, возможно. Какую-нибудь хлипкую комнатушку.
Не хочешь ждать - иди в прокуратуру. И то не факт, что дело пойдёт быстрее.
У Вики были совсем другие планы на жизнь. Оставаться в провинции она не собиралась.
- Москва бьёт с носка и слезам не верит - повторила известную поговорку мадам Грицацуева. Их директор детского дома. Её не заботило, как собирается устраивать свою жизнь каждый из выпускников детского дома, но отчётность требовала иного. Будь она не ладна. На самом деле звали её Гришина Олеся Викторовна. Но мадам Грицацуева подходило ей больше.
- Ногу сломаю. С первого удара. А слезам я сама не верю. У меня их нет. Выплакала в своё время.
Голос у Вики был грубым, взгляд тяжёлым. Она забрала свои документы у директрисы, сняла со своего счёта всю пенсию по потере кормильца, что набежала за эти годы, и покинула так и не ставший для неё родным детский дом, город и людей, которые были ей ненавистны.
- Красавица, позолоти ручку, всю правду тебе о твоей судьбе расскажу - раздался за спиной елейный голос молодой и крепкой цыганки. Она улыбалась во все свои тридцать два золотых зуба и нагло смотрела Вике в лицо.
- Может, ты мне сама позолотишь, глядишь, и я кое-чего тебе расскажу - Вика сверкнула на цыганку недобрым взглядом своих тёмно-карих глаз - брысь отсюда, пока не накостыляла тебе как следует. А то без своих золотых зубов останешься.
Цыганка руками замахала, что-то на своём тарабарском языке кричать начала и, сплюнув Вике под ноги, произнесла:
- Я не трону тебя, грубая ты девчонка, потому что защита на тебе крепкая стоит. А так бы тридцать три несчастья на твою голову обрушила за такие оскорбления самой шувани. Скажу лишь одно, твоё прошлое переплетётся с будущим. Либо умрёшь ты молодой и красивой, либо выберешься из ямы, в которую угодишь из-за любви.
Вика откинула голову назад и громко рассмеялась.
- Проваливай уже, сказочница. Тоже мне, нашлась шувани. Я вашего брата терпеть не могу и ни единому слову не верю. Грязные и подлые вы людишки.
Цыганка смотрела на Вику уже с какой-то горечью.
- Так и среди русских немало таких. Учись прежде думать, чем что-то сказать злое или кого ненароком оскорбить. А то может так получится, что помощи будешь просить именно у тех, кого ненавидишь.
- Да никогда, не обольщайся.
- Не зарекайся!
Взмахнув цветастыми юбками, цыганка скрылась в толпе. На Вику ни она сама, ни слова её впечатления не произвели.
Цыган она ненавидела с детства. Потому что кличка у неё была в детском доме. Обидная и унизительная. Цыганча. За её смуглую кожу, чёрные волосы и карие глаза. Ну, вылитая цыганка.
Что ей только не пришлось вытерпеть в детском доме. Презрение, побои и унизительные наказания. При этом всё это называлось благородным словом - " воспитание".
Пожаловаться нельзя было. Ну, влепят воспитательнице выговор. С работы-то не уволят всё равно. И станет она дальше издеваться над тобой. Только более изощрённо.
Нарвалась уже Вика так один раз. Когда только поступила в Красноярский детский дом. Потом зареклась жаловаться. Просто стала учиться хитрости и изворотливости. Одну вещь поняла за эти годы в детском доме. Что жизнь она такая. Каждый крутится как может, и голь на выдумки хитра.
Москва для Вики не город возможностей, как для других наивных провинциалов. Однако работы здесь полно и всякой.
Отбросив окурок, Вика собралась шагнуть в сторону светофора, чтобы перебраться на другую сторону. Деньги есть. А через дорогу как раз газетный киоск. Вика планировала первым делом хату снять. А потом уж работу искать.
Отучиться она всегда успеет и профессию получить. Сначала поработать надо. Денег скопить.
- Гражданочка, документики предъявите.
Вику цепко схватили за руку и преградили путь к отступлению.
- А в чём дело? Я что-то нарушила? - Вика недовольно осмотрела двух ментов. Один толстый, другой тонкий. И у обоих самодовольные наглые м*рды.
- Куришь в неположенном месте. Сейчас протокол составим и штраф тебе впаяем. Чтоб в следующий раз неповадно было зубы представителям закона скалить.
Вика прищурила глаза. Началось... Наверное, цыганка всё же наслала на её голову неприятности. Не зря всё-таки Вика их ненавидит всем своим существом.
- Шнурки хоть можно завязать? - вздохнув, спросила она со смиренным выражением на лице.
- Валяй ...
Как только руку девушки отпустили, она рванула через дорогу, не обращая внимания на визг шин и гудки возмущённых водителей.
Бежала Вика долго, лишь ветер свистел в ушах. Адреналин в крови зашкаливал бешеный.
Устав бежать, она упала в сочную и зелёную траву в каком-то парке. Раскинув руки в стороны, Вика смотрела в голубое безоблачное небо.
- Ну что, Виктория Егоровна, добро пожаловать в Москву - пробормотала она. Погони за ней не было.
***
На газовой плите шкворчало растительное масло, в котором жарились сочные котлеты. По всей кухне аромат.
В приоткрытую форточку врывался июльский знойный ветерок и уносил с собой запах жареных котлет на улицу.
