оглавление канала, часть 1-я
Он с недоумением перевел взгляд с меня на сестру и опять уставился на меня. А затем, голосом первоклассника, несправедливо обвиненного учительницей в краже мела с доски, проговорил:
- Я вам приглашение принес. Наш Аникеев публичную лекцию объявил в институте. Тема доклада - найденная в монастыре библиотека. Думал, вам это будет интересно… Я на работу звонил, там сказали, что вы домой ушли. Я сюда. А тут, смотрю, дверь нараспашку и Августа Николаевна голосит… Разумеется, я вошел, чтобы узнать, может, помощь какая-то требуется… - И добавил несколько растерянно несуразное: - Вот…
Я буравила его подозрительным взглядом, хоть мне сейчас и было не до чтения мыслей. При этом я пыталась сообразить, мог он по голове меня «приласкать» или не мог? Выходило, что не мог, потому что Сенька появилась раньше. А может и мог. Шандарахнул меня по затылку, потом услышал, что кто-то идет, метнулся на второй этаж, а после уже явился в роли помощника-спасителя! И такое вполне могло быть. Только была одна загвоздка: я упорно не видела в это никакого смысла. Вот же где заковыка! А Волков, увидев, что я впала в легкую задумчивость, обратился к сестре:
- Августа Николаевна… Может, лучше «скорую»? Вид у нее… Очень похоже на сотрясение мозга. В таком случае, лучше бы в больницу…
Сенька глянула на меня испуганно, а потом заквохкала:
- Думаете…? Она же в обморок свалилась… На полу ковер мягкий… Откуда сотрясение-то? Вот я сейчас ей куриного бульончика сварю, она поест и в себя придет…
Волков оценивающе глянул на меня и недоверчиво покачал головой:
- Думаю, тут бульончиком не обойдется… Давайте, я ее сам лучше в больницу, безо всякой скорой…
У меня складывалось ощущение, что они, разговаривая о моих похоронах, спорят, в каком гробу меня лучше хоронить: с бронзовыми ручками или без ручек вовсе. Вступать с ними в полемику мне было лень, или, точнее, сил на это просто не было. Но я, все же, не удержавшись, съехидничала:
- Я вам не мешаю? Может, вы продолжите общение где-нибудь в другом месте, а меня уже оставите в покое? Кажется, у вас появилась общая тема для беседы…
Сенька, взглянув на меня укоризненно, трогательным голосом последнего напутствия, пробормотала:
- Бедная девочка… Несет не знамо что… - А потом к «спасителю»: - Вы уж не обижайтесь… У нее и так-то характер…, - тут она натолкнулась на мой взгляд и на мгновение запнулась. А потом продолжила с легкими интонациями обиды: - Ну, что? Я хотела сказать, что характер у тебя и в доброе-то время – не сахар, а тут ты еще к полу головой приложилась. Человек дело говорит… Обмороки просто так не случаются… - И опять к Волкову: - Вы правы… Лучше, все-таки, в больницу.
Тут я не выдержала. Наплевав на головную боль, тошноту и прочие побочные эффекты, рявкнула:
- Какие к чертям собачьим обмороки!!! Какая больница?! Меня по затылку кто-то шваркнул!
Оба уставились на меня с изумлением и испугом. А Сенька, всплеснув руками с видом страдалицы, обратилась к Михаилу, призывая его в свидетели:
- Нет… Ну вы видите?! – И потом опять ко мне: - Ты чего сочиняешь, Дуська?! Кому тебя надо по голове бить?! Ты явно не в себе. Срочно нужно в больницу!
Чтобы как-то остановить этот поток бесконечных причитаний, я, собрав остатки своих сил, опять рявкнула:
- Тихо!!!
В квартире, наконец-то, наступила долгожданная тишина. Морщась от боли, я обратилась к Волкову, опять пропустив момент перехода с «вы» на «ты»:
- Ты когда в подъезд заходил, кого-нибудь встретил? Или, может, кто подозрительный во дворе крутился?
Тот пожал плечами:
- Да, вроде бы, никого такого я не заметил… Да, я особо по сторонам и не смотрел. Опять же, темно уже, а фонарь во дворе только один…
Не обращая внимания на его ехидную фразу про фонарь, я спросила сестру:
- Рассказывай ты…
Та захлопала на меня ресницами:
- Что рассказывать…?
