Рабочий день в юридическом бюро Александра Дымовского подходил в концу, когда в коридоре раздались тяжелые шаги, дверь распахнулась и на пороге возник Андрей Ильич Кабанов собственной необъятной тушей.
Тяжело выдохнув и смахнув носовым платком пот со лба, он плюхнулся на подозрительно заскрипевший субтильный стул и запинаясь проговорил:
– Аня, выручай… прямо сейчас надо до зарезу…
– Добрый вечер, Андрей Ильич! – проговорил хозяин кабинета и шеф Ани. – Вы отдышитесь сначала, нельзя так бегать с Вашей комплекцией…
– Верно говоришь. Худею я, худею… диеты всякие, тренажеры… а толку! За месяц похудел на 300 грамм…
– Ты просто выпил меньше на 300 грамм, папочка! – хихикнула Анна. – Что у тебя случилось, если лично пожаловал?
– Я из Мэрии… накрутили так, что не вздохнуть… короче, нужны твои волонтеры, человек двести… и архитектор…
– Волонтеров всего пятьдесят. А архитектор тебе зачем?
– А среди этих пятидесяти архитектор не найдется?
– Вы что-то строить собрались, Андрей Ильич?
– Я – нет… Мэр сегодня собрал весь ломский Союз предпринимателей и потребовал срочно построить образцовый дом престарелых. Представляете? За месяц и за наш счет!
– А из-за чего такая спешка? – изумился Александр. – Неужели наша Мэрия в полном составе решила выйти на пенсию с гарантиями встретить старость со всеми удобствами?
– От них дождешься! Они, минуя пенсию, сразу на кладбище выходят… то есть выезжают… со всеми почестями…
– Тогда для кого дом нужно построить? Неужели для наших бабушек и дедушек?
– Ну, почти…
Утро того же дня
В зале заседаний Мэрии было непривычно многолюдно. На сцене за столом президиума сидел директор ломского Дома культуры Иван Иванович Петров‑Эльзасский с широчайшей улыбкой на обычно унылом лице. В партере недовольно жужжали представители ломского крупного, среднего, малого и даже микроскопического бизнеса, то есть от приглашения посетить мероприятие не увернулся никто, даже дедок-сапожник, по слухам прибивавший набойки к ботинкам ломичей еще во времена Гражданской войны.
Наконец на сцене появились брат и сестра Таракановы – Мэр и Заведующая отделом культуры, встреченные оглушительной тишиной в зале.
– От имени ломской Мэрии приветствуем цвет и сливки ломского бизнеса! – начал речь Мэр.
– Судя по началу мы здорово попали… – прошелестело по рядам.
– С огромным удовольствием и таким же волнением имею честь сообщить вам о событии, дающем нам шанс совершить беспрецедентный рывок, который коренным образом изменит статус города и судьбу каждого жителя…
– Нет, не попали… вообще по миру пойдем с протянутой рукой… – выдохнул зал.
– Для сообщения по существу слово предоставляется директору Дома культуры Ивану Ивановичу Петрову-Эльзасскому. Поприветствуем!
Обычно понурый и задерганный глава ломского рассадника культуры сиял как корейский айдол, неожиданно удостоенный дэсана.
– Земляки! Родненькие вы мои! Даже не знаю, как сказать…
– Желательно покороче! – донеслось из зала. – Дел полно…
– Все вы, конечно, знаете наш прославленный народный коллектив – хор ветеранов “Пенсионерочка”…
– Еще бы, куда от них деваться, что свадьба, что похороны – везде они, как колючка в ботинке… – раздался голос с самого заднего ряда.
– Так вот, – не смутился от колкой реплики докладчик. – наш хор приглашается в Столицу и не куда попало, а в шоу самого Матвея Шарахова “Здорово, Матвей” на самом главном телеканале!
Зал затих и пару минут переваривал услышанное.
– Как это столичных угораздило? – спросил владелец барбер-шопа “Ломский принц” Теофиль Гребёнкин. – У них что – звездный состав, состарившийся еще в прошлом веке, сгорел от неведомой болезни и теперь провинциальные дровишки понадобились?
