Средняя длина жизни парусного корабля в Российском флоте составляла двадцать пять лет. Как правило, по истечению этого срока корабль разбирали «по ветхости».
Корабль, о котором пойдёт речь в этой статье, пробыл в строю всего пять лет, но за столь короткий срок он увенчал себя небывалой славой. Его история началась с легендарного мореплавателя, а сам корабль стал школой для нескольких адмиралов русского флота.
Начнем по порядку.
Михаил Петрович Лазарев
В 1800 году сенатор Российской империи, Гавриил Романович Державин (тот самый, который поэт) принял попечение над четырьмя детьми своего покойного друга, сенатора Петра Гавриловича Лазарева. Трое сыновей покойного были определены в Петербургский морской кадетский корпус, а дочка Вера – в Смольный пансион благородных девиц. Хоть на службе Отечеству отличились все три сына, речь пойдет только о среднем, Михаиле Петровиче.
В 1803 году пятнадцатилетний Михаил сдал экзамен на звание гардемарина, и в числе лучших выпускников был отправлен «по обмену опытом» служить в британский флот. После нескольких лет хождения по Атлантике и средиземноморью «обмен опытом» внезапно закончился – началась Англо-русская война, и гардемаринов отправили на родину. В те времена британское правительство изредка, но соблюдало законы чести. В мае 1808 года Михаил Петрович был произведен в мичманы, и определён в Балтийский флот на линейный корабль первого ранга «Благодать».
В августе 1808 года из-за ошибок экипажа линейный корабль «Всеволод» сел на мель недалеко от Балтийского порта (ныне Палдиски). Шлюпки со всех кораблей эскадры были отправлены на спасение «Всеволода». Одной из шлюпок командовал и Михаил Лазарев. Тем временем два британских линейных корабля третьего ранга, «Implacable» и «Centaur», подошли к беспомощному кораблю и обстреляли его. Досталось картечью и шлюпкам, идущим на помощь кораблю. «Всеволод» был сожжён, а Михаил Лазарев оказался в плену.
После возвращения из плена всё в том же 1808 году Михаил служил на люггере «Ганимед», потом на бриге «Меркурий». Не том, который отличился спустя двадцать лет, а на другом.
Во время Отечественной войны Михаил Лазарев уже в звании лейтенанта служил на бриге «Феникс».
Своё первое назначение на командование Михаил Петрович получил в 1813 году. Под его командованием оказался шлюп «Суворов», на котором М.П. Лазарев совершил кругосветное путешествие в 1813-1815 годах.
В 1819 году Лазарев получил новое назначение – шлюп «Ладога». Изначально построенный как ледоходное судно (т.е. судно с повышенной прочностью и толщиной корпуса), шлюп был переукомплектован с учетом его новой миссии и переименован в «Мирный». Вместе с шлюпом «Восток» Михаилу предстояло отправиться в первую русскую антарктическую экспедицию под руководством Фаддея Беллинсгаузена . Это путешествие заслуживает отдельного рассказа, так что просто подведём итог – была открыта Антарктида и двадцать девять островов. Михаил Петрович был произведен в капитаны второго ранга.
Всего через год после возвращения из антарктической экспедиции Михаил Петрович снова отправился огибать земной шар. В этот раз он командовал фрегатом «Крейсер». Около года патрулировал воды Русской Америки, гоняя американских и английских контрабандистов, и в августе 1825 года вернулся в Кронштадт. Михаил Петрович Лазарев был произведен в капитаны первого ранга, а в феврале 1826 года был назначен командиром строящегося линейного корабля «Азов».
От ангела к пророку
В 1796 году из Херсона в Санкт-Петербург был переведён уже не молодой кораблестроитель Александр Семенович Катасанов. Этот прославленный корабел в свое время произвел впечатление на князя Потёмкина, модернизировал конструкцию кораблей, введя сплошную палубу, соединяющую бак и ют (нос и корму) корабля. По предложению Катасанова корабли русского флота получили единую схему окраски бортов – черный борт с белой полосой на уровне пушечной палубы и зеленый цвет фальшборта с внутренней стороны. Корабли Катасанова хорошо зарекомендовал себя во время средиземноморского похода Ушакова.
