Я замерла с тарелкой в руках. Обычные макароны по-флотски. Ничего особенного. Просто еда, которую я приготовила вчера. И разогрела сегодня. Потому что у меня смена в больнице закончилась в девять вечера. Потому что я еле доползла до дома. Потому что хотела хоть что-то ему приготовить.
Тарелка казалась неожиданно тяжёлой. Как будто внутри был не фарш с макаронами, а куски свинца.
– Игорь, я...
– Не начинай! – он поднял руку. – В этом доме невозможно нормально поесть!
В этом доме. А ведь мы купили его вместе. Три года назад. Взяли ипотеку на пятнадцать лет. Радовались как дети, когда переступили порог. Наше. Собственное. То самое гнёздышко, о котором мечтают все молодожёны.
Я поставила тарелку на стол. Медленно вытерла руки о фартук. Тот самый, который Игорь подарил мне на нашу первую годовщину свадьбы.
– Хорошо, – я выдохнула. – Давай закажем что-нибудь. Пиццу? Или, может, суши?
Игорь сжал губы. В последнее время он часто так делал. Выражение лица – как у обиженного пятилетки, которому не купили машинку в магазине игрушек.
– Доставка? Серьёзно? – он хмыкнул. – У моей мамы всегда было наготовлено. И первое, и второе, и компот.
Вера Ивановна. Конечно же. Святая женщина, вырастившая сына в одиночку. Работавшая бухгалтером и готовившая супы-котлеты-компоты каждый божий день.
А я – плохая жена. Врач-терапевт с полуторными ставками, дежурствами и вечной усталостью в глазах. Какое-то недоразумение, а не жена. Не умею толком готовить. Не успеваю стирать. И да, иногда разогреваю вчерашнее.
Я не выдержала:
– Так может, к маме переедешь? Будешь кушать свеженькое?
Сказала – и прикусила язык. Нельзя так. Нельзя опускаться до сарказма. Мы же любим друг друга. Любили... Любим?
Он посмотрел на меня долгим взглядом. Странно, но не злым. Скорее... растерянным? Как будто сам удивился своим словам.
– Аня, – он вдруг сказал тихо. – Мы, когда последний раз нормально разговаривали?
Я моргнула. Вопрос застал врасплох.
– В смысле?
– Ну... вот так, – он неопределённо махнул рукой. – Не о счетах, не о работе. Просто... разговаривали?
Я прислонилась к кухонной стойке. Действительно, когда? Месяц назад? Полгода? Год?
– Не помню, – честно ответила я.
Игорь кивнул. Как будто именно этого ответа и ждал.
– Я тоже.
Мы помолчали. За окном мигали фонари. Кто-то из соседей громко включил музыку. Жизнь продолжалась вокруг нас, а мы застыли на кухне с остывающими макаронами и остывающими чувствами.
– Я тут подумал... – начал Игорь.
– Только не говори, что уходишь, – вырвалось у меня.
Он удивлённо поднял брови:
– Что? Нет. С чего ты взяла?
– Ну... обычно после таких разговоров следует именно это, – я нервно усмехнулась. – По крайней мере, в фильмах.
Игорь слабо улыбнулся. Впервые за вечер.
– Мы не в фильме, Ань.
– Да, точно, – я кивнула. – В фильме была бы красивая музыка на фоне. И макароны бы красиво дымились, а не выглядели как... это.
Я кивнула на тарелку. Макароны действительно выглядели печально. Слиплись, остыли. Не аппетитно.
Игорь неожиданно рассмеялся. Коротко, но искренне:
– Знаешь, я тут вспомнил...
– Что?
– Помнишь, как мы познакомились? На дне рождения Серёги?
Я улыбнулась. Конечно, помню. Три года назад –до свадьбы, до ипотеки, до всего...
– Ты пролил на меня кофе.
– Да, – кивнул он. – На твоё белое платье.
– И чуть не расплакался, – я хихикнула.
– Неправда! – возмутился он. – Я был очень собран и мужественен!
– Ага, особенно когда предложил постирать моё платье прямо там, в ванной.
Мы рассмеялись. Одновременно. Впервые за долгое время.
– А потом, – продолжила я, – мы до утра просидели на балконе. И ты рассказывал про звёзды.
– А ты про свою интернатуру и про бабушку-кардиолога.
– И мы ели...
– Бутерброды с колбасой! – воскликнул Игорь. – Ужасные, кстати.
– Но мы их съели все, – я улыбнулась.