– А тебе завидно? – хохотнул кто-то из зала. – Тебя же из столичного шоу “Модный МордоБой” прогнали взашей после десятой попытки туда пролезть!
– Положим, всего после третьей.. И не прогнали, а не оценили из-за столичного чванства и кумовства. А вы все такие грубые, как кирзовые сапоги…
– Что ты про кирзу понимаешь? – возмутился хозяин обувной фабрики “Ломские лабутены” Степан Лаптев. – Это мужиком надо быть, чтоб понимать, а ты кто? Ты… это самое… как его… а, вспомнил! Ты ж стилист!
– Я попрошу тишины в зале! – вмешался Мэр. – Дело серьезное и требует напряжения всех сил ответственных граждан нашего города.
– Да мы уж поняли! – прохрипел председатель Союза предпринимателей Ломска Андрей Кабанов. – Сколько?
– Не торопитесь, Андрей Ильич. Мы здесь как раз и собрались для того, чтобы распределить нагрузку и скоординировать наши усилия.- сказала Заведующая отдела культуры. – Наш отдел уже провел большую работу для предварительной оценки. Мэрия берет на себя отправку хора в Столицу, проживание, питание и пошив новых костюмов для выступления. Для бюджета будет трудновато, но мы изыщем возможности…
– Так еще что надо, если бабки на всем готовом, да еще и на халяву, то есть за счет городского бюджета, прокатятся в Столицу? – удивился Андрей Ильич.
– Вот здесь и зарыта собака! – вздохнул Мэр. – Перед тем, как бабки поедут выступать по телевизору, к нам сюда в Ломск приедет съемочная группа, чтобы снять репортаж, как участницы хора живут и чем заняты в обыденной жизни. Таков формат шоу… мы уже в сетке вещания, но есть хорошая новость – съемка будет через месяц.
В зале повисла мертвая тишина.
– Рад, что деловое сообщество отнеслось к нашей общей проблеме с пониманием! – елейным голоском проворковал Мэр. – Специально созданная комиссия Мэрии обследовала жилищные условия хористок и пришла к выводу, что они… ну, как сказать… не для телеэфира про наш замечательный город. У одной из хористок есть относительно приличная квартира, но однокомнатная, весь хор и съемочная группа туда не поместится…
– Уж не хотите ли Вы сказать, – донесся голос из зала. – что деловое сообщество должно обеспечить бабок достойным жильем? Кстати, сколько их?
– Всего десять человек, немного. О новом жилье мы не думаем и готовы рассмотреть любые ваши предложения. Может быть имеет смысл построить быстровозводимую конструкцию для дома престарелых, например…
– А можно, например, и одноразовый небоскреб “Небо Ломска” из картона и фанеры! За месяц точно справимся…
– Попрошу завиральные идеи оставить при себе, дело общее и серьезное! – рассердился Мэр. – Есть еще проблема. Мы близко хористок никогда не рассматривали, поэтому не замечали, что им требуется зубной ортопед. А на ТВ это бросится в глаза сразу! Мы обратились в поликлинику и выяснили, что на десять хористок приходится всего сорок три зуба и те шатаются. Не понимаю веселости в зале! Так вот – по сведениям главврача все хористки стоят в очереди на восстановление своих зубных рядов, но сроки в имеющейся у комиссии справке указаны от трех до семи лет. Правда, услуга протезирования может быть оказана в течение недели на коммерческой основе. Прошу отнестись с пониманием, обращения о пожертвовании направлены вам всем, расчетный счет указан, срок перевода – два дня. Если кто забыл об эффективном взаимодействии бизнеса и органов управления, то мы всегда готовы напомнить. Благодарю за участие в совещании, завтра в течение рабочего дня ждем ваших предложений о строительстве помещения для съемки, обещаем всяческое содействие как в процессе, так и после завершения. Всем успехов в бизнесе и всех благ!