После перевода в столицу А.С. Катасанов был назначен на должность обер-сарваера. Это страшное слово обозначает, по сути, старшего кораблестроителя на всём российском флоте.
В 1798 году Александр Семенович был назначен начальником Училища корабельной архитектуры в Санкт-Петербурге. К слову, это было первое в мире заведение подобного формата, а Александр Семенович – последним обер-сарваером в истории России. После его смерти должность была упразднена.
Совмещать постройку кораблей и обучение молодых корабелов было трудно для шестидесятидвухлетнего Катасанова, и курирование проектов он доверял своему более молодому помощнику, Ивану Петровичу Амосову.
3 августа 1800 года Иван Амосов заложил линейный корабль «Селафаил» по проекту Катасанова. Крупный корабль, по английской классификации относящийся к третьему рангу, он был настолько удачен, что корабли этой серии строили вплоть до 1824 года. Головной корабль (сам «Селафаил») был построен на верфях Санкт-Петербургского адмиралтейства, большую часть остальных кораблей построили на Соломбальских верфях в Архангельске под руководством ещё одного известного русского кораблестроителя, Андрея Михайловича Курочкина.
В мае 1825 года в Архангельске был спущен на воду последний линейный корабль серии, «Царь Константин».
Андрей Михайлович Курочкин ещё во время постройки кораблей серии «Селафаил» привнёс несколько важных изменений и улучшений в конструкцию, и с учётом опыта и накопленных знаний предложил новую серию линейных кораблей. Спорный момент, был этот проект глубокой модернизацией «Селафаила», или полностью новой конструкцией - но заслуги Андрея Михайловича в любом случае нельзя принижать. Корабли должны были стать больше, крепче и мореходнее предшественников. Головной корабль проекта назывался «Иезекиль». Он, и его «побратим» были заложены 20 октября (ю.к.) 1825 года.
Третья Архипелагская экспедиция
«Побратимом» по серии оказался линейный корабль «Азов», на который командиром был назначен Михаил Петрович Лазарев. Уже в марте прославленный мореплаватель прибыл в Архангельск. Осмотрев корпус, Михаил Петрович внёс ряд конструктивных изменений. Список изменений (по некоторым данным 22 пункта) найти не удалось, но точно известно, что усилиями Лазарева были изменены планировка внутренних помещений, состав вооружения и удобство его расположения. Также именно по настоянию Михаила Петровича ниже ватерлинии корпус корабля был обшит медью в Санкт-Петербурге уже в 1827 году.
Забегая вперёд, скажу, что изменения, внесенные Михаилом Петровичем, после этого распространились на всю серию кораблей.
«Азов» был типичным линейным кораблём своего времени. По принятой классификации, в Российской Империи он именовался 74х пушечным линейным кораблём. В Англии такой тип корабля назывался 3d rate, «третий ранг». Длина его составляла от 52,4 до 54,3 метров по перпендикулярам (в зависимости от источника, видимо в некоторых учитывалась длина кормовой шлюп-балки), ширина по мидельшпангоуту (грубо говоря, на середине длины) – 14,4 метра. Осадка корабля составляла от 5,8 до 6 метров.
Как я уже писал, «74х пушечный линейный корабль» - это официальное название класса. Фактически, на «Азове» было восемьдесят орудий. 24 орудия на 36 фунтов, 22 карронады и 30 орудий по 24 фунта. Дополнительно на корабле стояли 4 «единорога» на 40 фунтов. Экипаж корабля составлял 610 человек, в числе которых 34 офицера.
Экипаж «Азова» достоин отдельного рассказа. Михаил Петрович Лазарев начал набирать штат сразу по назначению, отбирая себе уже знакомых по путешествиям на «Мирном» и «Крейсере» моряков и офицеров. Так же Лазарев, пользуясь своей славой трижды обогнувшего Землю моряка сманивал к себе в команду лучших выпускников кадетского корпуса, в котором он сам некогда учился.
Ещё во время командования «Мирным» и «Крейсером» Михаил Петрович проявил себя как очень человечный командир. Следуя науке и заветам Федора Ушакова, Лазарев заботился о моряках, считая, что люди, на плечах которых лежит вся тяжесть морской жизни, должны быть одеты, обуты и сыты. Некоторые источники указывают, что Лазарев скрыл от начальства два бунта на «Крейсере» - но скорее всего речь идет о выражениях недовольства, а не попытках сместить капитана или офицеров.
