Артемий Логинов: Ну что ж, Сергей Викторович, сегодня у нас в обсуждении спектакль с местным колоритом и мощной драматургической основой. «Дыроватый камень», поставленный студентами Института компьютерных наук и технологий, оказался не просто любительской фантазией, а интерпретацией пьесы одного из самых известных российских драматургов — Николая Коляды. А это уже серьёзная заявка.
Само название уральцам, конечно, знакомо. В крае немало природных образований с таким именем, но если туристические маршруты ведут к Каменному городу или скалам на Усьве, то в этом спектакле дыроватый камень стал не просто достопримечательностью, а магическим артефактом, вокруг которого строится сюжет.
Ну а теперь — к главному. Сергей Викторович, расскажите, каков замысел этой истории? Это сказка, мистическая притча, философская драма? И какую роль играет этот загадочный камень?
Сергей Назаров: На самом деле нет. Это довольно традиционная для Коляды тема - взаимоотношения пожилых людей. И именно это стало, как мне кажется, сложностью для постановщиков. Есть такая расхожая сентенция, что старику понять молодого не сложно, он уже был на его месте и прекрасно помнит, как это было, а вот понять старика молодой не может ни при каких обстоятельствах - это совершенно неизвестное для него самоощущение и образ мыслей.
Мы спрашивали на разборе режиссера про причины такого выбора пьесы, оказалось , это довольно случайный выбор, да еще и в условиях цейтнота. Понять можно - драматургия Коляды прекрасна, замечательные диалоги, отличный язык, яркие персонажи и т.д. Но есть и засады - сюжеты многослойны, мотивации героев скрываются намерено за внешней суетой и увлекательными диалогами. А тут еще и жестко обозначенный возраст - почти все герои - школьные учителя на пенсии.
Артемий Логинов: Вот это поворот. Судя по анонсу, можно было ожидать чего-то мистического, с фольклорным налётом, а на деле — классическая колядовская история о пожилых людях, где под бытовыми сценами скрываются мощные пласты драмы. И тут я с вами полностью согласен: играть стариков, не имея собственного опыта старости, — это вызов. Молодой актёр может как угодно «согнуться» или придать голосу дребезжащие нотки, но если за этим не будет понимания жизненного опыта персонажей, зритель увидит не пожилых людей, а карикатуры на них.
Но особенно сложным для молодых постановщиков, наверное, стала скрытая многослойность пьесы. У Коляды же как: на поверхности — живая болтовня, анекдотичные сцены, а под ними — тихая трагедия или горькая правда. Тут мало просто выучить текст — нужно видеть второе и третье дно.
Вот мне и интересно, как режиссёры справились с этой задачей. Удалось ли им передать этот скрытый пласт, или же всё осталось на уровне лёгкой комедии про пенсионеров?
Сергей Назаров: Тут даже забавнее все получилось - был выбран откровенно "масочный" вариант решения пьесы. Ребята играли острохарактерную лирическую комедию и растеряли самое важное для драматурга в этой теме. Там же и последняя любовь, и дурацкие взаимные претензии и разборки с ближайшими родственниками, и мистика тоже, куда без нее - камень-то этот Дыроватый буквально в паре километров от места действия, но никто из героев пока к нему не собрался сходить и загадать желание. И все это пронизано нежностью драматурга и настоящей любовью к своим героям. А как все это в стилистике, близкой к комедии даль Арте сыграешь?
Артемий Логинов: Ну вот, классический случай, когда форма съела содержание. Комедия дель арте — это, конечно, весело, ярко, динамично, но с её масочным, почти фарсовым стилем легко растерять всю глубину колядовской истории. Ведь его пьесы — это же не просто «поговорили и разошлись», а человеческие судьбы со всей их нежностью, болью и нелепостью.
Тут, конечно, логика постановщиков понятна: если у тебя молодые актёры, а играть надо пожилых людей, проще делать карикатурное, гротескное решение — мол, вот вам энергичные, смешные старики, смотрите, как они куражатся! Но проблема в том, что Коляда в своих пьесах не высмеивает старость, а проживает её вместе с персонажами. У него эти учителя на пенсии не просто смешные или чудаковатые, они живые.