Вечер того же дня
Самый большой банкетный зал ресторана “Слеза лозы” был полностью заполнен сливками ломского бизнеса, которые к вечеру прокисли до такого состояния, что хозяин заведения приказал официантам чачу предпринимателям не подавать, а если закажут, то смело приносить белое вино, потому как состояние организмов уже вряд ли было способно различать подаваемые напитки.
Призрак разорения холодной костлявой рукой держал всех присутствующих за горло и, может статься, даже задушил бы окончательно, но внезапно в кромешной тьме и безнадеге блеснул ослепительный луч света.
Звали этот луч Соломон Моисеевич Брысь и был он Президентом строительного концерна “ЛомскСтройШиШ”.
– Моня… друг мой! – заныл Андрей Ильич Кабанов. – Где ты был? Почему в Мэрию не пришел? У нас тут такое творится… садись и слушай… сейчас…
– Дрюня, не суетись! – улыбнулся пришедший. – Все знаю, все сейчас обсудим…
Такое панибратство в общении двух столпов ломского бизнеса объяснялось тем, что знакомы они были смолоду, с периода первоначального накопления капитала, который Дрюня Кабанов зарабатывал гоп-стопом по ломским закоулкам, а Моня Брысь – напёрсточничеством на привокзальной площади.
Надев на нос круглые очечки, господин Брысь вытащил из допотопной картонной папки с завязками несколько листов бумаги, исписанных от руки.
– Вы сосредоточьтесь, пожалуйста! – обратился он к присутствующим. – Тут мой Додик все расписал – толково, так что отобьемся без особых потерь и даже с выгодой…
– Моня, ты когда нормальные папки и прочую канцелярию начнешь использовать? Почему твой Додик – начальник планового отдела концерна – пишет дешевой ручкой на оборотной стороне использованных листов?
– Ты, Дрюня, с Додиком поговори при случае, и он тебе расскажет, что уже в пятилетнем возрасте понимал разницу между “за дело платить” и “понты колотить”… ладно, это все пустое. Теперь по сути. План такой – у меня есть неиспользуемый участок, Мэрия уже давно докапывается почему не строю. Место так себе, у дороги, шумно и пыльно. Но для наших целей сгодится! Итак, я даю участок и шесть списанных бытовок – в пяти разместим наших бабок по двое, в шестой – столовую и помещение для репетиций. Дрюня, я через пару дней пришлю к тебе своих работяг на склад, подготовь там сайдинг, кровельный материал и все для внутренней отделки что не жалко – некондицию, брак, пересортицу. То же самое про мебель, прикинь самое простое и дешевое. За неделю все сделаем. Дальше – Додик уже договорился с твоей Аней, она даст волонтеров для благоустройства территории – дорожки там, кусты-цветы, лягушки-фонтанчики всякие… Любовь Гавриловна, солнце наше, красота неземная, неужели твоя фирма откажется от участия в таком проекте? Клянусь, что мой следующий дом сдаем только с твоим ландшафтным дизайном! Не поскуплюсь, обещаю!
– Змей-искуситель ты, Моня! – прогудела пышнотелая хозяйка известной ломской фирмы “Ромашки-лютики”. – Конечно, не откажусь, кто ж тебе откажет, хоть все знают о твоей манере обдирать субподрядчиков как липки.
– Тебя, булочка моя сладкая, не обижу, озолочу, мое слово верное! Эх, женился бы на тебе хоть завтра, но ведь Ривка моя меня тогда по миру пустит… детей жалко…
– Моня, заканчивай дурной базар, котяра ты чердачный! Скажи лучше в чем наша выгода? Ну, кроме очистки складов? – спросил Андрей Ильич.
– А в том, что когда мероприятия закончатся, бабки вернутся по домам, мы на этом месте, да с почти готовой базой сделаем мотель для проезжающих, а то в нашей гостинице вечно нет мест и наваривается любой поц из частного сектора… почему не мы? Все подумайте, что можете из своего бизнеса поставить, участие в прибылях будущего мотеля будет зависеть от объема и стоимости поставок. Ну что – по рукам?