В любом случае, человечность командира «Азова» и порядки, царящие на корабле, сыграли потом свою роль как в жизни «Азова», так и в дальнейшей истории Российского флота.
В августе – сентябре 1826 года «Азов» и «Иезекиль» перешли в Кронштадт. После обшивки медью и установки недостающих орудий, оба корабля участвовали в смотре флота 29 мая 1827 года, когда на палубу «Азова» поднялся император Николай вместе с семьёй, а также с английскими и французскими послами.
Командиры кораблей на следующий день после первого смотра получили приказ укомплектовываться - взять на борт «по третьему парусу и седьмому канату». Переводя на язык далеких от флотской службы людей, корабли готовили к дальнему походу, загружая тройной комплект парусов и семикратный – канатов. При этом количество канатов сразу взбаламутило моряков. Такая длина обозначала, что эскадре придется уходить в более глубокие воды из мелководной Балтики.
В ночь с 9 на 10 июня на борт «Азова», выбранного флагманом эскадры, вновь поднялся император. 10го (ю.к.) июня 1827 года у Красной Горки были проведены учения в присутствии Николая Первого. После общего богослужения вся эскадра отправилась курсом запад-северо-запад, в Балтику, и оттуда – в Северное море.
В ночь с 27 на 28 июля русская эскадра под руководством адмирала Сенявина встала на внешнем рейде Портсмута, главной базы английского флота. Согласно предписанию, часть эскадры под руководством контр-адмирала Логина Петровича Гейдена должна была из Портсмута двинуться во французский Брест, и оттуда – в Эгейское море, придерживаясь нейтралитета и не вступая в бой с турками. Но на следующий день на борт поднялся князь Ливен, чрезвычайный посол Российской Империи в Великобритании, и вручил Гейдену рескрипт императора с изменением целей экспедиции.
В статьях про Томаса Кокрейна я уже описывал ситуацию с противостоянием Российской и Британской империй в мире и конкретно в средиземноморье. 6 июля 1827 года была подписана Лондонская конвенция, согласно которой Греция предоставлялась автономия с выплатой дани османскому султану. В случае, если бы Махмуд II отказался, в действие вступала бы секретная статья. Согласно ей, сначала три великих державы устанавливали официальные дипломатические отношения с Грецией, открыв консульства в крупных городах, а после отозывали послов из Константинополя. А при недостаточности этих мер три союзные эскадры должны были объединиться в своеобразный «миротворческий контингент».
Вдохновленный внезапной победой при Фалероне султан Махмуд II послал Англию, Францию и Россию, и решил додавить греческое восстание. И 8 августа от эскадры Синявина отделилось 4 линейных корабля, 4 фрегата и один корвет. Малая эскадра под руководством контр-адмирала Гейдена двинулась в Ионическое море.
Состав эскадры:
Линейные корабли:
«Азов» (флагман), «Гангут», «Иезекиль», «Александр Невский»
Фрегаты:
«Константин», «Проворный», «Елена», «Кастор».
Корвет «Гремящий».
9 сентября 1827 года случилось памятное происшествие. За борт упал один из матросов, и мичман Домошенко бросился спасать утопающего. Увы, пока лодка добралась до терпящих бедствие, их обоих захлестнули волны, и они погибли. В 1828 году моряки с «Азова» на свои деньги поставили памятник погибшему мичману. Он сохранился и по сей день.
1 октября русская, британская и французские эскадры встретились у острова Закинф (в некоторых источниках он указывается как Зант, по названию города на острове).
Командование объединенной эскадрой было поручено сэру Эдварду Кодрингтону, британскому вице-адмиралу. Иногда указывается, что командование было поручено «после выбора более опытного командира», или «по старшинству звания», но ряд более достоверных источников указывает, что командование Кодрингтона было обусловлено договором между державами. С учётом сложных русско-турецких отношений, списание начала боевых действий на британцев было политическим ходом императора Николая. Если бы царь хотел, что бы эскадру возглавил офицер русского флота, ему достаточно было бы оставить командование эскадрой полному адмиралу Синявину. Тот был старше по званию и британского вице-адмирала Эдварда Кодрингтона, и француза Анри Готье де Риньи.
На тот момент греческая война за независимость находилось в… Ну, в очень неприятном месте. Поражение при Фалероне заставило греков отойти на Пелопонесский полуостров. Османские войска и высадившиеся египтяне активно наступали на греков, положив арбалетный болт на Лондонскую конвенцию и всякие там угрозы христианских держав. В Наваринской бухте стояла объединённая эскадра османского флота, представляя собой нешуточную угрозу для греческого побережья и всей войны за независимость.
3 октября союзная эскадра подошла ко входу в Наваринскую бухту, в которой стоял турецкий флот, и начала «бряцать оружием» - по два раза на день моряки трех стран занимались стрелковой подготовкой, расстреливая из пушек спущенные на воду мишени.
5 октября Кодрингтон попытался поставить командующему турецким флотом, Ибрагим-паше, ультиматум. Турок действовал хитро. Нераспечатанные письма вернулись к Кодрингтону – по словам слуги «паша куда-то подевался, и найти его невозможно». Ведь если не прочитан ультиматум, то как его можно нарушить?
Вообще, политическая ситуация сложилась довольно забавная. Грецию «поддерживали» три страны.
Британия поддерживала Грецию исключительно в рамках автономии на Пелопонесском полуострове. Проход через Босфор и Дарданеллы русского флота был британцам совсем не нужен, и посол в Константинополе, Стрэтфорд Каннинг, активно пытался продавить султана на уступки в рамках более-менее приемлемой для европейцев Лондонской Конвенции. Так же он консультировал вице-адмирала Кодрингтона, что не стоит предпринимать враждебных мер по отношению к туркам, но нельзя давать им поддерживать свои силы флотом. И, мол, пугните османов демонстрацией силы, если надо.
Французы тоже поддерживали греков. Так поддерживали, что французские офицеры «частные лица» помогали Махмуду Второму строить флот, а правителю Египта кроме флота еще реформировали армию и даже управляли некоторыми судами. При этом французы совсем недавно огребли и от русских, и от англичан при Наполеоне. И французам, кстати, тоже идея появления русских на берегах средиземноморья не сильно нравилась.
Российская Империя. Держава, связанная с турками долгой и кровавой враждой, в которой русские выгрызали себе сначала выход в Черное море, а потом потянулись к Средиземному. А ещё русские, как и греки, православные. Бывший со-министр иностранных дел Российской Империи является премьер-министром Греции. И эти русские очень хотят полной независимости Греции. А ещё у них не самые теплые отношения как с французами, так и с англичанами.
Русская эскадра под руководством Гейдена была самой сильной в союзном флоте. И, скорее всего, корабли Балтийского Флота пришли в регион не столько для поддержки греческого восстания, сколько для защиты собственных геополитических интересов от не самых честных «союзников». В отличие от де Риньи и Кодрингтона контр-адмирал Логин Петрович Гейден не играл в политику. У него были более радикальные, чем у союзников, инструкции. По мнению Кодрингтона, Гейден был человеком прямодушным, и готовым любой ценой выполнить поставленные ему задачи.
Сильные мира сего переложили всю дипломатию на трёх адмиралов. А те взяли, и 6 октября подписали протокол о входе в Наваринскую бухту.
На этом моменте первая часть истории завершается.
В оформлении обложки использована картина «Русский линейный корабль «Азов» и фрегат на якоре на рейде Эльсинора», 1828 год. Художник Кристоффер Вильхельм Эккерсберг. По картине видно, что художник в глаза не видел русские корабли, и не знал об штатной цветовой схеме покраски кораблей русского флота.
... и напоследок.
Уважаемый читатель) Я всегда рад ответить на вопросы в комментариях, и приветствую обратную связь.
Мои статьи на остальные темы, а так же статьи других авторов и многое другое можно найти в паблике "Исторический Угар" в соцсети "Вконтакте.
Поддержать автора можно лайком, подпиской или чеканной монетой.
В формате книги мои статьи (и не только про флот,и не только статьи) можно прочитать на моей авторской странице на author.today.
Спасибо за внимание!