— Слушай, Тань, твоя мама надолго у нас поселиться решила?
— Она говорит, что на все лето, Макс. Говорит, хочет с Аней побольше времени провести, и нам с тобой помочь.
Они сидели на кухне, обедали. Татьяна смотрела на мужа настороженно: знала, что он всегда рад поддержке, но при этом не любит лишней суеты.
— Да я-то не против, — продолжал Максим, отложив вилку, — лишь бы нам потом проблем не прибавилось.
— Мама обещала всячески помогать. Она уверена, что мы тут сами не справляемся, а ей в радость с внучкой повозиться.
Тут в дверь позвонили. Татьяна пошла открывать, и через несколько минут в кухню вошла бабуля Зина — невысокая, с румянцем на лице, в пёстром сарафане и с объёмной сумкой.
— Ну здравствуйте, молодые, — вздохнула она и тут же бухнула сумку на стул. — Максим, а ты чего так смотришь, будто я вам мешаю?
— Да нет, Зинаида Васильевна, вы что, — Максим встал, чтобы помочь ей снять кофту. — Мы как раз обедаем, присоединяйтесь.
Бабуля Зина улыбнулась, заняла место за столом и показала на тарелку.
— Ну-ка, положите и мне поесть, а то в дороге такая усталость накопилась.
— Конечно, мам, — отозвалась Татьяна. — Хорошо доехала? Все в порядке?
Бабушка только отмахнулась:
— Да что там хорошего… Автобус старенький, все колдобины ощущались. Еле-еле живая, зато к любимой внучке приехала! — Она повернулась в сторону комнаты, где играла девочка, — Аня, солнышко, иди поздоровайся с бабулей!
Вскоре десятилетняя Аня высунула нос из-за двери и улыбнулась:
— Привет, бабуля Зина! Как там твой садик?
— Да садик-то свой я бросила ради тебя, помощницы же у меня нет. Эх, тяжко-то как… — вздохнула бабуля. — Но ничего, ради любимых внучат и самым дорогим жертвовать не жалко.
Максим и Татьяна переглянулись. Муж смутился: слишком уж жалобный тон был у Зинаиды Васильевны.
— Вы не сомневайтесь, — обратился он к ней вежливо, — у нас вы будете как на курорте: отдохнёте, наберётесь сил.
— Хотелось бы, конечно, — ответила бабушка и поджала губы так, будто собиралась сказать что-то важное, но промолчала.
Татьяна предложила:
— Мам, пойдём покажу, где будешь спать. А то ты, наверное, устала.
— Устала-то устала, да вот на душе покоя нет, — бабуля печально кивнула. — Я ведь не просто так приехала — хотела, чтобы вы и мне помогли немного.
Максим, привставая, спросил:
— В каком смысле?
— Да я ж жить хочу рядом с вами, а то город у вас большой, транспорт дорогой. А если бы квартирку тут рядом со школой вашей присмотреть… — Зинаида Васильевна сделала вид, что задумалась. — Могли бы ипотеку на себя взять, а я помаленечку выплачивала бы.
Татьяна от неожиданности чуть не выронила тарелку. Но виду не подала:
— Мам, давай для начала дойдём до комнаты, поговорим, отдохнёшь.
— Ладно, показывай, — вздохнула бабуля, поднимаясь.
***
Вечером, когда Аня уже легла спать, они сидели в гостиной, и бабуля Зина вновь заговорила о том же:
— Ну что, подумали насчёт моих просьб? Я ведь уже не молодая, тяжело туда-сюда кататься. А тут с внучкой помогу, в школу сопровождать буду, если что…
Максим откашлялся:
— Зинаида Васильевна, мы, конечно, понимаем ваше желание быть рядом, но ипотека — это дело серьёзное.
— А я что, хоромы какие прошу? Мне бы хоть однушку, лишь бы своя была, — причитала бабушка. — Вы ж молодые, работа у вас стабильная. Вместе осилили бы…
Супруги молчали, кидая друг на друга взгляды: всем уже было ясно, что бабуля не шутит и не собирается сдаваться.
— Мама, — начала Татьяна наконец, — мы с Максимом не можем сейчас взять на себя такой кредит. Мы со своей ипотекой не расплатились еще. Да и ремонт доделать нужно.
— Да кому нужен ваш ремонт, когда вопрос стоит о благополучной старости? — бабуля даже всплеснула руками. — Разве я прошу невозможного?
Максим нахмурился, но постарался сохранить спокойствие:
— Мы вас очень уважаем, Зинаида Васильевна, ценим вашу помощь…
— Нет, вы не понимаете, насколько мне тяжело в деревне. Дров нет кому наколоть, дорогу к магазину зимой чистят раз в неделю… — жаловалась бабушка. — А тут всё под рукой: поликлиника, школа, даже рынок рядом.