Месяц спустя
Возле плетеного забора с ажурными воротами из лозы, над которыми красовалась надпись “Ломский Дом творчества “Пристанище Муз”, остановился фургончик с логотипом главного телеканала и серебристый, похожий на свежевыловленную рыбину, спорткар. Из авто вышел и лениво потянулся известнейший столичный светский лев и трендсеттер ВалерА Багатель – четырехкратный победитель шоу-конкурса “Модный МордоБой”, владелец сети кафе и салонов красоты, завидный жених для претендентов обоего пола и в свободное от перечисленных основных занятий время кастинг-директор высокорейтинговой телепрограммы “Здорово, Матвей!”.
– Это еще ничего. – процедил он сквозь зубы. – Я думал совсем кошмар будет…
Каких-то десять лет назад не было на белом свете никакого ВалерА (именно так, с ударением на последней гласной) Багателя, а был Гриша Пустяков, приехавший в Столицу из далекого крошечного городишки Мухоморска исключительно с целью ее, Столицы, покорения. Проваландавшись месяцок по квартирам интернет-знакомых, Гриша осознал, что Столица, в отличие от соседки по парте Люськи, покоряться не собирается, особенно ему, умеющему делать чуть больше, чем ничего. Посидев на лавочке в парке, поедая холодный чебурек и пошевеливая не привыкшими к таким нагрузкам извилинами, Гриша сообразил, что если хочешь выжить в этом городе, то нужно держаться как можно ближе к местным бабам, потому что у них явно водятся немалые деньги и они охотно тратят их на всякую чепуху.
Утро следующего дня бойкий мухоморчанин Гриша встретил в наимоднейшем салоне красоты, куда был принят на должность офис-менеджера, что на нынешнем новоязе означало “прислуга за все”.
Несмотря на мизерность должности на старте карьеры через каких-то пару лет Столица не только не переварила и не извергла Гришу обратно в Мухоморск, но и дала ему шанс, который не был прощелкан впустую. Третий год в Столице был встречен успешным покорителем в качестве мастера педикюра с записью за два месяца, а все благодаря волшебному маслу из трав с южного склона Килиманджаро, собранных исключительно в ночь Снежной Луны, делавшего ножки состоятельных клиентов подобными белому нефриту. Масло тому было причиной или клиенты мало что понимали в сортах нефрита, но платили за процедуру так, что многократно перекрывали издержки на производство волшебной смеси, которую Гриша лично и, разумеется, тайно смешивал на своей кухне из аптечных масел, глицерина и кулинарных ароматических добавок. Все свободные средства маслодел-подолог вкладывал в себя и настолько преуспел в подгонке под эстетические требования Столицы, что решился на участие в шоу-конкурсе “Модный МордоБой”, где получил Гран-при и массу громогласных писклявых фанаток, с утра до вечера осаждавших салон, где трудился лауреат.
История о мальчике из Мухоморска, прибывшего в Столицу без гроша в кармане, голодавшего-холодавшего, но добившегося многого неустанным трудом, растопила множество ледяных сердец и привлекла множество спонсоров, доказав в очередной раз, что чем банальней и примитивней развод, тем охотнее в него верят, особенно те, кому нет нужды размышлять ежедневно о хлебе насущном.
Подробности дальнейшей карьеры Гриши, ставшего ВалерА Багателем, нет смысла излагать, потому что историй золушек и князей из грязей – хоть пруд пруди, с едва различимыми деталями.
Нити судьбы
История создания народного коллектива “Хор ветеранов “Пенсионерочка” по всему куда более оригинальна.
Жили-были в городе Ломске женщины в годах – не так чтоб бабки, но и не молодухи, пенсионерки на минималках. Летом возились в огородах, продавая излишки на базаре, а не в сезон занимались вязанием носков и варежек, которые тоже продавались, но из рук вон плохо. От скуки и безденежья вязальщицы придумали собираться в фойе Дома культуры, где помимо вязания можно было всласть побичевать общественные нравы, местное начальство, дрянную погоду и заодно сэкономить дрова, сократив отопительный период на несколько часов.
