Вика вдруг поняла, как дорог ей Иван. Ни об одном мужчине она не думала так, как о нем. Ей не нужно было от него ни дворца, ни денег – нужен был только он. Она с горечью понимала, что не сможет родить ему ребенка, которого он очень хотел.
Угнетала неизвестность: где он сейчас, что с ним произошло, у кого узнать обо всем? Татьяна Ивановна пила лекарство, повторяла, как молитву:
- С ним ничего не случилось, с ним ничего не случилось!
А Вика просто молчала, пытаясь вспомнит молитву, хотя бы одну. Но они не вспоминались, потому что нельзя вспомнить то, чего никогда не знал... Поэтому в ее голове бились только слова: «Господи, спаси!»
Почему так случается: многие годы, несколько поколений у нас росли атеистами, порой воинствующими атеистами, но как только возникала опасность, возникало обращение к нему, к Господу? Значит, кто-то внес в наше подсознание эти слова, или они всегда жили в нас на генетическом уровне?..
Около четырех часов вечера они услышали, как в замок вставляется ключ. Стало ясно: это он! Вика побежала в прихожую, а у Татьяны Ивановны не хватило сил. Она тяжело опустилась на диван, напряженно глядя в сторону прихожей.
- Ваня! – донесся оттуда голос Вики, и потом послышался ее плач.
Иван стал утешать ее, продвигаясь к комнате. Его встретил взгляд матери: пронзительный, ждущий. Она просто молча протянула к нему руки, и он упал перед ней на колени, спрятав лицо в ее ладонях. Она склонилась к его голове, поцеловала в макушку и застыла в мучительном облегчении.
Наконец он поднялся, сел рядом с матерью, Вика села с другой стороны.
- Что произошло, Ваня? – спросила мать. – Почему это случилось? Ты ранен?
- Нет, это я упал неудачно. Мы с Серегой увидели могилу Женки Матушкина, задержались около нее, а оно в это время и грохнуло. Я упал и головой ударился о край надгробия. Потом мне забинтовали голову, хотели увезти в больницу, но я отказался.
- Кто же такой изверг, что устроил такое на кладбище? Неужели ваши?
Иван вздохнул, сказал:
- Не знаю, мама! Не хочу верить, что это свои... Я очень хочу есть! Покормите меня?
- Конечно! – радостно захлопотала Вика, бросившись в кухню.
Татьяна Ивановна молча сидела, гладила руку сына. Сколько слез пролила она, горюя над его судьбой. Она гордилась им, когда он учился в военном училище – красивый, сильный! Потом молилась, чтобы его не послали в Афганистан – не услышал Бог тогда ее молитвы. Молилась, чтобы вернулся оттуда – вернулся! Весь израненный, но живой. Переживала, когда ушла от него Марина – не вынесла его операций, его неподвижности и – неизвестности, что будет дальше. Встретил Вику – опять тревога: а если снова разочарование? Хотелось бы верить, что ошиблась: Вика, кажется, любит его, хочет родить ребенка, но пока не получается, а годы идут...
Вика позвала к столу, а Татьяна Ивановна сказала, что пойдет полежит – устала сегодня очень...
Вика села напротив мужа, стала смотреть, как он ест. Иван ел немного, скоро задумался, отложив ложку.
- Что с тобой, Ваня? – тревожно спросила Вика.
Она понимала, что он пережил сегодня страшные минуты, был на краю гибели.
- Я не знаю, как жить дальше, Вика, - сказал он. – Если свои своих...
- Не думай об этом, пожалуйста! - взмолилась Вика, понимая, что не думать он не может.
- Как же не думать? Ведь там мы были одним целым, а теперь?
Вика решила перевести разговор на другую тему:
- Ваня, я нашла работу, и недалеко, и платят неплохо. Все стало так дорого, трудно на твою зарплату да пенсию...
- И что это за работа?
- В кафе рядом с рынком. Им нужна была официантка, вот меня и взяли.
Она не сказала ему, что за ту зарплату, что ей предложили, она должна будет еще мыть полы после закрытия. Хозяин, пожилой кавказец, сказал, что будет доплачивать немного, если она будет работать хорошо, если на нее не будет жалоб.
- Вика, работа официантки нелегкая, притом посетители разные бывают.
Вика улыбнулась:
- Не волнуйся, я сумею за себя постоять.
Не говорить же ему, что в ее жизни бывало всякое, так что работа официанткой не самое страшное, что пришлось пережить. Конечно, если бы несколько лет назад ей кто-то сказал, что она согласится быть официанткой да еще и мыть полы, она бы смеялась долго и весело!
- Что-то мама не выходит, пойду посмотрю, - сказала Вика. – Она очень переживала за тебя.
Иван вздохнул:
- Она столько пережила из-за меня! Бывали моменты, когда я жить не хотел, так она меня поддерживала, забывая про себя.
Вика пошла в комнату матери и вдруг громко закричала:
- Ваня! Вызывай «Скорую»!
Иван вбежал в комнату матери. Она лежала на кровати без сознания. Вика пыталась привести ее в чувство, брызгала в лицо водой, похлопывала по щекам. Иван набрал «03», назвал адрес.
Приехавшие врачи забрали Татьяну Ивановну, предупредили, что завтра ей нужно будет привезти все, что полагается: простынку, наволочку, пододеяльник. Нужна будет тетрадка, зеленка, йод, в общем, в приемном скажут, что нужно.
Когда «Скорая» уехала, Иван и Вика сидели в опустевшей квартире, не включая света, не разговаривая.
... Наташа вместе с ее парнем подходили к дому. У самой калитки он вдруг остановился и сказал:
- Я хочу поговорить с твоими родителями.
- Зачем? – удивилась Наташа.
- Я буду просить твоей руки. Выходи за меня, Наташа!
Девушка остановилась.
- Володя, я же говорила тебе, что пока не окончу учебу, замуж не пойду. А мне учиться еще год. Подожди еще немного
- Я уже не могу ждать. Скоро меня переведут на другое место службы. Я хочу, чтобы ты поехала со мной.
- А куда тебя переводят? – с тревогой спросила Наташа. – И когда?
- Пока не знаю. Но я не хочу оставлять тебя здесь, понимаешь?
Наташа молчала. Она тоже не хотела оставаться без Владимира, но и уезжать далеко от матери она тоже не хотела.
- Знаешь, Вовчик, давай в другой раз! Я подготовлю их, чтобы это не было для них неожиданностью, ладно?
Владимир вздохнул: девушка ему очень нравилась, он любил ее и очень боялся, что кто-нибудь отобьет ее. Она убежала домой, а он еще стоял и смотрел на ее окна.