Новый 2011 год приближался с космической скоростью. Кухня гудела – было очень много заказов. Неужели хозяйки настолько обленилась? У Зои темнело в глазах от сотен голубцов и куриных рулетиков с сыром. На плите парились кочаны с вырезанной сердцевиной, и Зоя, заработавшись, пару раз серьезно обожглась, снимая листья с капусты.
Они были нежные, тонкие, белые – то, что надо. Свежайший фарш (на голубцы заветренный не полагался, только свежий) краснел в огромном тазу. Пыхтел в кастрюле круглый краснодарский рис. Зоя ловко обрезала ножом толстые прожилки с капустного листа, укладывала в середину добрый кусок начинки, посоленный и поперченный в меру, на автомате заворачивала лист конвертиком и – на поднос, к горке голубцов-близнецов. Десятый поднос – ужас какой-то!
Мама никогда не ставила голубцы на праздничный новогодний стол. Гвоздем меню был кролик в сметане с чесноком. Или утка с яблоками. Или, на худой конец, в конце дефицитных восьмидесятых, курица с лимоном. В девяносто пятом она подавала американские окорока, запеченные с картофелем под майонезом в духовке. Но чтобы голубцы… Зоя, помнится, долго дивилась, когда первый и бывший ее муж пыхтел над этими самыми голубцами в канун Нового года. А свекровь еще добавила оригинальности: оставшиеся листья обмакнула в кляр, а потом во фритюр. И стопочкой, друг на дружку – получился то ли пирог, то ли блины, непонятно. Хотя – вкусно. Чем богаты, как говорится.
Но сейчас время более-менее благополучное. А все в этом городе сдвинулись на голубцах просто! Правда, на рулетиках сдвинулись не меньше. Зоя перекручивала куриные грудки на мясорубке, добавляла в фарш немного сливок. Разделочную доску покрывала пищевой пленкой. Аккуратно размещала массу тонким слоем на доске и на край получившегося квадратного блина выкладывала тертый с чесноком сыр. Потом заворачивала массу в рулет (аккуратно оттянув пленку), получалось красиво. Делила рулет острым ножом, обваливала в белых, крупных сухарях – и на поднос. Хозяйке оставалось бережно донести полуфабрикат до личной кухни, обмазать глубокую сковороду маслом, выложить рулетики на дно, залить их сливками или сметаной, да запечь в течении двадцати минут. На блюдо подать с укропом. Соус – в изящный соусник. Чем не праздничное блюдо?
- Она просто ас! – говорила про Зою Татьяна Сергеевна, когда Иваныч интересовался успехами новенькой. - Талант! Просто золотые руки! Действительно, династия! А хорошенькая какая! – добавляла от себя. И, в сущности, не по теме разговора.
Степан Иванович хмурился и старался быстрее улизнуть от не в меру разговорчивой шефини. В горячий цех он и так практически не заходил. Не положено посторонним здесь болтаться, в святая святых Татьяны Сергеевны. Она сама ходила к нему, как к барину, в кабинет, с неизменным подносом. С неизменной тарелочкой с неизменными пирожками и чаем. Каждый божий день, кроме воскресенья.
Утром 29 декабря Зоя вышла на смену, ей выпало работать именно сегодня. Самый тяжелый день в году. В подмогу даже Димку поставили. Придется побегать. Раньше семи вечера отсюда не уйдешь. Настроение у Зои было боевое. Уходя, она поцеловала Кузю в нос:
- Сегодня не надейся, в пять не приду. Спи!
Кузя прижмурил голубые свои, космические очи, повернулся на правый бок и снова заснул, подергивая черным, с узелком на кончике, сиамским хвостом. Он плотно подзаправился еще в четыре утра, упорно перед этим попрыгав на спине хозяйки, вынудив ее проснуться и покормить, в конце концов, оголодавшего в край ребенка. Он планировал славно поработать – спать беспробудно до двух, а потом, совсем по-шариковски «разъяснить» хозяйское пальтишко с воротником из загадочной ламы. Она это пальто надевает редко – маркое. Значит, сегодня тот самый случай. Даже когти чешутся.
