— Опять ты встречалась с этим голодранцем! Тоже мне жених нашёлся, ни кола, ни двора.
Варвара нахмурила брови и отвернулась. Её комната, маленькая, но уютная, вдруг показалась душной клеткой. На столе стояла простая стеклянная ваза с ромашками – вчерашний подарок Кирилла. Белые лепестки с жёлтыми сердцевинами притягивали взгляд, но мать Варвары видела в них только признак неповиновения.
— Мам, перестань, я люблю Кирилла! И он не голодранец! У него даже дом в селе есть! — Варвара крутила в пальцах карандаш, оставшийся от вчерашнего наброска. Рисовала она неважно, но это успокаивало.
— Ну да, избушка на курьих ножках. Увезет тебя туда, где нет газа, вода в колодце и коромысло на вешалке висит. Ну и козёл во дворе стоит, это я про твоего Кирилла! — Ирина прислонилась к дверному косяку, скрестив руки на груди. Её лицо, ещё красивое, но с заметными морщинами у глаз, выражало непреклонность.
Палец Варвары с силой надавил на карандаш. Грифель хрустнул, ломаясь.
— Мам, ну сколько раз тебе повторять, перестань, пожалуйста. Неужели ты никогда не любила? — девушка подняла глаза на мать. В комнате стало тихо, только за окном пролетела ворона, хрипло каркнув.
Ирина прошла вглубь комнаты, задержалась на мгновение перед фотографией в рамке на полке – на ней маленькая Варвара держала в руках новую куклу.
— Любила, только что с того? Стала матерью-одиночкой. С манки на гречку еле-еле перебивалась, тебя воспитывала. Поэтому никаких Кириллов! Я тебя познакомлю с Сергеем Петровичем, — в голосе Ирины зазвучали стальные нотки.
Солнечный луч из окна осветил часть комнаты, но на лицо Ирины не попал – оно оставалось в тени.
— Мама, что ты говоришь? Он же твой ровесник! — Варвара вскочила со стула. Его ножка проехалась по полу, издав неприятный скрип.
— И что с того? Зато при деньгах и депутат к тому же. Будешь у него как сыр в масле кататься. И конечно, мне поможешь, так сказать, отдашь свой дочерний долг, — Ирина провела рукой по полке, смахивая несуществующую пыль.
Варвара почувствовала, как внутри что-то сжимается. Её голос дрогнул, но слова звучали отчётливо:
— Я что-то не совсем поняла, должна встречаться с этим старикашкой для того, чтобы улучшить твоё благосостояние? Вот сама с ним и встречайся, а я Кирилла люблю.
Из открытого окна донёсся запах липы и шум проезжающей машины. Варвара машинально поправила прядь волос, думая о том, как сильно её слова задели мать.
— Ну вот опять... Я бы с радостью с ним бы была, да вот он любит молоденьких девочек. Ну, как ты не понимаешь, я тебя не замуж за него хочу отдать. У него жена есть. А ты просто построишь ему глазки, позаигрываешь с ним, ну пару раз повстречаешься с ним, тебя что убудет с этого? Зато потом у нас всё будет в шоколаде!
Варвара открыла рот, потом закрыла. Её глаза расширились, а рука сжала карандаш так, что он хрустнул еще сильнее. Девушка бросила сломанный карандаш на стол.
— Мама, ты в своём уме? Ты хоть понимаешь, что ты мне предлагаешь? Ты ведь пытаешься меня, свою дочь, подложить под мужика, к тому же женатого. Нет, мама, я на это не подписываюсь! — голос Варвары звенел от негодования.
Ирина нахмурилась, отвернулась к окну, потом вновь посмотрела на дочь:
— А тебя никто и спрашивать не будет. Как я сказала, так и будет! Мы с ним уже обо всём договорились. Завтра он к нам придёт на ужин. Как поужинаем, я тактично удалюсь. А ты его, малость развлечешь. Ведь наверное, ты уже развлекаешь своего голодранца?
Варвара вспыхнула. Она чувствовала, как горят щёки.
— А тебе не кажется, мам, что это тебя не касается. Да, если хочешь знать, я сплю с Кириллом, но не за деньги, а по любви. И завтра я домой не приду, останусь у Кирилла.
Ирина сделала шаг вперёд. Её рука дёрнулась, словно хотела ударить, но остановилась.
— Ты только попробуй так посметь сделать. Или ты сделаешь всё, как я тебе сказала, или у меня нет больше дочери, — глаза Ирины сузились.
Варвара опустила голову. В комнате стало так тихо, что слышно было тиканье часов на стене.
— Договорились, — сказала Варвара. Затем она схватила куртку, висевшую на спинке стула, и выскочила из комнаты.
Чуть погодя хлопнула входная дверь.