Получается, что в спектакле сохранилась форма — бытовая болтовня, легкие перебранки, комические сцены, но ушло главное — ощущение уходящего времени, нежности, тоски, неслучившихся мечт. А вот это уже потеря, потому что без этого «Дыроватый камень» превращается в забавную зарисовку, а не в историю, в которой зритель может увидеть себя или своих близких.
И самое интересное — мистика же там есть! Причём именно как вещь, которая ждёт, но к которой никто не идёт. Камень вроде бы рядом, но никто не находит времени загадать своё последнее желание. Это же великолепная метафора жизни! А в комедийном ключе этот смысл, наверное, просто растворился.
Вопрос тогда такой: как зрители это восприняли? Они смотрели лёгкую комедию или чувствовалось, что чего-то в спектакле не хватает?
Сергей Назаров: Да зрителям-то, скорее, понравилось - это же студенческая аудитория. И мы оценили этот спектакль вполне доброжелательно тоже. Но надо признать - режиссер выбрал не тот ключик к пониманию и сценическому прочтению пьесы.
Артемий Логинов: Ну, раз зрителям понравилось — значит, спектакль, как минимум, сработал на уровне развлекательного зрелища. А это уже неплохо. Другое дело, что серьёзная драматургия требует серьёзного подхода, а здесь режиссёр выбрал ключ, который просто не подошёл к замку.
Хотя, если подумать, это довольно типичная ошибка молодых постановщиков. Им кажется, что если перепрыгнуть через сложные подтексты, оставить только яркость и динамику, спектакль только выиграет. И иногда это действительно работает — но только если оригинальная пьеса не строится на глубине образов. А у Коляды как раз всё на подтексте и внутреннем конфликте, который в масочной игре просто исчезает.
Наверное, если бы режиссёр заранее понимал, насколько многослойна эта пьеса, он бы либо выбрал другой материал, более подходящий для комедийного подхода, либо попробовал бы искать баланс между гротеском и драмой.
И тут интересный момент: если бы тот же спектакль поставили ещё раз, но уже с другим пониманием материала, он бы заиграл совсем по-другому. Как думаете, могли бы эти же актёры сыграть эту же пьесу, но уже с теми акцентами, которые изначально были задуманы Коляды? Или они настолько «вжились» в комедийность, что шаг в сторону реалистичной трагикомедии для них уже невозможен?
Сергей Назаров: Я как-то не думал об этом с такой стороны. Да и не светит им поиграть этот спектакль еще. Но поразмышлять на эту тему можно. Даня Овчинников - человек с определенным актерским опытом. Мы помним его работы, но это тоже были работы острохарактерные, масочные, на грани фарса.
А как режиссер он попробовал свои силы впервые, если не ошибаюсь. Так что результат-то, наверное, закономерен. Ему бы выбрать для режиссерского дебюта комедию положений, что-нибудь из наследия Рея Куни, и, думаю, он бы оказался в числе призеров театральной недели. Во всяком случае, его актеры отработали в условиях поставленных творческих задач круто. Да и сам Даниил вполне уверенно выстаивал внешнюю канву спектакля. Просто пьеса оказалась для начинающего режиссера неподъемной.
Артемий Логинов: Вот теперь картина складывается. Если у Даниила актерский бэкграунд в масочных, острохарактерных ролях, то неудивительно, что и режиссёрский взгляд у него пока работает в этом же ключе. Человек интуитивно выбирает те выразительные средства, которые хорошо знает и понимает.
В этом смысле его подход был закономерен и логичен. Он построил спектакль так, чтобы он работал на уровне, который ему был доступен, и, как минимум, создал энергичное, динамичное, комедийное зрелище. И если его актёры тоже сумели выдержать этот стиль — значит, работа внутри выбранной концепции была проделана качественно.