Мы снова замолчали. Но теперь тишина была другой. Не напряжённой, а... задумчивой.
– Игорь, – я решилась. – Что с нами происходит?
Он вздохнул. Потёр лицо руками.
– Не знаю, Ань. Правда не знаю. Как-то всё... закрутилось. Работа-дом-работа. У тебя больница, у меня проекты. Встречаемся только вечером, и то не всегда.
– И ругаемся из-за ерунды, – добавила я. – Из-за макарон.
– Дело не в макаронах, – покачал головой Игорь. – А в том, что я... я не знаю, как по-другому. Мама действительно всегда готовила. И я привык. А потом прихожу домой, а там пусто. Или разогрев.
– У меня работа, Игорь, – я почувствовала, как внутри снова закипает раздражение. – Я не могу разорваться.
– Я знаю! – он поднял руки в примирительном жесте. – Я не говорю, что ты должна. Просто... я не знаю, как быть. Я прихожу – тебя нет. Ты приходишь – я уже сплю. Или наоборот.
Я молчала. Он был прав. Мы действительно почти не видимся. Разные графики, разные миры. И постепенно становимся чужими.
– И я срываюсь, – продолжил он тихо. – Огрызаюсь. Как сейчас, из-за этих дурацких макарон. Прости.
Он выглядел таким расстроенным. Таким... настоящим. Не тем напыщенным мужем, сравнивающим меня с мамой, а тем Игорем, которого я полюбила.
Который проливал на меня кофе и рассказывал о звёздах.
– Я тоже виновата – сказала я, присаживаясь за стол. – Мы оба так устаём, что забываем... просто быть вместе.
Игорь кивнул:
– Когда мы последний раз ходили в кино? Или просто гуляли?
– До свадьбы? – предположила я с кривой улыбкой.
– Вот-вот.
Мы снова помолчали. Макароны совсем остыли. На улице начался дождь – я слышала, как капли бьют по карнизу.
– Знаешь, – вдруг сказал Игорь, – а давай всё-таки съедим эти макароны.
– Серьёзно? – я удивилась. – Они же холодные. И неаппетитные.
– Разогреем ещё раз, – он встал и взял тарелку. – В микроволновке.
– Дважды разогретые макароны? – я не удержалась от смешка. – А как же мама и её свежая еда?
Игорь на секунду замер, поставив тарелку в микроволновку. Потом обернулся ко мне и неожиданно серьёзно сказал:
– Я не хочу быть как мой отец, Ань.
– В смысле? – я нахмурилась. – Твой отец ушёл, когда тебе было...
– Пять, – кивнул Игорь. – Ушёл, потому что "не сложилось". Потому что было проще начать заново с другой женщиной, чем наладить то, что было.
Он нажал кнопку на микроволновке. Тарелка начала медленно вращаться внутри, макароны постепенно нагревались.
– И я сейчас понял, что веду себя точно так же, – продолжил он. – Придираюсь. Сравниваю. Вместо того, чтобы просто поговорить.
В его голосе было столько искренности, что я растерялась. Не знала, что ответить. Микроволновка пискнула – время вышло.
Игорь достал тарелку, поставил на стол, сел напротив меня.
– Давай попробуем ещё раз – сказал он. – С самого начала.
– С макарон? – я слабо улыбнулась.
– С нас, – он протянул руку через стол и коснулся моей ладони. – Давай выберемся из этого круговорота.
Возьмём отпуск. Поедем куда-нибудь. Или просто будем больше разговаривать. Как сейчас.
Я посмотрела на наши руки. На его – с мозолями от инструментов (он работал в строительной компании, часто бывал на объектах). На свою – с въевшимся запахом антисептика. Разные миры. Но одна жизнь.
– Давай, – кивнула я. – Но начнём с малого.
– С чего?
– Давай поужинаем. По-настоящему. Вместе.
Игорь улыбнулся. И в этой улыбке было столько тепла, что даже дважды разогретые макароны вдруг показались самым вкусным блюдом на свете.
Прошла неделя
Самая странная и самая удивительная неделя за последний год.
Мы с Игорем как будто заново узнавали друг друга. Это было... странно? Неловко? Прекрасно? Всё вместе.
Мы начали с малого. Стали завтракать вместе – я специально вставала на полчаса раньше, а он чуть позже уходил на работу. Пятнадцать минут совместного кофе и тостов. Казалось бы, ерунда. Но эти пятнадцать минут стали якорем, который удерживал день от полного хаоса.