К великому разочарованию Кузи, глупая хозяйка напялила сегодня именно ЭТО! День – насмарку. Кузя даже целоваться не пожелал. Правда, она не заметила его обидок, натянула на ноги длинные сапоги и шапку, подкрасила губы и улетучилась.
Это ужасно непрактично, такой наряд, но очень хочется под праздник блеснуть. Жаль, что магазин не приветствует проведение корпоративов – Зоя накрасилась бы и завилась. Так хочется праздника, все время одна. Зоя и Кузя. Никаких отношений. А ведь ей уже тридцать. Пора бы задуматься… Но обжигаться страшно. И все-таки…
И все-таки, у Ивановича не такой уж и свирепый вид. Зоя думала сначала, что хозяин магазина – недобитый бандюган из девяностых. А он – ничего. Даже когда сердится на персонал – голоса не повышает и матом не орет. Бывшая начальница, с иголочки вся, с прической и макияжем, выглядела, как конфетка. Пока рот не откроет. Хуже базарной торговки, честное слово. А этот – культур-мультур. Коллектив в основном женский. И женщины пытаются кокетничать с ним.
Но крепость неприступна. Зря Татьяна Сергеевна так сказала. Для Зои Иваныч недоступен. Хотя… Мечталось, что скрывать. Коренастый, крепкий, в кожаной куртке, сильный и молчаливый…
Зоя немного зарделась от смелых мыслей. Надо же, а ей казалось, что бывший навсегда отбил у нее желание думать о романтических приключениях. Самым мягким в его лексиконе по отношению к Зое было слово «жаба». Можно было считать за комплимент.
- Ты на себя посмотри в зеркало, жаба! Еще мне тут предъявляет, дура. Собирай манатки и проваливай. Кошака своего придурочного забери, а то я его сейчас об стену шварну! - Вот как обласкал ее муж перед расставанием.
А свекровь? Что свекровь? Защитила семейные устои? Нет. Она просто сказала:
- Гриша тебя не любит, Зоя. Сама виновата. Жена из тебя никудышная. И кота забери. У меня на него аллергия. И в ботинки он, поскудник, ссыт!
Ну и ладно. Если честно, тогда Зоя, выходя из квартиры мужа, почувствовала облегчение. Точно такое же, как когда выходила из бутика…
Она бормотала что-то под нос и совсем не заметила, как подошла к магазину. Тот выглядел очень романтично: кусты и деревья были покрыты мягкими снежными шапочками. Особенно стильно смотрелся боярышник: на зимующих его красных ягодах – нежные коронки изморози. Празднично, сказочно… Так и просятся на холст. Зоя лет сто не прикасалась к краскам. А теперь почувствовала – непременно купит несколько тюбиков масляной и прихватит коробочку с акварелью. Красное и белое – роскошное сочетание. Новогоднее и такое… русское, торжественное, жизнеутверждающее!
И… нос к носу столкнулась со Степаном Ивановичем. Точнее – уткнулась в его широкую грудь. От Степана Ивановича манко пахло хорошим одеколоном и чистотой. Зоя вовремя очнулась и успела извиниться.
- Мечтать будете на выходном, Зоя. А сегодня надо как-то выстоять день. Продержитесь?
- Продержусь, Степан Иванович, куда я денусь с подводной лодки, - ответила Зоя. Она была смущена и потому – красноречива.
- Я надеюсь на это, - буркнул шеф и поспешил к своему джипу.
Он, в отличие от Зои, с утра был раздражен. Подводили поставщики. Продукция задержится на три дня. А зачем магазину мясо через три дня? Народ будет объедаться прошлогодними салатами, и мало кому в голову взбредет жарить котлеты. Мясо нужно было… вчера. Урроды недоделанные. Кто придумал их, этих долбанных перекупов? Ненужное звено в цепи. Нет, надо срочно подписывать договора непосредственно с фермами. Тогда и рост цен можно приостановить. С молочкой получилось? Получилось. Ну и эти «логисты хреновы» пусть лесом идут. Присосались на ровном месте к трудягам и наживаются за их счет.
От нервного напряжения разболелась голова. От завтрака Степан отказался – мать только головой покачала.
- Ты уже совсем загнал себя, Степа! Надо отдыхать хоть иногда! И что ты этот кофе литрами лакаешь? Нет жены, а я не вечная, следить за тобой!