- Как из армии пришёл, так и сидишь на моей шее - бурчала недовольно Ирина Олеговна на своего сына.
Владик её раздражал. Пока он в армии был, она тут и личную жизнь устроить успела, и даже уже привести свою личную жизнь на ею же заработанные квадратные метры. Положила она свою эту жизнь с округлым брюшком и волосатой грудью на мягкий диван и любовалась им, гордо думая про себя, что наконец-то мужик в её доме появился.
А звали этого мужика Юрий Петрович Глазков. Пришёл он к Ирине Олеговне с небольшой спортивной сумкой, покинув свою властную маменьку.
Работал Юрий Петрович на заводе, слесарем четвертого разряда. Давно работал, почти всю жизнь. Женат не был и детей не имел. Но сына своей Ирочки принял снисходительно, и по-отечески похлопав великовозрастного двухметрового парня по плечу, предложил ему устроить его на завод. Пока учеником, а там как масть ляжет.
Естественно, Владик ушёл в отказ. За какой такой радостью ему завод? Он денег хочет. Много и сразу. Чтоб тачку себе купить, шмотки и рисануться перед Катькой Ёлкиной, которая из армии его не дождалась.
- К отцу, что ли, шёл бы. Может, хоть он тебя, шалопая пристроит куда - продолжала бурчать Ира Олеговна.
Владик, с аппетитом дегустировавший сочные котлетки, сбавил темп жевания. А и правда. Ведь рОдный батька где-то имеется у него. Мать в своё время разорвала всякое общение меж ними, но так когда это было!
- Кто старое помянет, тому глаз вон! - с пафосом произнёс Владик, стоя спустя неделю перед родным отцом в его комфортабельном кабинете строительной фирмы, и положа руку на сердце, весьма скромно добавил - прости меня, отец, это всё мать против тебя настраивала.
Тульский Тимофей Сергеевич поджал губы. Он развёлся с первой женой, когда Владу было семь. Не сошлись они характерами. Сварливая она женщина была. Всё пилила и пилила его. А вот подружка её пусть и с ребёнком, а оказалась ласковой, внимательной. К ней-то Тимофей Сергеевич и ушёл, оставив Иру и Владика. Помогать-то он первое время пытался. Потому как на алименты Ира не подавала, гордая. Но и от добровольной его помощи она отказалась. Подлую подружку и бывшего мужа из своей жизни вычеркнула. Сына по мере его взросления против отца настраивала. Обида в ней сидела и глубоко пускала свои корни.
Тимофей Сергеевич за эти годы сложа руки не сидел. При Ире он на заводе трудился обычным инженером и с наступлением девяностых фактически без работы остался, не у дел. Куда податься, что делать? В челноки, что ли, идти? Мотаться в Турцию, да в Китай? Как многие его знакомые. Нет, к такому знающий себе и своему уму цену, Тимофей Сергеевич был не готов.
Поэтому на этой почве они с Ирой и скандалили постоянно. Терпеть и ждать, когда её муж начнёт зарабатывать, Ира не собиралась. А вот подруга её, Рита, не отказалась от интеллигентного и умного Тимофея. Заботой, лаской его окружила. Одна она жила вместе с сыном, Дениской. Муж как на север уехал, так и пропал без вести. А может, другую семью завёл. Рита сходила и развелась, не стала у окна ждать, а заодно Тульского к себе переманила. Раз подружка такого мужика не ценит, то чего добру пропадать?
И не прогадала. Тимофей Сергеевич одну фирму открыл, вторую. Сам не ездил никуда, а с другими людьми договаривался и перекупал у них потом. Продавал в два раза дороже. Бытовая техника, компьютеры. В страну грянул импорт, и Тульский не преминул всё просчитать. Пошло как по маслу.
Были, конечно, всякие проблемы. То братки наезжали, требуя свою долю за якобы мнимую крышу, то менты прессовали. Тульский учился в таких условиях выживать и выжил. Теперь на застольях его любимым тостом было: Кто в девяностых сообразил подняться, тот при деньгах схитрил остаться."
К нулевым Тульский открыл сеть магазинов с компьютерной техникой, с бытовой. На центральном рынке пара точек было с автозапчастями, и главное его детище - это строительная фирма.
Глянув на своего сына из-под насупленных бровей, Тимофей изрёк:
-Пока курьером поработаешь, а там видно будет, на что ты сгодишься. Образование есть какое?
-Первый курс института. Потом в армию забрали - не слишком радостно ответил Влад. Вакансия курьера его покоробила.
-В институте надо восстановиться - жёстко произнёс Тимофей Сергеевич - пока иди. Завтра приходи с документами и в отдел кадров.
Разочарованный Влад спустился вниз и, вальяжной походкой пройдя мимо охранника, прикурил на ступеньках. Денис, значит, не родный сын в заместителях сидит, а его курьером? Права была мать. Папаша его - та ещё гн*да.
Выбросив недокуренную сигарету в сторону и со злостью её раздавив, Влад сунул руки в спортивные штаны и через парк направился к метро. Тут-то и настигла его неожиданная встреча.
Дорогие читатели! Не будьте, пожалуйста, скупы на лайк) Если вам понравилась глава, конечно же. Отблагодарите своего автора, который старается чтобы вам было интересно. Для вас мелочь, а для автора и его канала большой стимул двигаться дальше)