– Как спалось? – спрашивал он, намазывая джем на тост.
– Хорошо, – отвечала я. – Снилось что-то приятное, но не помню, что.
– Это потому что я рядом, – подмигивал он.
И мы смеялись. Просто смеялись, как раньше.
А вчера он позвонил мне на работу.
– Анют, ты до скольки сегодня?
– До шести, а что?
– Я тебя встречу – сказал он. – И мы поедем в одно место.
– Какое?
– Сюрприз!
И он действительно встретил. С букетом полевых цветов – ромашек и васильков. Как тогда, на нашем третьем свидании.
– Игорь, – я растерялась, принимая цветы. – Что происходит?
– Идём, – он потянул меня за руку. – Нас ждут.
Я думала, он ведёт меня в ресторан. Или в кино. Но мы поехали... к его маме. К Вере Ивановне.
– Игорь, – прошептала я, когда мы поднимались в лифте. – Ты же не предупредил. Я не готова. После работы. Не накрашена...
– Тш-ш, – он приложил палец к моим губам. – Всё хорошо. Доверься мне.
И я доверилась. А что ещё оставалось?
Вера Ивановна встретила нас в фартуке. Из кухни пахло чем-то вкусным.
– Анечка! – она обняла меня. – Как я рада тебя видеть!
Я неловко обняла её в ответ. Мы всегда хорошо ладили, но в последнее время виделись редко. И эта её стряпня... я всегда чувствовала себя неполноценной на её фоне.
– Проходите, проходите, – она суетилась. – Я тут кое-что приготовила.
Мы прошли на кухню. На столе стояли три тарелки. И кастрюля…
– Что это? – спросила я.
– Присаживайтесь, – вместо ответа сказала Вера Ивановна.
Мы сели. Она открыла кастрюлю, и запах стал ещё сильнее. Вкусный, домашний.
– Мам, – сказал вдруг Игорь. – Помнишь, я просил тебя показать нам, как ты готовишь?
Я удивлённо посмотрела на него. Когда это он просил?
– Конечно, сынок, – кивнула Вера Ивановна. – Для этого вас и позвала.
Она стала накладывать в тарелки... макароны по-флотски! Точно такие же, какие я готовила неделю назад.
– Вера Ивановна, – я ничего не понимала. – Что происходит?
Она улыбнулась:
– Игорёк позвонил. Сказал, что хочет научиться готовить. Вместе с тобой. Начать с самого простого – с макарон. У вас ведь графики разные, сложно успевать...
Я перевела взгляд на мужа. Он смотрел на меня с такой нежностью, что внутри всё перевернулось.
– Я подумал – сказал он тихо, – что нам обоим нужно научиться. Готовить вместе. Хотя бы по выходным. Замораживать порциями. Чтобы всегда было что разогреть.
– И я научу вас всем секретам, – подхватила Вера Ивановна. – И супам, и котлетам, и...
– Компоту? – не удержалась я от улыбки.
– И компоту, – серьёзно кивнула она. – Очень полезно, между прочим.
Мы засмеялись. Все вместе. И я поняла, что впервые за долгое время чувствую себя... дома. По-настоящему дома. Не в стенах, которые мы купили в ипотеку. А в семье, которую мы только начинаем создавать.
– Спасибо, – сказала я, сжимая руку Игоря под столом.
Он сжал мою в ответ. И в этом пожатии было всё – и раскаяние, и надежда, и обещание.
Мы ели макароны. Самые вкусные макароны в мире. Потому что они были приготовлены с любовью. Потому что за ними стояло что-то большее, чем просто еда.
А потом Вера Ивановна достала фотоальбом. И мы смотрели детские фотографии Игоря. И я узнавала в нём того мальчишку, который когда-то спрятался за мамину юбку от соседской собаки. И того мужчину, который пролил на меня кофе и говорил о звёздах.
И в какой-то момент я поняла – нам предстоит долгий путь. Мы не решим все проблемы за неделю. Или за месяц. Но теперь у нас есть главное – желание идти по этому пути вместе.
– О чём задумалась? – шепнул Игорь, когда его мама отвлеклась на телефонный звонок.
– О нас, – честно ответила я. – О том, что счастье можно и разогреть. Если знать, как.
Говорят, любовь живёт три года. Может быть. Если позволить ей остыть. Но если постоянно подогревать – она может длиться вечно.
Потому что дело не в еде. А в тепле, с которым её разделяешь.
Рекомендую:
Подписывайтесь, чтобы не пропустить следующие публикации.
