На бывшем рынке столицы Боспорской империи теперь стоит Владимир Ильич Ленин. А напротив него — желтоликий муж с прической Робинзона Крузо. То ли это памятник сделке, благодаря которой статер из Пантикапея уже два года — самая дорогая древняя монета в мире. То ли — монумент неизвестному гению, задолго до да Винчи решившему трудную «проблему выхода из профиля в фас».
«Это чудо говорящего портрета...»
Статер — это самая крупная монета античного греческого мира. А золотой статер из Пантикапея, отчеканенный где-то в 350-300 годах до н.э. — священный грааль мира нумизматов.
«Самая большая редкость! Лучший экземпляр в частных руках из немногих известных! Работа завораживающей красоты чрезвычайно талантливого гравера!...» Швейцарский аукцион Numismatica Ars Classica исходил слезами счастья, когда в мае 2023 года выставлял эту монету на торги. Неведомый коллекционер решил продать своим статер столь же серым кардиналам мира больших денег. Аукционисты предвкушали сенсацию.
Сделка все равно превзошла ожидания: при стартовой цене в 1 млн франков статер ушел за 4,4 млн ($6 млн в тот момент).
Не скрою: получил укол удовольствия, прочитав об этом на табличке справа от памятника статеру на набережной Керчи. Хотя я не древний грек и не синд, а все равно есть чувство: «А наши-то хороши!». Разве нет? Но полмиллиарда рублей (это по курсу на сегодня) за 9,12 г золота, пусть и 999 пробы? За кружок диаметром в 2 см?
«Одна из самых важных и желанных монет всего греческого мира изображает Пана, бога скотоводства, плодородия и дикой природы — дает описание аукцион. — Красота этого редкого типа Пантикапея была подытожена век назад коллекционером Годфри Локером Лэмпсоном, чей экземпляр был отчеканен теми же штампами: «Это чудо говорящего портрета. То, что столько жизни можно упаковать в такой маленький круг, не поверит ни один человек, кто этого не видел...»
«Ее создатель не оставил после себя имени, но никто, кроме действительно непревзойденного художника — замечательного и оригинального гения — не мог бы создать такую незабываемую и удивительную маленькую жемчужину. Если бы нужно выбрать всего одну монету как пример работы величайшего в истории художника-гравера, кем бы он ни был — я бы выбрал эту», — резюмирует Годфри Лэмпсон.
Ну и ну (я даже огляделся — где те древние музы, что такое вдохновили). Аукцион тоже удивлен: «Монета представляет собой пример высочайшего классического греческого искусства. Это тем более примечательно, что она была произведена не в одном из великих бастионов культуры и искусства, таких как Афины или Сиракузы, а, скорее, на отдаленном форпосте».
Привет вам с пограничной заставы, мастера европейской экспертизы!
«Монета, конечно же, уникальная, — подключаются к разговору специалисты Восточно-Крымского историко-культурного музея-заповедника. — Более того, за весь период раскопок на Боспоре с начала XX века не найдено ни одной такой монеты. Большая часть их обнаружена в кладах, например, в Турции, Грузии, Ливане (клад Сидона в Финикии)... »
Свои же лучшие монеты — у себя и не нашли? Это что за история такая?
Контрастные души — налицо
«На статерах Пантикапея голова сатира всегда изображалась в профиль, — рассказывает аукцион. — За исключением одного эффектного и чрезвычайно редкого выпуска, для которого гравер решился на художественно сложную новую трактовку — изобразить сатира, обращенного на три четверти влево». Ах, вот оно как.
Главная трудность портретиста состоит в том, что ни у одного человека на свете нет постоянного лица. Я утром, я вечером и я в паспорте — это вообще три разных персонажа противоположных национальностей и привычек (и один из них — злюка). Каждый из людей — вихрь во времени и пространстве. А художник должен сделать так, чтобы зритель (и, о ужас, сам портретируемый) протянул скучно, взглянув на результат: „Ну да, да, похож...“.
Передать не только объем и характерные черты, но настроение, и манеру героя двигаться. При этом не пойти по легкому пути, а отважно повернуть героя лицом к зрителю. Как говорят искусствоведы: «выйти из профиля в фас». Обратите внимание: почти все первые светские портреты в Европе Нового времени, начиная с середины 14 века (момента возрождения жанра) выполнены в формате «швабра проглотила гвоздь, на котором сидит». Ну не получалось у художников.