На улице моросил дождь. Варвара застегнула куртку и пошла, сама не зная куда. Дождь усилился, капли стекали по лицу, смешиваясь со слезами. Она не замечала луж под ногами, идя прямо по ним. Варвара не пошла на занятия, ей было не до лекций.
В голове крутились обрывки разговора с матерью. Правый ботинок промок насквозь – она наступила в глубокую лужу. Но Варвара этого не замечала. «Что делать?» – вопрос пульсировал в висках, сливаясь с шумом дождя.
Варвара свернула на набережную. Серая река текла медленно и угрюмо, на другом берегу виднелись многоэтажки. Она села на скамейку, не обращая внимания на влажную поверхность. Предложение матери казалось ей диким, нереальным.
«Нужно поговорить с Кириллом», – мысль пришла внезапно, и Варвара встала.
Дорога до общежития заняла полчаса. Две пересадки на автобусах, долгое ожидание на остановке под козырьком, промокшие джинсы – всё это придавало решимости.
Кирилл не ждал её сегодня. Когда он открыл дверь своей комнаты, в его глазах мелькнуло удивление, а затем – тревога.
— Варя? Что случилось? Ты вся мокрая!
Комната была маленькой – кровать, стол, стул, шкаф. На столе стояла чашка с недопитым чаем. Пахло химией – Кирилл готовился к лабораторной работе.
— Кирилл... мне нужно... поговорить, — голос Варвары прерывался.
Он усадил её на кровать, накинул на плечи свою сухую кофту. Кирилл слушал, не перебивая. Его лицо становилось всё мрачнее, когда Варвара, сбиваясь и всхлипывая, рассказывала о плане матери.
— И что... что нам делать? — Варвара закончила рассказ и подняла глаза на Кирилла.
Он молчал. Варвара видела, как играли желваки на его скулах. Руки Кирилла были сжаты в кулаки так сильно, что она испугалась. Никогда раньше она не видела его таким. Взгляд стал жёстким, колючим.
— Кир?
— Я сейчас, — он резко встал и вышел из комнаты.
Варвара осталась одна. Она осмотрелась. На подоконнике стоял маленький кактус в глиняном горшке. На стене висел календарь с отмеченными датами – сессия, экзамены, дни рождения. Среди них был и день рождения Варвары, обведённый красным фломастером. В комнате было чисто, хотя учебники на столе лежали стопкой, накренившейся в сторону.
Варвара вздрогнула, когда дверь открылась. Кирилл вернулся с двумя кружками.
— Держи. Чай с малиной. У Петровича выпросил, он тут за коменданта, — Кирилл сел рядом. — Варь, послушай меня. Я всё решил.
Варвара дула на горячий чай. Пар от напитка щекотал ноздри. Кирилл взял её за руку.
— Знаешь что, Варя, давай, пошли, — в его голосе звучала твёрдость.
— Куда? — Варвара непонимающе посмотрела на него.
— Как куда? В ЗАГС, заявление подавать будем. И ты не переживай, свою невесту я в обиду никому не дам! А завтра поедем к моим, буду вас знакомить. Да не бойся, родители у меня мировые!
Варвара поставила кружку на стол. Она чувствовала, что дрожит, но уже не от холода или страха. Внутри разливалось тепло.
— Ты... ты серьёзно?
— Абсолютно. Мне учиться осталось всего ничего – пара месяцев. С комендантом договоримся, чтобы ты могла остаться со мной. Я подрабатываю, да и родители помогут. Всё будет хорошо, Варя. Я тебя люблю.
— А как же... мама? — Варвара закусила губу.
— А что мама? Ты совершеннолетняя. Если она так относится к собственной дочери... — Кирилл не закончил фразу, махнул рукой. — Это её выбор. А ты выбираешь, с кем тебе быть счастливой. Ну, так что, пойдём в ЗАГС?
Дождь за окном прекратился. Сквозь тучи пробивался солнечный луч.
— Пойдём, — Варвара улыбнулась. — Только я в таком виде не могу.
— А мы сейчас! — Кирилл вскочил. — Я тебе дам свой свитер, он тебе будет как платье. А джинсы... джинсы у Таньки, соседки, одолжим. Всё у нас получится, Варюш.
ЗАГС был закрыт – рабочий день подходил к концу. Но они подали заявление онлайн, сидя в маленьком кафе напротив. Свитер Кирилла действительно был Варваре как платье – широкий, тёплый, пахнущий его одеколоном.
— Распишемся через месяц, — сказал Кирилл, закрывая ноутбук. А сейчас пойдём в общагу. Петрович не против, я разговаривал с ним. Заплачу чуть больше, и всё будет в порядке. А завтра соберёшь вещи, когда мама будет на работе, и переедешь ко мне. А после свадьбы – в село, к моим на время. Там хорошо, вот увидишь.