Татьяна опустила глаза и тихо выдохнула:
— Мам, прошу, давай об этом немного позже. День выдался тяжёлый, все устали.
На следующий день, когда Максим ушёл на работу, а Аня в школу, бабуля не упустила шанса побеседовать с Татьяной.
— Ну, рассказывай, сколько вам ещё платить по вашей ипотеке осталось? Много?
— Ещё три года, мам, — ответила Татьяна устало, доставая из шкафчика кружки. — Наберись терпения.
— Терпение тут не поможет. Я ж тоже хочу получше устроиться, — бабуля нахмурилась. — Да и внучке потом останется квартирка, правильно ведь?
Татьяна вдруг на мгновение представила, как эта «однушка для мамы» ляжет ещё одной неподъёмной нашей. Но старалась говорить ласково:
— Мам, ну не получается. Пойми, если бы мы могли, мы бы сделали. Но у нас сейчас и так хватает трат.
— А ну да, забываю, что вы бедствуете… — проворчала бабуля. — Ладно, тогда вы уж не обессудьте, если и я к вам буду так же...
Татьяна промолчала: понимала, что спорить бесполезно.
***
Время шло, и каждое утро Зинаида Васильевна всё громче намекала, что жить ей в городе куда лучше, чем в деревне.
— Смотри-ка, — говорила она в присутствии Ани, — если бы у меня тут своя жилплощадь была, внучка хоть на все выходные ко мне приходила бы. Да и самой спокойнее: ни у кого на шее не сидеть.
Аня захлопала глазами и переспросила:
— Бабуля, а что такое «на шее сидеть»?
— Это когда без помощи других и хлеба себе не купишь, — жалобно пояснила бабушка.
Вечером того же дня, когда Аня уже уснула, Татьяна всё же решилась на разговор с мамой тет-а-тет. Они сидели на кухне.
— Мам, я понимаю твоё желание переехать, — начала Татьяна. — Но нам это не по карману. Ипотека есть ипотека, ты сама прекрасно знаешь, сколько сил и нервов она отнимает.
— А я разве прошу новую квартиру или что-то роскошное? — повышенным тоном отозвалась Зинаида Васильевна. — Мне бы хоть что-то попроще. Да я же тебе, Татьяна, из деревни столько посылок отправляла, неужели нельзя матери ответить добром?
Татьяна закусила губу, крепче сжав руки под столом:
— Посылки я всегда ценила, и спасибо за них. Но это не значит, что мы волшебники, способные без проблем залезть во второй долг.
— А как же внучка? Я ж для неё стараюсь! Чтобы ей добро передать! — не унималась бабушка.
Татьяна вздохнула:
— Мам, давай по-честному. Мы не можем сейчас оплачивать твою будущую квартиру. Извини, если грубо.
Бабуля Зина резко встала, зло посмотрела на дочь:
— То есть вы отказываетесь?
— Мы не можем, мам, — мягко повторила Татьяна.
Бабушка вдруг разозлилась:
— И зачем тогда я здесь с вашей девчонкой нянчусь? Думаешь, мне это всё удовольствие? Я бы уже сто раз огород засадила, хотя бы картошка своя была! Да ну вас…
Она пошла в комнату, глухо пробормотав, что утром вернётся в деревню.
***
Наутро всё было наспех. Бабушка, не дожидаясь завтрака, быстро оделась и вышла в прихожую. Максим догнал её:
— Зинаида Васильевна, может, всё-таки останетесь?
— Не хочу, — буркнула она, аккуратно поправляя узелок. — Раз я тут никому не нужна, то и зачем сидеть?
— Это неправда, вы нужны внучке… — попытался сгладить ситуацию Максим.
— Внучка ещё меня вспомнит. А вы-то — неблагодарные.
Она открыла дверь, осмотрелась и махнула рукой на прощание.
Татьяна застыла в гостиной, стараясь разобраться в своих чувствах. Аня тихо подошла и спросила:
— Мама, почему бабуля уезжает?
— Заняться своими делами, — ответила Татьяна, глядя в окно. — Всё будет хорошо, не волнуйся.
Максим осторожно обнял жену:
— Ничего страшного, Тань. Видимо, так оно и должно быть.
***
После возвращения в деревню Зинаида Васильевна ещё пару раз позвонила Татьяне, ворчливо рассказывала о своих бедах, но больше о новой квартире не заговаривала.
Татьяна с Максимом продолжили спокойно выплачивать свой кредит.
Бабуля Зина иногда присылала гостинцы, но большую часть времени проводила у себя, втайне надеясь, что когда-нибудь дочь и зять всё-таки решатся на серьёзную помощь.