Первым по-настоящему смог Леонардо — но для этого он и писал «Мону Лизу» не отрываясь с 1503 года до смерти в 1519-м (и Вазари отмечает, что картина «осталась незавершенной»). Уже столетия идет спор, как же мастеру удалось сделать Джоконду столь живой на плоском полотне.
Мне нравится такая версия: да Винчи ухватил «кокетливый взгляд украдкой» — Лиза поворачивает голову в одну сторону, но стрельнула глазками в другую, на предмет своего обожания. А там как раз ты, зритель. Конечно, ты сразу подсознательно желаешь толпиться у этой картины, как японский турист — не отрываясь.
Ну а в нашем случае — гений с берегов Боспора решил ту же проблему за два тысячелетия до Леонардо. «Утонченный гравер уловил мимолетный жест сатира и сохранил его на все времена в блеске золота, — сухо констатирует аукцион. — Живые глаза, искривленные губы сатира, кажется, несут в себе намек на удивление, будто бы его внезапно застали врасплох, когда он бродил по лесу в поисках амфор, полных вина, или хорошеньких нимф».
Каждый бы хотел в тот лес, как бы намекают нам эксперты.
Несметное золото Сатира
В науке утвердилось мнение, что на монете изображен Пан или же просто сатир, лесной дух. Глядите, мол, на реверсе — геральдический грифон Пантикапея с хлебным колосом, это все про природу и местное плодородие. Но я думаю, что мы здесь видим конкретное лицо — это реальный мужчина с прической по тогдашней черноморской моде.
И со мной, кажется, согласны эксперты из Швейцарии: «Детальная проработка черт лица и волос создает искусную иллюзию того, что гравер работал с натуры и действительно видел сатира, затаившегося в диких землях Скифии». Или речь о Сатире с большой буквы? «Голову, вероятно, следует понимать как ссылку на династию Спартокидов, боспорских царей, настоящим основателем которой был некий Сатирос I», — эхом отзываются эксперты.
Неизвестно, откуда прибыл Спарток, захвативший в 438 году власть в греческой колонии Пантикапей — вероятно, он был фракиец, то есть, из нынешней Болгарии. Его сын Сатирос (правил в 433-389 годах) заложил фундамент Боспорского царства, простоявшего потом тысячу лет и добившегося в IV веке до н.э. статуса ведущего поставщика продовольствия в Средиземноморье.
Разрушительная Пелопоннесская война (431–404 до н. э.) и поражение от Спарты лишили Афины привычных поставщиков еды. Зато еда была у нас дома — на Таманском и Керченском полустровах, в только что оформившемся Боспорском царстве. Боспоряне, этот ситуативный союз пришлых греков-колонистов и местных земледельцев синдов, засевали яровыми до 1500 кв км.
В сельском хозяйстве государства, по подсчетам исследователей, было занято 70-100 тысяч работников. Пантикапей поставлял в Афины, по свидетельству оратора Демосфена, до 16 тыс т хлеба в год. Хорошие цифры давал также экспорт рыбы с Азовского моря (самого богатого водоема планеты в тот момент), выделанных кож и, увы, прилежных рабов с окрестных гор. Среди импортеров продукции с Боспора также значились другие полисы Греции.
Это царство в Северном Причерноморье в 4 веке вдруг стал чем-то вроде России наших дней — искушенным поставщиком ресурсов. Здесь, конечно, тут же вспыхнуло ювелирное искусство — как пламя на хорошо просушенных купюрах (чем оно, в сущности, и было).
Восточно-Крымский музей: «Возможно, что золотые статеры [с сатиром в фас] изготавливали для царских подарков, и хождения на внутреннем рынке они не имели. Да и невозможно было появиться на рынке с такой монетой, она не подлежала размену на серебро или бронзу. Не зря некоторые скифские вожди делали из них перстни, которые найдены в курганах Украины».
Это как в наши дни прийти в ТЦ с купюрой в 500 миллионов, то есть. Этими статерами не платили — ими награждали союзников и экономических партнеров блестящего царства.
Европейские эксперты, запишите себе: не «отдаленный форпост», а «житница античности» и «один из важных центров древнегреческой культуры». Так будет экспертнее.