- Тебе надо, ты и отдыхай! – огрызнулся Степан.
Он такого себе не позволял, уважал маму. Но порой она была невыносима. Опять пристала с этой дебильной темой про женитьбу. А он не желает. Ему и так нормально. Надоели бабы до смерти. Пока с ними встречаешься – уже сканируют, выясняют уровень благосостояния, льнут, липнут, льстят, юлят, хитрят, обволакивают…
Нет, не Степа им нужен, а его дом, его тачки, его деньги. И хрен поймут эти хищные бабы, что нет у Степы свободных денег. Нет! Часть на товар, часть на ремонт и обслуживание техники, оборудования, часть на зарплаты и премии работников, часть на черный день и на обслуживание собственного любовно отстроенного дома. Ему некогда сидеть у юбки жены, таскаться с ней по светским раутам и всяким столицам с курортами. Он работает! Даже мама, и та до сих пор работает. Не желает сидеть дома – болеет за дело! Чего, спрашивается, он на нее злится?
Опека… Эх, эта материнская забота. Она желает ему только хорошего…
- Зоя – просто ас! А хорошенькая какая… Присмотрись, Степушка. Эта не твоя Машка кудлатая из «Парижских грез». Морда намазана отлично. И ногти метровые. А ума и совести – ноль! А тут такая девушка, трудяга, интеллигентка… Степа!
Степан хмыкнул. Мать была права: эта кудлатая Машка, владелица бутика (надо же) «Парижские грезы» на деле оказалась той еще стервой. Капризы на ровном месте. Разборки. Сплетни, интриги расследования. Сплошной бразильский сериал. И вроде женщина самостоятельная, магазинишко держит. Но гнилая в душе. Гнилая, это чувствуется… Эх, Маша, Маша… Красивая, да не наша.
И вдруг – Зоя. Вся в снежинках, в искрах, с выбившимися из-под шапочки светлыми волосами, с румянцем на щеках… Тоненькая, в чудном пальтишке и высоких сапожках, истая Cнегурка из Асадовского стихотворения…
Трепетная, смущенная,
Снится или не снится?!
Снегом запорошенная,
Звездочки на ресницах…
- Не ждал меня? Скажешь, дурочка?
А я вот явилась… Можно?
Сказка моя! Снегурочка!
Чудо мое невозможное!
Ей так шло это пальтишко, ловко сидевшее на тоненькой талии, так шла белая шапочка, даже зимний боярышник с красными ягодами ей был удивительно к лицу. От Зои манко пахло тонкими духами и чистотой. И яблоками почему-то… Так пахнут очень юные девушки. И Зоя. Красавица. Он сразу заметил. Еще тогда, когда она на работу устраивалась. И потом, когда она трудилась в цехе. Руки красивые. Не маникюр, нет. Маникюр в цеху запрещен. Сама форма рук: тонкие, но сильные, добрые такие. У мамы в молодости были такие руки. Маленьким Степка подолгу любовался, как мама месит тесто на пироги. Уютно…
Покраснела, когда, ткнувшись ему в грудь носиком, вдруг вскинула ресницы и подняла на него лучистый взгляд. «Куда мы денемся с подводной лодки», - сказала. Отчаянная. Мама говорила, что ее бывший муж выгнал из дома. Просто взял и выгнал. С котом. Придурок, и на кого променял ее? На фитюльку? На стерву? Ну и поделом ему, идиоту.
Значит, все это богатство достанется Степану!
День был сумасшедшим. Покупатели хватали все, что подворачивалось на глаза: жирную зимнюю селедку, баранину, свинину, говядину… Перепелок и цыплят. Фарш, рулетики куриные, голубцы… В магазине весь день толпился народ, и продавцы к вечеру едва стояли на ногах. Кухня вымоталась окончательно, и когда Степан выдавал всем аванс и премию, у Зои дрожали руки.
Он ждал в машине, когда она выйдет из магазина. Мать еще с утра, когда принесла чай и горячие пирожки, с порога сообщила:
- Степа, меня подружка пригласила в гости. Я домой сегодня не поеду.
- Ты будешь, как выжатый лимон, мать! Какие гости!
- Ну… давняя подружка. В Новый Год неудобно – дети приедут. Внуки. Посидим накануне. А ты, - мама хитро прищурилась, - на Зойку посмотри, какая, а? Прелесть просто!
Намек понят. Мама гордо удалилась командовать поварами. Ей сегодня придется весело.
Степан зарылся в документы, в прайсы и договора. Не работалось. Зоя прочно засела в голове.
***
И вот он – ждет. Она выпорхнула из магазина. Он вылез из машины.
- Выстояла?
- Ага, - ответила Зоя.
- Разрешите, Зоя, вас подвезти?
Решительное «нет» в ответ. Степан растерялся даже.
- Подвозить не надо. А проводить – разрешу. Погода какая чудесная… Красиво!
Они гуляли по городу до самой глубокой ночи.
- А почему местные жители так любят голубцы? – вдруг спросила Зоя, - мне они уже ночами снятся!
- Не знаю, - пожал плечами Степан, - моя мама предпочитает подавать к праздничному столу кролика, тушеного в сметанном соусе. Это очень вкусно. В детстве на весь подъезд чесноком пахло. Хвоей и чесноком. У нас тогда хорошая семья была: мама, отец, я и брат. И вот мы с отцом и братом заходим в подъезд, тащим елку и чувствуем: мама готовит кролика. Стоим, как дураки, и нюхаем…
- Моя мама тоже готовила кролика, - с жаром подхватывает Зоя.
- А где ваша мама? – спрашивает Степан.
- А она умерла в конце девяностых. А ваши родители живы?
- Мама осталась. Отец умер от инфаркта – не выдержал гибели брата. Он погиб в Афгане…
Помолчали. Степан ловко свернул тему:
- А вы где будете отмечать праздник?
Зоя пожала плечами.
- Дома, разумеется. У меня даже елки нет. Не для кого. У меня только Кузя. Ему ставить елку – дорогое удовольствие. Уронит и шарики разобьет. Кузя – это мой кот. Сиамский. Хороший парень. С чувством юмора…
Она вдруг хлопнула себя ладошкой по лбу.
- Господи, мы тут гуляем, а он дома некормленый сидит! Вы простите меня, но надо спешить, он сейчас всю квартиру разнесет, и хозяйка нас точно выгонит!
- Побежали, - вдруг предложил Степан, - вместе. Ужасно хочется познакомиться с вашим котом. Никогда не видел котов с чувством юмора!
***
Зоя и Степан поженились в декабре 2011, прямо перед разрекламированным «концом света». Они вместе уже тринадцать лет. Тоже мне, чертова дюжина: это были очень счастливые тринадцать лет. Мама Степана находится в добром здравии. Правда, на работу больше не ходит – заправляет кухней Зоя. Она теперь там царица. Она даже образование специальное получила. Правда, Зою больше привлекают кондитерские изделия: у нее не торты, а произведения искусства. Заказчикам жалко их есть. Художественное образование, как никак…
В семье растут двое мальчиков. Зоя мечтает о девочке. Она – отчаянный человек и считает, что сорок три года для рождения маленькой снегурочки – не помеха, лишь бы желание было. Степан волнуется за здоровье жены. Но от «лепки» снегурочки не отказывается – дело нехитрое и увлекательное. Это тебе не в торговле работать.
А что с Кузькой?
Не волнуйтесь, с Кузей все в порядке. Он очень старенький, но в маразм еще не впал – спит целыми днями у камина, но паскудничать не разучился. Под новый год Елку от него приходится защищать в прямом смысле этого слова. «Разъясняет» с молодым азартом, паршивец…
Все у них хорошо. В праздники под общей крышей собирается вся семья. Пахнет хвоей, мандаринами и чесноком (мама готовит своего фирменного кролика). Стол ломится от закусок, еще бы, два шеф-повара в доме! Тут и канапе со всевозможными начинками, и малюсенькими, на один укус, пирожными, и традиционный оливье, и изысканный «Нисуаз» с анчоусами и тунцом, окорок под брусничным соусом… в семье все любят вкусно поесть.
Только вот голубцов нет. Нет, и точка. Зоя категорически их не понимает, хоть и готовит это блюдо божественно.
О вкусах не спорят, как говорится…
Автор: Анна Лебедева