Словесные баталии иногда принимали такой оборот, что нитки заканчивались и чтобы продолжить вязание приходилось использовать остатки ниток товарок.
Неожиданно выяснилось, что пестрые носки и варежки, связанные из таких остатков, ранее без толку хранившихся дома в мешках и коробках от обуви, раскупаются как горячие пирожки. Более того – при содействии внука одной из вязальщиц Ванятки, разместившего фото образцов в Сети – появился на свет ныне известный и крайне популярный стиль “ломские запутки”, что поспособствовало небывалому ранее объему продаж.
Когда же дела идут лучше некуда, то душа поет соловушкой – ну, почти. И случилось так, что нестройное пение вязальщиц услышал сам директор Дома культуры, обычно болтавшийся без дела по пустым коридорам, и через какие-то пару месяцев хор “Пенсионерочка” дебютировал в городском парке на самодеятельном концерте в поддержку наступления весны (или осени, что неважно) и не без успеха. Через год благодаря неустанным хлопотам директора, наконец-то нашедшего себе занятие в ломском храме культуры, коллектив получил звание народного, еще больше нарастил репертуар и стал выступать на всех ломских и даже областных мероприятиях без исключения. Ясное дело, что в наше высокотехнологичное время в Сети регулярно появлялись и болтались обрывки выступлений ломских хористок, пока на них не натолкнулись столичные редакторы известной телепередачи…
Седовласые бестии
– Что я могу сказать? – растягивая по-модному слова, произнес ВалерА Багатель. – Так я и думал, в таком виде для эфира вы не годитесь. Будем все переделывать!
– А почему не годимся? – робко произнесла хористка Серафимовна.
Народный коллектив “Пенсионерочка” смирно сидел на диванчиках в новых сарафанах, передниках, головных повязках и, сверкая одинаковыми белыми пластмассовыми зубами, во все глаза смотрел на странного вертлявого пришельца.
– Во‑первых, что за название? “Пенсионерочка”! Кто таких слушать будет? Я долго думал и решил – будете ансамбль “Седовласые бестии”…
Хористки вздохнули, но смолчали.
– Во‑вторых, ваши истории совершенно не в формате шоу. Матвею нужно, чтобы зрители плакали или негодовали, а лучше всего и то, и другое! А у вас что за трагедии? Ну, кроме, маленьких пенсий?
Хористки вздохнули второй раз.
– Поэтому я всю работу сделал за вас, написал подробный сценарий для каждой. Сейчас раздам, к завтрашнему утру вы должны выучить текст, чтобы спокойно и естественно работать на камеру. Все понятно?
Хористки дружно кивнули.
– Пройдемся по списку участниц, поднимайте руки чтобы я на вас посмотрел и оценил. Так… Ивановна 1‑я, Ивановна 2‑я, Серафимовна, Никаноровна, Петровна 1‑я, Петровна 2‑я, Сигизмундовна… ничего себе… Николаевна, Васильевна и Аллочка… а эта как сюда затесалась, без отчества? Она подкидыш что ли? И где она?
– Аллочка пошла козу доить, скоро придет. – пропищала худышка Ивановна 2‑я.
– Козу??!! У нее и ее коллектива на носу эфир в Столице, а она козу доит? Я в шоке…
– Так ведь коза не знает про эфир в Столице и не объяснишь ей такое! – примирительно проговорила синеглазая румяная Васильевна.
– Ладно, продолжим, я еще не с такими бестолковыми работал! Значит так, пройдемся по сценарию. В ансамбль вы пришли от невыносимых житейских ситуаций, работа в коллективе далась вам ценой больших жертв, но пение вас спасло и вернуло к нормальной жизни и человеческому облику.
Хористки начали дружно икать и шмыгать носами.