Господи!!! Дай мне силы и терпения!!! С силами было не очень хорошо, а вот по поводу терпения, то его Господь мне, по всей вероятности, отсыпал щедрой рукой без меры. Поэтому я терпеливо и почти без раздражения ответила:
- Все… Когда ты ко мне пришла… Все с этого момента и каждую мелочь…
Сенька, сосредоточенно хмурясь, все еще не понимая, что это на меня нашло, начала ворчливо перечислять:
- Ну… Приехала к тебе. Тебя дома не было… - Она выразительно посмотрела на меня говорящим взглядом «еще надо разобраться, где тебя носило», и продолжила: - Сначала я пошла в туалет… - Потом, покосившись на Волкова, все еще застывшего памятником возле дивана, и ехидно спросила: - Об этом тоже рассказывать?
Я фыркнула:
- Интимные подробности можешь пропустить. – И тут же спросила: - Ты, когда вошла, двери за собой заперла?
Сестрица задумалась на несколько мгновений, а потом протянула:
- Ну, то, что я дверь за собой закрыла – это точно. А вот на замок, кажется, не запирала. – И тут же спросила: - А что, это имеет значение?
Я пожала плечами:
- Пока не знаю… Давай дальше…
Сенька скорчила физиономию мученицы, мол подчиняюсь неразумным требованиям, лишь бы не волновать вздорную сестрицу:
- Дальше…? Дальше я захотела выпить чаю. Заглянула в холодильник…
Я, не удержавшись, встряла, ехидно спросив:
- А что, чайник у меня в холодильнике стоит?
Сенька нахмурилась:
- Чего дурочку-то из себя строишь, будто тебя и вправду по башке отоварили!? Сама знаешь, без сыра или чего-нибудь сладенького чай я не пью. А там, в смысле, в холодильнике, у тебя полный голяк. Ну, я и решила, сбегаю-ка я в ближайший круглосуточный магазинчик, еды сестре куплю… - Потом растерянно глянула на меня и с каким-то разочарованием протянула: - Все… Я с магазина прихожу, а тут ты на полу валяешься и дверь раскрыта… А дальше ты уже знаешь. Появился вот этот гражданин… ну, и прочее.
Никак не реагируя на ее многозначительные взгляды, я опять спросила:
- А когда ты в магазин уходила, ты двери запирала на ключ?
Сестрица от возмущения аж задохнулась:
- Разумеется!!! За кого ты меня принимаешь?! У нас еще не наступил коммунизм… - И, ни с того, ни с сего, вдруг горько добавила: - …и теперь уж, скорее всего, не наступит.
Волков, которому, как видно, уже надоело памятником стоять, заговорил:
- Тебя что, в самом деле по голове… того…?
Я разозлилась. Наклонив голову вниз, нащупала у себя на затылке шишку внушительных размеров и проговорила сердито:
- Нате…! Смотрите!!! По-вашему, я сама себя по голове так приложила?
Оба, и Сенька, и Волков стали осторожно щупать мое «новоприобретение». Михаил даже, не удержавшись, присвистнул, а Сенька тихонько пискнула:
- Мамочки…!!! – И приложила обе ладошки ко рту. – Я же думала… - И опять: - Ой, мамочки…!!!!
В моем, еще не прояснившемся до конца разуме, вдруг вспыхнула догадка, и я схватилась за грудь, пытаясь нащупать шнурок с ключом. К моей радости, он оказался на месте. Не скрывая облегчения, я выдохнула и пробормотала:
- Тогда я совсем ничего не понимаю…
А Сенька, почему-то шепотом, заговорила:
- А у тебя все ценности на месте?
Я усмехнулась:
- Из всех ценностей самое дорогое у меня – это ты. Но тебя никто не свистнул. А в остальном… Что у меня тут брать? Золота-бриллиантов у меня нет, деньги под матрасом или в другом приватном месте я тоже не храню. Так что…
Волков, став в одночасье суровым, проговорил, почему-то сердито:
- Я бы на твоем месте, все-таки, посмотрел бы все как следует. Зачем-то тот, кто тебя шваркнул по голове, залез сюда?