Следующий день был насыщенным. Варвара проснулась рано – солнце только поднималось над горизонтом. Кирилл спал на полу, уступив ей кровать. Она смотрела на его лицо, расслабленное во сне, и не верила своему счастью.
Они позавтракали в студенческой столовой – яичница и чай. Потом поехали к Варваре домой. Мать была на работе, и они быстро собрали самые необходимые вещи.
— Надо ей записку оставить, — сказала Варвара, оглядывая свою комнату.
— Пиши, — Кирилл протянул ей блокнот и ручку.
«Мама, я ухожу. Выхожу замуж за Кирилла. Не ищи меня, я счастлива. Варя».
Записку они оставили на кухонном столе, придавив солонкой.
Вещи поместились в один большой рюкзак и сумку. Варвара в последний раз окинула взглядом квартиру, в которой прожила всю жизнь, и закрыла дверь.
— Теперь к моим, — сказал Кирилл. — Варюш, не переживай. Родители нас ждут. Они у меня мировые.
Село находилось в часе езды от города. Дом родителей Кирилла стоял на окраине – большой, добротный, с садом и огородом. Родители встретили их на пороге. Отец – высокий, седеющий, с добрыми глазами. Мать – полная, улыбчивая женщина в переднике.
— Это Варя, — представил Кирилл. — Моя невеста.
Мать Кирилла обняла Варвару.
— Добро пожаловать, доченька.
Десять лет пролетели незаметно. Варвара прислонилась лбом к прохладному стеклу, наблюдая за детьми. На улице Анютка возилась с сестрёнкой - показывала, как правильно прокалывать стебельки одуванчиков ногтем. Маша, высунув от усердия кончик языка, старательно копировала движения старшей сестры, но венок в её руках всё равно рассыпался. Жёлтые цветы рассыпались по коленкам, а девочка вздохнула и снова принялась собирать их в кучку.
Дом вырос на этом месте шесть лет назад. Кирилл с отцом заливали фундамент в июльскую жару, друзья помогали с крышей, сама Варвара выбирала обои для спален. Получилось просторно - три комнаты наверху, большая кухня внизу и веранда, где летом они завтракали под щебет птиц. За домом Кирилл разбил яблоневый сад, а грядки Варвары каждый год ломились от урожая. Соседка Нина Петровна часто заходила со своей корзинкой: "Варь, огурчиков не поделишься? У меня в этом году совсем плохо".
В сельской школе Варвару ценили - она вела уроки рисования и труда, устраивала с детьми выставки поделок к каждому празднику. А Кирилл сначала работал простым механиком в агрофирме, потом выучился на курсах, и теперь заведовал всей инженерной частью. Жили не богато, но достойно.
С мамой Варвара не общалась всё это время. Попытка была – через год после свадьбы. Варвара позвонила, но разговор не задался. Ирина начала с упрёков, а закончила тем, что обвинила дочь в неблагодарности. После этого Варвара больше не звонила.
Родители Кирилла стали для неё настоящей семьёй. Свекровь научила её готовить, консервировать, шить. Свёкор показал, как обращаться с садовым инструментом и работать на земле. Они души не чаяли во внучках и часто сидели с ними, когда Варвара и Кирилл уезжали в город по делам.
Громкий смех девочек вернул Варвару в реальность. Машенька напялила венок на голову и кружилась, раскинув руки.
— Мама, смотри! Я принцесса! — кричала она.
Варвара улыбнулась и вышла на крыльцо. В этот момент на улице показалась машина – Кирилл возвращался с работы.
— Папа приехал! — завизжали девочки и бросились к калитке.
Кирилл вышел из машины, и девочки повисли на нём – одна на шее, другая обхватила ноги.
— Эй, тише, разбойницы! Дайте хоть из машины выйти! — смеялся он.
Варвара стояла на крыльце, наблюдая за этой сценой. Сердце наполнилось теплом. «Вот оно, счастье», — подумала она.
Вдруг Анюта закричала:
— Мама, там тётя какая-то у калитки стоит!
Варвара обернулась. У калитки действительно стояла женщина. Худая, с крашеными в рыжий цвет волосами, в городском костюме. Варвара не сразу узнала в ней свою мать.
— Здравствуй, дочка, — сказала Ирина.
Варвара застыла. Кирилл, держа девочек за руки, подошёл к жене и встал рядом.
— Ирина Васильевна, какими судьбами? — холодно спросил он.
— Я к дочери приехала. Поговорить надо, — Ирина перевела взгляд на девочек. — А это мои внучки?
— Это наши дочери, — отрезала Варвара. — Что ты хотела?