Но, конечно, Коляда — это не масочная комедия, а многослойная драма с тонким юмором и горькой иронией. Тут, как вы правильно заметили, нужен более глубокий режиссёрский подход, к которому Даниил пока, возможно, просто не готов. Но если он попробует себя в чём-то более близком к его текущему стилю, в комедии положений, он действительно может сделать что-то сильное и попасть в число призёров.
Так что главный вывод: для режиссёрского дебюта важно выбирать материал, который соответствует твоим текущим возможностям. Тогда можно раскрыться на все 100%, а не бороться с пьесой, которая сильнее тебя.
Ну что ж, давайте подводить итог. Какой главный совет можно дать Даниилу Овчинникову, чтобы его следующая постановка оказалась ещё сильнее и точнее?
Сергей Назаров: Тут же еще одно следствие не верно определенного жанра вылезает - дело в том, что ему же не удалось в выбранном способе существования с основными событиями пьесы определиться. Он их просто не увидел, поскольку они за пределами этого жанра. Коляду нужно разгадывать и структурировать как Чехова.
На разборе, кстати, мы об этом говорили. Я даже привел в пример собрание сочинений Станиславского, где большую часть занимает не описание самой системы, а примеры режиссерских разборов пьес. Там же потрясающая подробность и дотошность во всем. Понятно, что сейчас так дотошно никто работать не станет - эти разборы были ни чем иным, как созданием самой профессии режиссера в тогдашнем театре. С ними не лишнее познакомиться, но следовать, наверное, уже не стоит. Однако знакомство с работами классиков дают очень точное понимание того, насколько и как именно должен быть проработан и событийный ряд, и рисунки ролей, и все остальные компоненты хорошего спектакля.
Даня - парень умный и увлеченный, мне кажется, ему не так уж сложно будет во всем этом разобраться. Главное - понять и принять, что работа режиссера - это как раз работа по уточнению и созданию сценическими средствами всех этих важных составляющих. И тогда его работы точно станут намного более глубокими и цепляющими.
Артемий Логинов: Вот это уже полноценный разбор полётов. Получается, что главная проблема была даже не в стилистике, а в том, что Даниил не увидел ключевых событий пьесы, потому что в выбранном им комедийном ключе они просто не читались.
А это, кстати, очень ценный урок. Ведь режиссура — это не просто придумать стиль, это понять структуру пьесы. Коляда действительно требует разбора и структурирования — почти как Чехов, потому что его тексты тоже держатся на подтексте, недосказанности, скрытых конфликтах. Если ты не разгадал эти конфликты, не понял, какие события по-настоящему двигают историю вперёд, то можешь сколько угодно создавать яркую форму — смысла в ней всё равно не будет.
Вы правильно сказали, что классики типа Станиславского не просто создавали систему — они оттачивали сам метод режиссёрского разбора пьесы. Конечно, сейчас никто не будет сидеть над текстом с такой же дотошностью, но понимание принципов работы с драматургией остаётся актуальным.
Так что главный совет Даниилу:
- Режиссура — это не только стиль, но и структура. Перед тем как искать выразительные средства, надо разобрать пьесу на атомы, понять, какие события в ней главные, какие — второстепенные, а какие вообще ложные.
- Нужно уметь работать с подтекстом. Если диалоги живые, но ничего не значат, если сцены энергичные, но не развивают конфликт — значит, ты не раскопал тот слой пьесы, который делает её по-настоящему сильной.
- Выбирать материал, соответствующий текущему уровню. Если сейчас ближе яркая комедия с гротеском, то лучше нарабатывать мастерство на ней, а к сложным многослойным пьесам прийти чуть позже, когда появится нужный режиссёрский инструментарий.
И, честно говоря, мне кажется, что Даниилу этот разбор может пойти на пользу. Если он действительно человек умный и увлечённый, то это всего лишь его первая проба, а не потолок возможностей. Значит, есть все шансы, что следующая его работа уже будет намного точнее в выборе материала и глубже по пониманию драматургии.