Поздним январским вечером мне позвонил дальний родственник и попросил проконсультировать его внезапно заболевшую жену.
Следует отметить, что дело происходило в конце прошлого века, на заре развития сотовой телефонной связи, когда ещё только появились первые «Моторолы», размером с силикатный кирпич, а видеорегистраторов и навигаторов и в помине не было. Этот телефон, или, как его ещё в простонародье окрестили, «труба», имел своенравный и капризный характер, работая, когда и где ему вздумается. Станций сотовой связи тогда в городе были единицы, а вышек не было вообще, и, чтобы куда или кому-либо позвонить, приходилось довольно долго и беспорядочно, как инфузории, двигаться в различных направлениях в поисках необходимого сигнала.
С роднёй – близкой и дальней – я живу по принципу хорошей поговорки: чем дальше родственники – тем они ближе. Все они очень любят приезжать на дни рождения, юбилеи, шашлыки, попариться в баньке, но на этом, как правило, всё и заканчивается. А когда нужно помочь мне – как тараканы разбегаются по углам и никого днём с огнём не найдёшь, и никакими коврижками не заманишь.
Ехать надо было в другой конец города, километров за сорок. Откровенно говоря, я и сам к вечеру устал, как собака, к тому же предстоящий день обещал быть непростым и крайне напряжённым, но, раз попросили, – помочь просто необходимо. Я даже знал, чем закончится очередная бесплатная консультация у моей родни – просьбой госпитализировать в хорошую больницу, в отдельную палату, поговорить с врачами на предмет предстоящего обследования и лечения, «помочь» с инвалидностью, импортными лекарствами, желательно льготными, а ещё лучше бесплатными, и т.д. и т.п.
Знаю, потому что неоднократно всё это проходил, а потом, когда после выписки интересовался у них - отблагодарили ли они врачей и сестёр – и мне убедительно врали, что да, конечно, набирал телефонный номер стационара, а мне в ответ бросали трубку или, в последующем, демонстративно отворачивались и не здоровались при встрече. Ну, ты – дурак, скажете. Согласен. Вот такая уж у меня натура – никому не могу отказать, особенно, когда речь идёт о здоровье человека.
По принципу: раньше сядешь – раньше выйдешь, быстренько собрался, покидал в машину стандартную скоропомощническую укладку, мешок Амбу с воздуховодами, портативный кардиограф, дефибриллятор, "вязанку" крамеровских шин и прочую атрибутику. Зачем так много всего? Знаете, многолетняя практика врача «Скорой» научила всегда, везде, при любых обстоятельствах, как юный пионер, быть готовым к худшему. Даже по жизни хожу со скальпелем, стерильным бинтом и кровоостанавливающим зажимом в барсетке.
Поясняю: если все израсходованные мною, подчёркиваю, во внерабочее время, бинты, например, при ДТП, косвенным свидетелем и активным участником помощи пострадавшим при которых мне приходилось быть, вытянуть в одну линию, то они, от Москвы до Владивостока, уж точно бы достали. Шутка, конечно, но, как известно – в каждой шутке есть доля истины.
Небольшое отступление. Изначально, рассказ этот был опубликован на одном из всероссийских профессиональных врачебных сайтов, как бы для апробации. В основной массе положительных отзывов, обратил на себя внимание крайне негативный комментарий одного эскулапа- скоропомощника из Москвы.
Обвиняя меня в некомпетентности и непрофессионализме, он, недолго думая, в подтверждение своих гневных аргументов, взял да и разделил расстояние между Москвой и Владивостоком на среднюю длину одного медицинского бинта и получил цифру в девятьсот с небольшим тысяч. Я искренне рад, что хотя бы с арифметикой в школе у него было неплохо, если он даже и воспользовался обычным калькулятором.
Вероятно, в силу определённых обстоятельств (ягодичное предлежание; трудное детство; деревянные игрушки, прибитые к полу) мой оппонент недопонял, что изначально имеет дело с банальной литературной гиперболой. В конце концов, он ещё раз разделил эту цифру на мой стаж в годах и на количество дней в году (прямо паранойя какая-то). Получилось, что при врачебном стаже в тридцать пять лет, я ежедневно тратил для оказания помощи семьдесят бинтов, что, конечно же, практически невозможно. Мне одновременно было и грустно, и смешно… Как говорится: бывает, разговариваешь с человеком, а у него такой взгляд – свет горит, а дома никого нет.
…Чтобы хоть как-то сократить неблизкий путь, решил проехать через центр. Улочки старого города узкие, поэтому движение на них, в основном, однонаправленное. Уличные фонари равносторонними треугольниками красиво очерчивают падающий крупными хлопьями пушистый белый снег, мягко ложащийся на дорогу и тротуары. Из автомобильных колонок льётся очаровательная концертная музыка обожаемого мною Антонио Вивальди – Аllegro non molto и Danza pastorale. На улицах – ни души, только представители кошачьего семейства периодически перебегают дорогу то тут, то там, на секунду замирая посередине, и сверкая в свете автомобильных фар зелёными глазками.
Ещё издалека замечаю на дороге какую-то смутную фигуру, постоянно меняющую свои очертания и габариты. Подъезжаю ближе, останавливаюсь за несколько метров до объекта, включаю «аварийку», выскакиваю из машины и подбегаю. Боже мой! На дороге, на снегу, копошится, периодически вскрикивающая миниатюрная бабушка в старенькой шубейке, сползшем с головы шерстяным платком и растрёпанными седыми волосами. Как она тут оказалась – одна, без сопровождающих, поздним вечером? – сам чёрт не знает. Один валенок на ноге, другой валяется метрах в пяти. Вокруг – отчётливые следы от какой-то машины с длинным тормозным путём, переходящим в зигзаг и параболу, теряющийся в дистальном конце улице. Сбили человека машиной и уехали, оставив помирать на дороге. Сволочи.
Достаю тяжеленную «Моторолу», пытаюсь дозвониться до «Скорой». Бесполезно, связи нет. Побегав туда-сюда, на время оставляю эту затею. Далее пытаюсь наладить общение с пострадавшей и произвести осмотр. Старушка относительно контактна, но неадекватна, в шоке, на все вопросы в разной тональности – от полушёпота до крика – повторяет только одно слово: «Да». Получается так.
- Бабуля, что болит?
- Да!
- Рука, нога болит?
- Да!
- Голова болит?
- Да!
В общем, не до анамнеза. Быстро осматриваю. Крови нигде нет, значит, ран тоже. Руки вроде целы – отталкивает меня сильно, пытается подняться на руках, но что-то ей мешает. Ноги! Одна постоянно сгибается и разгибается, а вторая нога с валенком как-то странно неподвижна, а при пальпации резко болезненна в средней трети бедра. Там же, через поношенные шерстяные чулки, определяется припухлость, но ткань цельная, острых костных «шипов» нет. Закрытый перелом бедра, вероятно, от удара бампером сбившего её транспортного средства. Ну, и сотрясение головного мозга, конечно. В три прыжка оказываюсь возле своей машины, позади неё выставляю красный светоотражающий треугольник, хватаю укладку, пару шин и старую куртку, используемую для всяких дорожных ремонтов.
Делаю пять кубов баралгина с димедролом в мышцу бедра здоровой конечности через небольшой разрез ножницами в чулке. Шины Дитерехса у меня нет, но пойдут и лестничные, крамеровские. Расстёгиваю старушкину шубейку и, стараясь не встречаться глазами с ошарашенным взглядом пострадавшей, прикладываю конец первой наружной шины к подмышечной области. Край другой, внутренней шины подвожу к паховой области, отчего бабулька, наряду с «даканьем», выдаёт интригующий «хохотунчик». Далее, оба приспособления для иммобилизации, плотно прибинтовываю широкими марлевыми полосками к конечности, и сцепляю обе шины на подошвенной поверхности валенка. Учитывая относительную шаткость конструкции, в сочетании с минимальной жёсткостью, дополнительно сбинтовываю обе ноги между собой, предварительно надев на здоровую валенок.
Так, что ещё? Ах, да. Застёгиваю шубу, поправляю платок, распластываю рядом куртку и очень аккуратненько, «по частям», перемещаю на неё пострадавшую. Она уже не так громко, но, по-прежнему, систематически повторяет: «Да, да, да». Хорошо, что рядом нет случайных прохожих, а то бы подумали чёрт знает что. Всё-таки интересный народ – пешеходы. Они - как ниндзя: всегда в чёрном, возникают ниоткуда, уходят в никуда и верят, что принадлежат к касте бессмертных. А мой инструктор в автошколе, вообще, каждый урок вождения повторял свою любимую поговорку: «Пешеходы бывают шустрые и мёртвые».
Двенадцать часов ночи. Мелодично бьют куранты Спасской башни старинного Кремля. Наконец, по «трубе» дозваниваюсь до «Скорой», представляюсь, объясняю ситуацию. Поняли вас, доктор, отвечают, скоро будем. В ГИБДД сообщать нет смысла – диспетчера неотложки сделают это быстрее меня.
Следующий звонок – родственнику. Говорю, что немного задержусь, но постараюсь приехать и спрашиваю о состоянии жены. Пьяный, заплетающийся, недовольный голос отвечает, что меня уже не ждут, надо было приехать раньше, а жена давно спит и вообще… Из автомобиля приношу подушку и подкладываю её бабушке под голову. За всё время рядом не проехало ни одного транспортного средства, не прошёл ни один человек. Это и понятно: будничный вечер, точнее, уже ночь. Завтра всем на работу, мне, кстати, тоже на сутки к семи утра.
Снегу навалило - сантиметров пять - и все следы, которые я до этого видел на дороге – тю-тю – укрыло белым пуховым одеялом.
…Минут через десять подъезжает «Скорая» с проблесковыми маячками.
- О, какие люди! Привет – привет. Что тут? Нормально, берём бабульку, везём в травму. Пошли за носилками.
А ещё через минуту подъехала машина ДПС.
- Так, граждане, в чём дело? Сбили? Бабку? «Скорая», на секунду задержитесь, надо задать пару вопросов пострадавшей.
- Бабуля, ау, как слышишь, приём. Кто тебя сбил машиной, вот этот, да (пальцем в мою сторону)?
- Да, да, да…
- «Скорая» - свободны, можете ехать в больницу. - Гражданин (мне), ваши документы, пройдёмте в служебную машину.
- Да я, да мне ехать надо…
- Гражданин, пройдёмте, разберёмся.
Час ночи. Машина ДПС.
- Ну, давайте рассказывайте, на какой скорости ехали, как бабушку старенькую сбили…
- Я вам который раз повторяю – я не сбивал. Ехал к больной родственнице, увидел лежащего на дороге человека, оказал первую медицинскую помощь, там ещё следы были от машины…
- Пойдёмте, покажете следы.
Вышли, подошли. После «Скорой» словно стадо мамонтов прошло – пока они осмотрели, пока сходили за носилками, пока погрузили. Короче, затоптали всё. И ещё проехали вдобавок по тому самому месту.
- Гражданин, где, какие следы вы нам хотели показать?
- Я когда подъехал – было так…
- Гражданин, не надо врать, вы знаете - чистосердечное признание смягчает вину, а то, что вы не скрылись с места ДТП и оказали помощь – это вам зачтётся в суде…
- В двадцатый раз повторяю – я не сбивал бабушку. Сбита она была, судя по характеру полученной травмы, легковым автомобилем: пострадавшая маленького роста, травма бедра как раз на уровне бампера «легковушки». Если бы я её сбил своей машиной – она у меня сейчас свои кишки «сушила» на «кенгурятнике», неужели непонятно?
Объяснять что-либо этим долбоящерам было бесполезно.
- Не волнуйтесь, разберёмся, к тому же, если вы чистосердечно признаетесь… Кстати, а почему от вас пахнет водкой?
- Это не водка – спирт. Разлил на одежду, когда делал укол…
- Спирт, говорите? Очень хорошо. Сейчас мы проедем в районный отдел ГИБДД, вот только по дороге заглянем в Республиканский наркодиспансер и проведём экспертизу на предмет алкогольного опьянения.
- На каком основании?
- А на том, что если вы пьяны и бабка, которую вы сбили - помрёт – это будет отягчающим обстоятельством.
- Я вам уже сто раз говорил – я не сбивал!
- Разберёмся. Кстати в наш алкотестер не ходите дыхнуть?
- Именно в «ваш» – нет.
- Боитесь?
- Нет.
- Не доверяете?
- Да, не доверяю, я двадцать с лишним лет не пью ничего, даже кефир, квас, соки...
- Ну да, скажете тоже! Не может быть! Чтобы врач был трезвенником? Да в жизни не поверю! У меня знакомые врачи как сядут квасить – ведро могут выпить – и ни в одном глазу! А почему алкоголь не употребляете, вы что - больной? А как же тогда права получили? Скажите честно, сейчас ведь копать начнём – что-нибудь да нароем. Кстати, можем договориться, стартовая цена – полтинник, но торг уместен…
- Вот поэтому я и не собираюсь дышать в ваш алкотестер.
- Ну, как хотите, только потом не пожалейте…
Два часа ночи. Приехали в наркодиспансер. Дыхнул. Потом сдал кровь. Чисто. Гайцы приуныли.
- Ладно, доктор, твоя взяла. Тридцать тысяч – и по домам. Идёт?
- С какой стати? Я бабулю не сбивал. Участником ДТП не являюсь, а моё дальнейшее задержание – незаконно. Верните мои права и документы на машину. И, пожалуйста, не надо мне тыкать.
- Ну, как знаете, как знаете…
Три ноль-ноль ночи. Районный отдел ГИБДД.
- Здрасьте, я дознаватель, расскажите обстоятельства наезда…
- Я ни на кого не наезжал. Ехал по дороге, увидел, вероятно, сбитого машиной человека, как врач оказал первую медицинскую помощь, вызвал «Скорую»…
- Почему вы отказались подписывать протокол?
- Потому что я невиновен!
- Нам необходимо осмотреть ваше транспортное средство на предмет повреждений, имеющих отношение к ДТП, и вообще...
Четыре часа утра. Ещё темно. Площадка осмотра автомобилей райотдела ГИБДД. Три гайца с огромными фонарями с пристрастием осматривают мою машину.
- Это что за царапина? А огнетушитель у вас есть? А где аптечка первой помощи? В этом чемоданчике? А шприцы вам зачем? А откуда у вас столько лекарств, и для каких целей? А что это на заднем сиденье под курткой лежит? Ого, да это же ружьё! Для самообороны, говорите? Понятые, обратите внимание… Разрешение на ношение и хранение есть? А охотбилет? Тоже есть? Предъявите! Так, посмотрим, посмотрим. Что-то у вас выражение лица на фотографии другое…
Пять ноль-ноль. Тот же райотдел.
- Понимаете, тут такое дело… В вашей машине обнаружено огнестрельное оружие, правда, патроны мы не нашли… А, они у вас в нагрудных карманах? Ого, целых две обоймы по два картечных патрона в каждой! Вы что, на войну собрались? Ах, к больной родственнице… Вы же врач, зачем вам ружьё? Да, да, уже говорили - для самообороны… Видите ли, мы ещё вызвали сотрудников наркоконтроля, потому что у вас в укладке слишком много разных лекарств, их все нужно проверить… И ещё сейчас подъедут из районного отдела УВД города по поводу ружья. Вам на работу к семи? Дежурите на «Скорой»? Как это благородно – спасать человеческие жизни… Мы же предупреждали – лучше было договориться…
Шесть утра.
Мутный тип из наркоконтроля с точечными зрачками.
- Скажите, а коргликон и кордарон – это одно и то же? Почему мне этого не понять, я даже хотел когда-то поступать в медицинский… А расскажите мне про все ваши лекарства по порядку… Времени не хватит, на работу торопитесь? Ничего, у меня времени много…
Без пятнадцати семь звоню на «Скорую», предупреждаю, что задержусь.
- Семь утра. Дознаватель близлежащего райотдела УВД.
- Гражданин, куда и с какой целью вы направлялись ночью, вооруженным охотничьим ружьём ТОЗ-106? К больной родствен-
нице? Вы что, убить её хотели? Да знаю я, что у вас есть все разрешения… И всё-таки?
Восемь ноль-ноль. «Солнце ещё не встало, а в стране дураков уже вовсю кипела работа».
Девять утра. Этот дурдом не кончится никогда.
Десять ноль-ноль. Штирлиц лихорадочно соображал, под каким предлогом ему свалить от Мюллера.
Эврика!
…Когда-то я был на вызове у одного "большого человека". История очень личная и пикантная. Рассказывать подробности считаю некорректным и неприличным. Этой персоне мы очень помогли. От крупной суммы с фельдшером отказались. Дали честное слово, что никому и никогда. В благодарность нам разрешили обратиться с просьбой о помощи в самой тяжёлой жизненной ситуации. Но только один раз. Сказали, чтобы мы запомнили телефон. Выучили наизусть, но не записывали нигде. Из шикарного дворца на берегу Волги мы с фельдшером вышли на полусогнутых ногах, с мокрыми спинами и трясущимися руками. Джип с охраной сопровождал нас до самого города.
Эта ситуация наступила.
Одиннадцать часов утра. Звоню, рассказываю, что произошло и где нахожусь.
Полдень. Слышу шум в коридоре, крики и чей-то громкий голос. Распахивается дверь и в комнату, где нахожусь я, все вещи из моей машины, а также дознаватели наркоконтроля, УВД и многочисленные любопытные гайцы, влетает пунцовый, как рак, и злой, как чёрт, полковник ГИБДД. Все вскакивают по стойке «смирно».
Такого смачного и многоэтажного мата я не слышал никогда.
Почётный эскорт сопровождал меня до самого филиала. Коллеги по работе тоже были в шоке.
Ещё через какое-то время я сидел в машине «Скорой помощи» и записывал вызов.
Мораль:
- гражданский и профессиональный долг – дело святое;
- на моём месте мог оказаться любой врач или просто неравнодушный человек;
- всегда просчитывайте все возможные негативные последствия вашего доброго дела или благородного поступка.
…..
Спешите делать добрые дела,
Пока ещё не склёвана рябина,
Пока ещё не ломана калина,
Пока береста совести бела.
Григорий Поженян
********
Отрывок из книги "Из жизни врача "Скорой помощи"
(http://www.proza.ru/avtor/unidoc2014)
Все права защищены. Охраняется законодательством
РФ об авторском праве.
Свидетельство о публикации № 215011502233
© Владислав Маврин 2014