— Может, в дом пригласишь? Не на улице же разговаривать.
Варвара колебалась. Кирилл сжал её руку.
— Решай сама, — шепнул он. — Девочки, идите в дом, бабушка Люда пирожки оставила, там на столе.
Анюта потянула сестру в дом, но оглянулась на Ирину.
— А это кто? — спросила она.
— Потом объясню, — ответил Кирилл. — Идите, мы скоро.
Когда девочки скрылись в доме, Варвара кивнула:
— Проходи.
Они сидели на веранде. Ирина осматривалась – оценивающе, критически. Но дом был ухоженным, чистым, со вкусом обставленным.
— Хорошо живёте, — заметила она. — А я думала, в избушке на курьих ножках.
— Зачем приехала, мама? — Варвара не поддержала попытку пошутить.
— Заболела я, Варя. Сильно. Операция нужна, дорогая. А денег нет, — Ирина опустила глаза. — Пенсия маленькая, сама знаешь.
— И что ты хочешь от нас? — спросил Кирилл.
— Помогите. Вы же хорошо живёте, видно по всему. А я одна совсем. Помру ведь без операции.
Варвара посмотрела на мать. Ирина действительно выглядела больной – кожа серая, под глазами круги, руки дрожат.
— Сколько нужно? — спросила Варвара.
— Триста тысяч, — быстро ответила Ирина.
Кирилл присвистнул.
— У нас таких денег нет, — сказала Варвара. — Мы только что крышу перекрыли, все сбережения ушли.
— А Сергей Петрович тебе не помог? — не удержался Кирилл.
Ирина вспыхнула.
— При чём тут он?
— Ну как же, вы же десять лет назад строили планы на счастливую жизнь за счёт моей жены, — голос Кирилла был ледяным.
— Кирилл, не надо, — Варвара положила руку ему на плечо. — Мама, мы не можем дать столько сразу. Но мы что-нибудь придумаем. Оставь свои контакты.
Ирина записала номер телефона на листке бумаги.
— Спасибо, доченька. Я знала, что ты не бросишь родную мать.
Когда Ирина ушла, Варвара долго сидела молча. Кирилл не мешал ей думать.
— Ты правда хочешь ей помочь? — спросил он наконец.
— Не знаю. Она моя мать, как-никак. Но после всего того... — Варвара не договорила.
— Решай сама. Я поддержу любое твоё решение.
Через неделю Варвара позвонила матери.
— Мама, мы можем дать тебе пятьдесят тысяч сейчас и ещё столько же через месяц. Больше не получится.
— Этого мало, дочка! Ты что, не понимаешь? Мне на операцию нужно!
— Это всё, что мы можем. Извини.
— Я так и знала! — голос Ирины сорвался на крик. — Как помощь нужна была, так ты от матери отвернулась! А я ведь тебя растила, недоедала, чтобы тебе лучше было!
— И хотела продать меня депутату, — тихо добавила Варвара.
— Что? Что ты сказала?
— Ничего, мама. Решение наше окончательное. Пятьдесят сейчас и пятьдесят через месяц. Больше — никак.
— Да подавись ты своими деньгами! — Ирина бросила трубку.
Больше она не звонила. Варвара отправила деньги на указанный матерью счёт, но перевод вернулся с пометкой «счёт закрыт». Новый номер телефона матери оказался недоступен.
Иногда Варвара думала – правильно ли она поступила? Может, стоило простить мать, помочь ей сейчас, когда та в беде? Но рана, нанесённая десять лет назад, не заживала полностью. Обида сидела глубоко внутри, не давая забыть тот страшный разговор.
Может быть, когда-нибудь она найдёт в себе силы полностью простить мать. Но пока... пока это казалось невозможным.
— О чём задумалась? — Кирилл обнял её сзади за плечи.
— О маме, — честно ответила Варвара.
— До сих пор переживаешь?
— Немного. Всё-таки она моя мать.
— Знаешь, что я думаю? — Кирилл развернул Варвару к себе. — Каждый человек делает свой выбор. Твоя мать сделала свой десять лет назад. Ты сделала свой. И мы оба видим результат. Ты не должна чувствовать вину за её решения и их последствия.
— Я знаю. Просто иногда думаю – а вдруг она действительно больна? Вдруг ей правда нужна помощь?
— На всякий случай я навёл справки. В городской больнице о ней ничего не знают. Ни о каких операциях речи не идёт. Так что, скорее всего, это была просто попытка вытянуть из нас деньги.
— Спасибо, что не сказал мне раньше.
— Я хотел, чтобы ты сама решила. Без моего влияния.
— Я люблю тебя, знаешь? — Варвара прижалась к мужу.
— Знаю, — улыбнулся он. — И я тебя.
Интересные рассказы: