— Ну, как дела? Демографию-то поднимать собираешься?
«И эта туда же. Сговорились они, что ли?» — Лена хмуро глянула на подругу.
— Да ладно, ладно. Не злись. — Таня решила не продолжать «неудобную» тему. — Это я так, к слову.
Но опоздала. Лена уже завелась:
— Да достали вы с этой демографией! Муж всю печень исклевал: «Сына хочу, хочу сына!» Будто я отказываюсь. Но не получается, и все тут! Проверялись оба: все в порядке. С «этим делом» тоже все регулярно. А беременности как не было, так и нет!
— Ну ладно, не психуй ты. — Таня уже сто раз пожалела о своем длинном языке. — Во всем есть свои плюсы. Вон у меня двое. Так я ждала, дождаться не могла, когда их по садикам-школам разгоню да смогу хоть немного продохнуть. А ты молодая, красивая, свободная — живи и радуйся. Родишь еще. Тридцать пять — не приговор, и после сорока нынче рожают.
— А вдруг нет? — Лена сникла. — Может, это моя расплата за грехи.
— Да какие у тебя такие грехи? — отмахнулась Таня и пошутила: — Насколько я тебя знаю, ты у нас правильная и скучная до оскомины.
— Сейчас, может, и так. А вот раньше...
— Исповедь? — удивилась Таня. — Ты, Ленка, давай не темни, выговорись. Если помочь не смогу, так хоть легче станет.
***
Единственное стоящее, что Лена получила от матери — жизнь. Да и то скорее по маминому недосмотру. О детях Лариса никогда не мечтала, ей нравился сам процесс. А вот то, что от этого процесса появляются розовые, орущие карапузы, было досадным неудобством.
Внешность Лене досталась по наследству от папаши, который так ни разу и не появился в ее жизни и больше ничего дочке не оставил.
— Красавчиком был твой папаня, — рассказывала Лариса дочери. — Высокий, голубоглазый, блондинистый. Ты вся в него. Приезжал в нашу деревню дом бабкин продавать. Вот у нас с ним и закрутилось. Я тогда тоже в порядке была: жизнью еще не битая, а потому симпатичная: волосы до плеч, фигуристая, молодая.
— А потом? — жадно спрашивала Лена.
— А потом суп с котом, — отвечала мать. — Дом продал, уехал в город и больше не появлялся. Я обнаружила, что беременна, звонила, была послана лесом, и на этом все.
Таким же образом у Лены появился и брат Алешка. Лариса упорно наступала на одни и те же грабли. Очередной мужик, приехавший в их деревню. Очередная Ларискина пылкая страсть, и вуаля: через некоторое время беременная Лариса снова лила слезы и проклинала весь мужской род.
С рождением Лешки стало совсем плохо. Лариса словно окончательно крест на своей жизни поставила, да и на жизни детей заодно. Росли Лена с братом, как трава. А мать во все тяжкие пустилась: мужики, гулянки.
Когда Лене исполнилось шестнадцать, пригрела Лариса в доме Мишаню, забулдыгу из соседней деревушки.
— Нужен мужик в хозяйстве, — оправдывалась она перед Леной. — Лешке пример, мне помощь.
— Хорош пример, — возмущалась Лена. — Чему он научить-то может? Как горькую пить? Да и помощник так себе. Он же у тебя либо квасит, либо «болеет», либо ищет, где взять. Чем такой, так лучше никакого мужика!
— Поживешь одна, двух детей поднимешь, тогда мать учить будешь! — злилась Лариса.
— Так, как ты, я точно жить не буду, — отвечала Лена.
А про себя думала: «Уезжать надо из этого болота!»
Через год и возможность подвернулась. Окончила школу, да с подружкой в город рванула. Комнатку на двоих у подружкиной дальней родни снимали. Лена работу в магазине нашла, а потом и любовь свою встретила.
Так она тогда думала.
***
Любовь звали Сережа. Он часто приходил в Ленин магазин, вставал именно к ней на кассу и обязательно говорил что-нибудь приятное.
— Вы сегодня особенно обворожительны, Леночка. Вы просто украшение этого магазина. Да я ради ваших глаз готов взять любую дрянь по акции...
Лена, конечно, вежливо улыбалась, но серьезно не воспринимала очередного воздыхателя. Много их было таких, кто не прочь «замутить» с симпатичной продавщицей что-то легонькое. Лену легонькое не интересовало.
Но Сергей был настойчив, а Лена молода. И, в конце концов, роман случился. Поначалу это было красиво: цветочки, прогулки, поцелуи, признания — мечта.
Лена влюбилась. Сергей, как ей тогда казалось, именно тот, кто ей нужен. Такой милый, симпатичный, взрослый, рассудительный. В общем, они поженились.