– Так. Васильевна в молодости отбила любимого человека у Ивановны 1‑й, но он женился на Серафимовне, оставив Васильевну и Ивановну с разбитыми сердцами в старых девках. Далее. Ивановна 2‑я, Никаноровна и Петровна 1‑я смолоду злоупотребляли горячительными напитками и только на пенсии, благодаря искусству и поддержке коллектива смогли справиться с вредными привычками. Сигизмундовна, Николаевна и Петровна 2‑я годами судились из-за границ садовых участков, устраивая друг другу всякие козни вплоть до поджогов, и только… ну, сами понимаете что. Остается Аллочка с козой чтоб её…
– Сынок, – пролепетала Сигизмундовна. – Ты что сейчас сказал? Ты хорошо себя чувствуешь? Нас в Ломске все знают, многие – с малолетства, как мы такое по телевизору рассказывать станем про себя и других? Как потом жить тут станем?
– Я вам не сынок! – рассвирепел ВалерА. – Я известнейший трендсеттер и кастинг-директор! И никто не вправе учить меня делать работу, в которой я лучший! Вы не знаете на что идут люди и что они готовы говорить, чтобы попасть на телевидение! А вам все с неба упало! А вы…
Тяжелая рука легла сзади на плечо столичного гостя. Он запнулся, повернул голову и чуть было не уткнулся носом в правую часть внушительного дамского бюста. Впечатляющие своими размерами перси принадлежали не менее впечатляющей остальными частями тела особе.
– Вы кто такая? – пролепетал растерявшийся Валера.
– Я та самая Аллочка, чтоб меня! – голос грохотал как раскаты грома во время летней грозы.
Надо сказать, что Аллочка – мощное контральто хора – на самом деле звалась Верой Семеновной. Коренная ломичка, она большую часть своей трудовой жизни провела в области, работая оператором кузнечного молота на заводе, но выйдя на пенсию вернулась в родной Ломск и приобрела себе благоустроенную однокомнатную квартиру. Из-за шума на рабочем месте она не очень хорошо слышала, носила слуховой аппарат, который иногда забывала дома и тогда хористки кричали ей “Алло!”, что и стало прозвищем.
– Ты меня послушай, малец! – продолжила великанша. – Мы тут люди провинциальные, кто такой трын с сеткой и каскин директор не знаем и знать не хотим. Поем мы для радости, а не для телевизора. Глупости про себя и про подруг говорить никогда не станем. Так что собирайся, поезжай назад в столицу и там дури кого хочешь. Козьего молочка на дорожку не желаешь? Нет? Ну, тогда счастливого тебе пути и ангела-хранителя в дорогу!
Когда рев спорткара ВалерА Багателя стих, Сигизмундовна сказала:
– Может не надо было его так-то… видно же, что не в себе человек. И что теперь будет? Иваныч рассердится, что мы никуда не едем, костюмы новые нам пошили… и зубы тоже новые… у меня неудобные, но вдруг отнимут? Красиво все-таки…
– Не тушуйся, подруга! – обняла ее Аллочка. – Никому ничего не отдадим, а в Столицу сами съездим, если захотим! Для этого не обязательно выходки всяких чудаков терпеть! Девки, собирайте вещички и айда по домам, хватит здесь отдыхающих изображать.
– Верно! – поддержала Васильевна. – А вечером всех прошу ко мне, у меня такой холодец получился, пальчики оближете!
– Придем! – загомонили хористки. – Я наливку принесу… а я капустки квашеной… а я пирожки быстро сделаю…
Ломск, милый Ломск… пусть настоящие яркие звезды всегда сверкают на черном бархате твоего неба…
– Саша! – в офис юридического бюро влетела разрумянившаяся Аня. – Представляешь, наши бабулечки из “Пенсионерочки” выгнали за хамство менеджера с телевидения! Саша…
Возле письменного стола на полу, как сломанная кукла, лежал без чувств самый красивый юрист Ломска…
P.S. Остальная развлекательная жизнь блога переехала в Телеграм.