Мысль была разумная, но я сейчас была неспособна к ее осуществлению. Откинулась на спинку дивана и закрыла глаза, мысленно представляя себе собственную квартиру и что-либо ценное, что бы могло привлечь воров. Ничего на ум не приходило. Старый компьютер, который не под силу никому уволочь, не привлекая внимания бдительных соседей, телевизор, которому было в обед сто лет, и холодильник, помянутый сестрицей добрый десяток раз за последние полчаса. Вряд ли кто-нибудь покусился на соболиную шубу, которой, кстати, у меня и не было.
Пока я так размышляла, Сенька совещалась тихонько с Волковым.
- Как вы думаете, может, все-таки, стоит отправить ее в больницу? Голова – это серьезно. А судя по симптомам – у нее сотрясение.
Волков ей чего-то отвечал, что-то вроде того, что мне нужен покой и холодный компресс. Но сестрицу обуревала кипучая энергия, которую она должна была направить куда-то, желательно, в безопасное русло. Поэтому она выдвинула следующее предложение, сказанное уже громким голосом:
- Нужно заявить в милицию. Это же невообразимо! Можно сказать, средь белого дня, когда хозяева в квартире…!
Я прервала ее реплику:
- Угомонись! Во-первых, не посреди «белого дня», а скорее, посреди «темной ночи», а во-вторых: что мы милиции скажем? Ведь ничего не украли. А то, что меня по голове шваркнули, так это мороки будет на неделю, а толку чуть. Самое лучшее средство – это оставить меня в покое. И лучше всего без посторонних. – И я, приоткрыв один глаз, выразительно глянула на Волкова.
Парень он был умный, поэтому, вытащив из кармана куртки какой-то конверт с веселеньким зайцем на углу лицевой стороны, и протянув его Сеньке, буркнул:
- Приглашение…
При этом глянул на меня так, что не будь у меня уже сотрясения, оно бы появилось от подобного взгляда. Сестрица посмотрела на меня с осуждением и защебетала тихим извиняющимся голоском, семеня по коридору вслед за уходившим Михаилом:
- Вы на нее не обижайтесь… Видите, она же не в себе, что не мудрено после всего пережитого. Знаете, хрупкая девичья психика и все такое… - При последней фразе про «хрупкую девичью психику» Волков, оглянувшись на меня, так хмыкнул, что сразу стало понятно, что он об этой «хрупкости» думает. А Сенька продолжала разливаться соловьем: - А так, на самом деле, мы с ней вам очень благодарны за помощь. Если бы не вы… - Но в это время Волков уже перешагнул порог моей квартиры и оказался на лестничной площадке. Сестрица еще успела прошептать ему вслед: - А на вашу конференцию мы всенепременно… - Договорить она не успела, так как Михаил уже вышел из подъезда, громко хлопнув дверью.
С тяжелым вздохом Сенька закрыла дверь, два раза повернула ключ в замке и еще накинула сверху цепочку, которая до этого времени безо всякого применения болталась на дверном косяке. В комнату она вернулась мрачнее тучи. Любезная улыбка, которой она потчевала нашего нечаянного гостя, испарилась, словно по волшебству. Усевшись на край дивана, она несколько минут смотрела на меня сердито, а потом выпалила:
- Ну ты, Дуська, и свинья! Такой мужик возле тебя вьется, а ты… Могла бы и полюбезнее быть. Помяни мое слово: так в девках и загнешься!
Напоминать ей, что «в девках» - это вряд ли, коли я уже успела побывать замужем, не стала. Только опять прикрыла глаза. Сестра, вспомнив о холодном компрессе, тут же соскочила с места и понеслась в кухню, спотыкаясь о рассыпанные по полу апельсины, которые так никто и не удосужился собрать, бормоча при этом проклятия в адрес неизвестного воришки. Прибежав обратно минуты через три, она приволокла в пластиковом кулечке кубики льда из морозильника, в котором, собственно, кроме этого льда больше ничего и не было. Завернув пакетик в маленькое полотенце, сунула его мне в руки со словами:
- На, приложи к затылку, полегчает…
Не споря с ней по пустякам, я послушно исполнила ее указание. Честно говоря, я должна была признать, что, хоть шишка и была довольно ощутимой, но особых увечий неведомый грабитель мне, все же, не нанес. Хотя, я думаю, мог бы.