***
Беда пришла оттуда, откуда Лена ее совсем не ждала. Сначала ей верилось, что она ухватила женское счастье за хвост. Муж старше на десять лет, вполне самостоятельный: квартира, работа в автосервисе, неплохая зарплата. Даже со свекровью, считай, повезло. Сережина мама, Маргарита Павловна, не слишком обрадовалась, что сын женился на «деревенской пигалице», но палки вставлять в колеса не стала. Лену не обижала, да и вообще не встревала в молодую семью до поры.
Частенько Сергей приглашал друзей в гости и хвастался Леной, словно охотничьим трофеем:
— Смотрите, какое сокровище отхватил: красивая, юная, хозяйственная, послушная.
— Да, — оценивали друзья, — действительно, бриллиант нашел. И где? На кассе в магазине? Везунчик.
Лене было это не очень приятно. Но с другой стороны, вроде, муж хвалит — радоваться надо. Правда вскоре это закончилось. Наигрался Сергей с красивой провинциалкой. Налево поглядывать начал, не одна Лена красавица. Вон их сколько вокруг. Лена долго этого не замечала, вернее, старалась не замечать. Оправдывала мужа: «Ну посмотрел на кого-то, так он же не слепой. Духами пахнет, так к ним в автосервис и женщины частенько приезжают. Холоден со мной — значит, устал на работе».
Совсем плохо стало, когда Лена забеременела. Тут уж Сергей окончательно с катушек слетел. С работы приходил поздно, на расспросы жены огрызался: «Тебе-то чего не хватает? Деньги приношу, в твои дела не лезу. Живи себе и мне жить не мешай».
Лена бы ушла, да некуда. Не к матери же возвращаться. Там совсем худо. Как там жить с маленьким ребенком?
Родился сын Вовка и началась вторая серия кошмара. В жизнь Лены ворвалась доселе молчавшая свекровь. Нет, она не пыталась помогать Лене, не предлагала посидеть с внуком. Она считала, своим долгом научить «деревенскую пигалицу», как нужно растить ребенка.
— Будь добра, слушай, что тебе умные люди говорят, — приказывала Маргарита Павловна. — Я вроде вырастила неплохого сына.
И она обрушивала на голову невестки столько правил и инструкций, что Лена сгибалась под их тяжестью.
— Сергей, твоя мама меня замучила совсем, — однажды пожаловалась Лена мужу. — Придет, сядет на табуретку и критикует, приказывает, ругает. Я не понимаю, чего ей надо. Хочет помочь, пусть поможет. Только спасибо скажу. А если не хочет, то зачем она приходит? Чтобы мне рассказать, что я дрянная мать?
— Она приходит, потому что я ее попросил, — ответил Сергей. — Ты же постоянно ноешь, клянчишь, требуешь: «Ох, мне тяжело, ах, мне одиноко. Ну почему ты опять поздно пришел? Ну когда же ты с нами побудешь?» Вот я и уговорил маму составить тебе компанию и научить правильно обращаться с сыном. Она меня одна вырастила, так что опыт имеет.
— Да нам с Вовкой нужен не опыт твоей мамы, а ты! Ты же за последние полгода ни разу вовремя домой не явился, с кем-то шляешься после работы! — в запальчивости выдала Лена.
И тут же пожалела об этом. Сергей схватил ее за лацканы халата, придавил к стенке:
— Заруби себе на носу: я работаю! И если ты, сидя дома, посмеешь еще открыть на меня свой рот, то очень пожалеешь.
В тот раз Лена даже не нашлась, что ответить. Этот Сергей был так не похож на того, с которым она когда-то познакомилась. Когда принц успел стать чудовищем?
Впрочем, она и потом не могла подобрать нужных слов, когда Сергей давал ей подзатыльники и обзывал последними словами. Иногда за какую-нибудь мелочь, а бывало, и просто так. Вместо этого она научилась молчать. Тем более, что зло Сергей срывал только на Лене. С Вовкой он был ласков, а ей, похоже, отвел роль нерадивой служанки.
Но вечно терпеть Лена не собиралась. В душе потихоньку зрел план. Чудовищный в своем исполнении, но единственно возможный. Она уйдет. Правда, уйти придется одной. Не потянет она сына: квартиры своей нет, работы пока тоже. С отцом Вовке будет лучше. Если что, свекровь на помощь придет. А Лене и помочь-то некому. Пусть только Вовка немного подрастет.
***
Три года пролетели, словно кошмарный сон: свекровь со своими нотациями, вечно недовольный, заменивший комплименты оплеухами муж. Все это Лена сносила молча. Она ждала того дня, когда Вовка пойдет в садик, и вот тогда...
Наконец это произошло. Лена вернулась на работу, и вроде можно было осуществить свою мечту: уйти. Но ей было жалко сына. Как его оставить? Он же будет скучать по матери. Да и она места себе не найдет. Взять Вовку с собой практически в никуда она не могла. Да и Сергей, скорее всего, взбунтуется.
Сергей Вовку любит, свекровь мнит себя великим воспитателем. Вот пусть и позаботятся о сыне и внуке. Лене же пока нечего ему дать. Самой бы выжить. Да и кто сказал, что ребенок должен обязательно расти с матерью, у которой ни кола, ни двора, а не с обеспеченным отцом.
Вроде все правильно, но уйти она никак не решалась. До тех самых пор, пока не разразился последний скандал. В тот день Лена застукала Сергея с поличным. Все было настолько банально и мерзко, прямо как в плохой мелодраме. Лена открыла дверь, навстречу ей выплыла девица, наряженная в ее же, Ленин, халат. Увидев, хозяйку дома, пискнула: «Здрасьте» и юркнула обратно в спальню.
Вместо девицы из спальни появился Серега и приказал:
— Только не надо сцен!
— Да какого?.. Зачем ты домой-то ее притащил?
— Да потому что это мой дом! И давай без своих бабских истерик. Мама скоро Вовку должна привести. Гуляют они.
Без истерик у Лены не получилось. Она орала, как раненная пума, вцепилась в волосы девице, которая пыталась ускользнуть из квартиры под шумок. Успокоила ее только звонкая Серегина пощечина. И в этот момент явились свекровь с Вовкой.
— Вы его прикрываете! Пока я на работе, он... — кричала Лена.
— Я никого не прикрываю, — свекровь говорила холодно. — Я даже не в курсе, что у вас тут произошло. Хотя догадываюсь: видела девицу, которая выскочила из парадной растрепанная, словно за ней черти гнались. Так что могу сложить два и два. Но, ты знаешь, я своего сына даже осуждать не могу. Ты же сама сделала все, чтобы он на сторону смотрел. Хозяйка из тебя так себе, как мать ты некомпетентна. Красота твоя в прошлом. Как располнела за беременность, так в форму и не пришла. Так чего же ты хочешь от мужика?
Лена уже ничего не хотела.
***
— Ну и сериал! — Танька слушала подругу буквально раскрыв рот. — И что? Дальше-то что?
— Ну что... Ушла я через три дня. Комнату сняла, сына поцеловала на прощание, мужу спящему записку оставила о том, что сын остается с ним. Мол, некуда мне его забирать. Я была матерью три года, пусть теперь он побудет отцом.
— А потом?
— Потом был развод через суд. Думала, битва предстоит. Но нет. На удивление цивилизованно договорились. Вовка остается с отцом, я имею право посещений. Вроде все хорошо. Только вот одного я не учла: что просто так мне это дезертирство с рук не сойдет.
Сначала все нормально было. Забирала сына на выходные. Он радовался. А потом перестал. И однажды, года через два, заявил: «Раз я тебе не нужен, то и не приходи за мной больше».
Ясно же, откуда ноги растут — науськали его Серега с матерью. Наговорили обо мне всякого. Вовка и поверил. Я, конечно, не сразу сдалась. Пыталась наладить с ним отношения. Но куда там... Прятаться стал, когда я за ним приходила. «Не пойду с ней!» — кричал.
«Не уродуй ребенку психику, — потребовала свекровь. — Тем более что у него скоро новая мама появится. Сергей хорошую женщину встретил. Володе надо привыкать. А он после твоих визитов рыдает, нервничает. Оставь его в покое. Ушла, значит, ушла!» И тут я сдалась.
Но жить-то дальше нужно. Вот и жила, как получалось. Даже к матери с горя попыталась вернуться, но там другой мир. Страшный, грязный, нищий. Лешка вот оттуда вырваться так и не смог... В общем, посмотрела я на все это и поняла, что лучше уж совсем одной остаться, чем назад возвращаться.
И как только я это решила, судьба мне подарок сделала. Познакомилась я с Валерой. Вроде уже и не верила в любовь, а вот полюбила. Поженились. Я-то, дурная, радовалась — будет у меня все как у людей, несмотря на все мои ошибки. Да только вот не получается. Видно, та же судьба меня и наказывает. Оставила одного ребенка, значит, другого недостойна!
— Ну ты же его не совсем оставила?
— Да брось ты, Таня. Совсем, не совсем... Алименты платила, а так — не была я Вовке матерью, не получилось.
— Ну не ты же в этом виновата... — не очень уверенно сказала Таня.
— Я! Только теперь поздно каяться. И выхода нет.
— Думаешь, Валера уйдет?
