- Запомни, Федя, в жизни всё всегда случается совсем не так, как нам мечтается, - начал говорить дед Егор, садясь на стул возле кровати внука. - Поэтому ты особо не переживай. Нет, обидно, конечно, что у тебя любимую девушку из-под носа увели, кто спорит. Но все твои переживания должны быть в пределах разумного.
Внук, которому было уже двадцать два года, со стоном вздохнул, и отвернулся лицом к стенке.
- Ты не стони, не стони. Ты слушай меня, Федя, - продолжил успокоительную речь приехавший специально для этого дед. - Я ведь не просто так к тебе издалека явился. Хочу я тебе кое-что рассказать. То, что ты сейчас страдаешь, это нормально. Потому что любовь, это - заноза ещё та. Но знай, что таких вот заноз в твоём сердце за всю твою жизнь будет - ух, сколько. Немало их будет. И о девушке, которую ты пока что любишь, скоро ты будешь вспоминать с лёгкой усмешкой.
- Дед, ну хватит! - нервно попытался остановить бухтение своего любимого родственника внук. - Я свою Настю всю жизнь любить буду! Понятно тебе? Всю жизнь!
- Конечно, всю жизнь, - хмыкнул дед. - А кто говорит другое. Я ведь тоже свою первую любовь до сих пор, как бы, в себе ношу. Только ты бабушке не говори про это. Ладно?
- Чего? – Внук, заинтересовавшись услышанным, опять повернулся к деду. - А ты, что, бабушку не любишь, что ли?
- Как это не люблю? Конечно, люблю.
- Но ты же только что так странно сказал про свою первую любовь... Что ты её до сих пор в сердце носишь.
- Ты, Федя, не пытайся меня на слове поймать, - усмехнулся старик. - Не надо. Видать, ты меня плохо слушаешь. Я тебе только что сказал, что любовь, это - заноза. И такая вредная заноза, которая даже со временем из сердца не выходит, как, какая-нибудь, деревянная заноза из пальца. Любовная заноза, она, парень, навсегда остаётся внутри сердца, зарастает там, и покрывается мозолью. Оттого наше сердце с годами становится жёстче. Но потом в это сердце - всё равно - обязательно вонзается другая такая же заноза. А затем, может, и третья... И четвёртая... Потому как, сердце, оно дано человеку, чтобы он мог любить. А ведь те, старые любови, они хоть и заросли, но в сердце-то торчат. Иногда, даже, тревожат нас зачем-то, ни с того ни с сего. Но боли от этого - никакой. Так, одни лишь только воспоминания. Уяснил? Так что, ты немного потерпи... До следующей занозы... Может, она у тебя уже на подходе...
Внук недовольно вздохнул, и опять отвернулся лицом к стене. И сразу же спросил:
- Дед, а у тебя сколько этих заноз в сердце было до бабушки? А?
- У меня? - Дед тоже тяжело вздохнул. - У меня, Федя, не просто занозы были, а почти ножевые ранения. Ух, как меня жестоко женщины бросали… Весело, и с песнями… Я же говорю, у мужчин в жизни всегда случается всё не так, как они мечтают. Оттого мы и разлуку переживаем тяжелее, чем женщины. Они ведь, что? Сегодня с парнем расстались, а завтра - уже новую любовь в улыбках мужских ищут, в ласковых словах, да в подарках. А мы, мужики... Я, когда меня моя первая любовь обманула, целый год не мог на женщин смотреть. Прямо, ненавидел их всех до одной. Особенно в те моменты, когда они мне улыбались.
- Ненавидел? – вдруг оживился внук, и опять повернулся к деду. – Почему ты их ненавидел?
- А потому что мне казалось, что в каждой этой улыбке сквозит желание меня ещё раз обмануть. И самое страшное, Федя, что у меня так было дважды. А потом появилась твоя бабушка, и… Всё как-то у нас с ней по-другому получилось... В сердце моём старые занозы заросли, а наша с бабушкой любовь превратилась в какое-то другое чувство, название которому люди ещё до сих пор не придумали. Это как бы вера, надежда и любовь, но всё сразу, и вместе. Как там, в известном кино сказали: "Счастье, это когда тебя понимают". Понимаешь меня?
Внук с изумлением смотрел на деда, а тот, поймав заинтригованный взгляд, как бы оправдываясь, пожал плечами.
- Я ведь завёл этот странный рассказ, Федя, чтобы ты себе не придумывал, что твоя теперешняя страшная душевная боль какая-то уникальная. Она, извини меня, банальная, почти как боль от вырванного зуба. Боль эта скоро пройдёт, и заноза твоя зарастёт. Мне твои родители сказали, что ты из-за этой занозы уже целую неделю лежмя лежишь, на работу не ходишь. Правда, что ли?
- Угу... - вздохнул внук. - Лежу...
- Ну и как?
- Что - как?
- Я спрашиваю, как думаешь, сможешь ты целый год так вот на кровати проваляться?
- Год? – не понял деда внук. - Почему год?
- Ну, как. Ты же мой внук. У нас с тобой одни гены. Я от первой занозы год страдал, и ты... Я, правда, свою боль тогда пытался работой утолять. Кстати, мне мысль сейчас пришла - а может, и Илья Муромец, тоже валялся на печи столько лет, потому что его невеста бросила. – Дед усмехнулся. - А потом он как встал, как начал бусурманов крушить... Интересно, может, мы с тобой его родственники? Может, ты тоже силы тут на кровати копишь, чтобы потом с бусурманами сразиться?
- Да ну тебя, дед, - вдруг заулыбался внук. - Скажешь тоже... Родственники Ильи Муромца... - Он облегчённо вздохнул, и нехотя принял сидячее положение. – А может, мне, на самом деле, сходить сейчас куда-нибудь, прогуляться?
- А на работу ты когда пойдёшь?
- Завтра и пойду. Я же пока административный отпуск взял, за свой счёт... Думал, отлежусь…
- Лежать - оно ещё хуже... - похлопал дед внука по плечу. - Это я по своему опыту знаю. Лучше, действительно, сходи, проветрись. А когда вернёшься, мы с тобой ещё поговорим... Давно мы с тобой, Федя, не говорили... Ох, давно...
Когда внук вышел из комнаты, дед задумчиво вздохнул.
- Прямо, всё как у меня... Эх, какие же это были счастливые денёчки...