Лена только пожала плечами.
— Не уйдет, — раздалось от дверей. — Даже несмотря на то, что злой как черт.
— Валерка?
Муж стоял, прислонившись к дверному косяку. С углового диванчика, где устроились подруги, его было не видно — холодильник закрывал обзор. Сколько Валера там стоял — одному богу известно.
— Много услышал? — спросила Лена.
— Да с того момента, как ты мужниной мадаме прическу проредила. И чего же ты мне раньше всего этого не рассказывала?
— Не могла себя заставить. И что ты думаешь?
— Думаю, что дрянной сценарий тебе жизнь подсунула, — вздохнул Валера. — А ты по нему жила, как уж умела. А еще думаю, что про расплату за твои грехи — чушь все это. Будут у нас дети. А не будет, значит, из детского дома возьмем. Только не ври мне больше.
— Не буду.
***
Он не ошибся. Лена и правда забеременела, правда, когда ей было уже тридцать девять лет. Видать, устала судьба ее наказывать. Так думает сама Лена. А Валера думает, что всему свое время. Не всем же становиться родителями в двадцать. В сорок тоже неплохо. Главное — чтобы была любовь. А у них она есть.
Автор: Алена С.
Загадка для Марии
– Петровский, я пришел выразить тебе соболезнования в связи с твоим делом о торговле морфинами.
Если кто смотрел «Улицы разбитых фонарей», то он поймет: старший лейтенант Родин был просто вылитый Дукалис. Но вот его коллега капитан Алексей Петровский ни на одного персонажа культового сериала не походил. Он был высок, тощ, темноволос и без особых примет. Петровский поднял на Родина тоскующий взгляд. Тоску вызывал Эверест бумаг на столе.
– Ты хочешь сказать, что кому-то уже понадобились по этому делу результаты?
– Нет, я хочу сказать кое-что похуже. Пиши пропало – у тебя главную подозреваемую завалили!
Вот тут Петровский разом позабыл про бумажный Эверест. Он-то в основном состоял из разной нудной мелочевки, а вот дело о морфинах было куда солидней. И противней, да. Однако у него уже возникли надежды на то, что этот поганый клубок получится распутать. Кончик вроде как из клубка показался, в лице человечка одного. Женщины, точнее. Но если Родин сейчас не издевается...
– Васька, что ты несешь?
– Что узнал, то и принес! Буквально только что новость подъехала! У тебя по морфинам медсестра в разработке, правильно?
– Да, старшая сестра. Не скипидарь мозги!
– И зовут эту сестру Людмила Литвинова?
Петровский молча кивнул. Он уже понял, что Васька Родин и не думает издеваться, и дело швах. Родин развел руками:
– Пару часов назад Людмилу твою нашли у нее дома – мертвее не бывает. Полоснули по горлу чем-то очень острым, подробностей нет пока.
Петровский помянул нечистую силу и нелицеприятно охарактеризовал собственные отношения с судьбой. А что ему еще оставалось?
– И что, нападение неизвестных? – безнадежно поинтересовался он. Но Родин отрицательно покачал головой:
– По всему, бытовуха. Мужа взяли. Они там разводиться собирались, раздел имущества, то, се... Я ж говорю, подробностей не рассказывают, там и с осмотром места преступления не закончили пока. Но вроде как дело ясное – муж ее порешил. Вот такие бывают нехорошие случайности, друг!
Это Васька еще мягко выразился! Морфиновое дело одним махом развалилось подчистую! Ибо Людмила Литвинова, старшая сестра отделения кардиологии, действительно была тем самым «кончиком», потянув за который, он надеялся вывести на чистую воду шайку, промышляющую перепродажей «налево» специфических обезболивающих. Что действует не один человек, в том сомнений не было. Крупное довольно-таки дело.
С этими морфинами, выписываемыми отделению кардиологии под строгую отчетность, все было неясно. Вроде все бумаги оформлялись, как положено, пустые ампулы тоже сдавались согласно предписанию. Но даже Петровскому, от медицины далекому, было очевидно: похожих ампул можно найти великое множество, и никто их особо не проверяет. Сошлось число стекляшек с данными отчета – и порядок. А что несчастным инфарктникам колют и куда на деле морфины уходят – другой вопрос.
Старшая сестра имела самое прямое отношение к учету морфинов. Уже поэтому она не могла не привлечь внимания капитана Петровского. И вот пожалуйста – ссора с мужем, очень острое лезвие, бытовуха, и извольте, капитан Петровский, начинать все по новой!
А следы-то стынут, а виновные-то пути отхода торят! Так что готовьтесь, капитан: вам светит новый глухарь. Упитанный такой, солидный.
. . . ДОЧИТАТЬ>>