Особенности островной торговли
Оставив Хониару за кормой, решили продолжить знакомство со страной и ее обитателями на островах Западной провинции. Короткий ночной переход под светом ярких звезд привел нас к деревне Мбили в лагуне Морово.
К слову сказать, мореходство между Соломоновыми островами, особенно в темное время суток, весьма незаурядное и увлекательное занятие. Существующие карты островов и проходов между ними зачастую не совпадают с реальной навигационной обстановкой: отдельные рифовые гряды и мелевые банки не имеют промеров или не обозначены соответствующими знаками. Случалось, что изображенные на картах подводные препятствия, по факту, оказывались уже выросшими коралловыми островками, прилично возвышающимися над уровнем воды густой растительностью деревьев, пальм и кустарников.
Пейзажи лагуны Морово можно описывать долго, но все равно не передать красоту сочетания ярких и насыщенных оттенков зеленых берегов, голубой воды и синего неба. Особенно живописно лагуна смотрится в солнечную погоду, когда прозрачность воды позволяет четко видеть песчаное дно и коралловые рифы на глубине до десяти метров.
Первым нашим гостем на якорной стоянке стал местный деревенский житель Поль.
Поль подгреб на долбленом каноэ, поприветствовал нас, в общих чертах обрисовал жизнь в Мбили и озвучил перечень возможных активных развлечений.
– Можете ловить рыбу. Можете купаться. Можете с маской нырять. Но лучше по двое.
– Почему по двое?
– Так у вас больше шансов, что крокодил не нападет.
Оказывается, в лагуну регулярно заплывают морские крокодилы. В деревне уже были несчастные случаи: зубастая тварь покусала двоих детей и одного взрослого. Отдельные особи, со слов туземца, имеют внушительные размеры и достигают длины более пяти метров.
Под завершение познавательного диалога Поль задал вопрос, ради которого и посетил нас.
– Изделия из дерева интересуют?
Получив утвердительный ответ, поручился организовать на берегу рынок и созвать на него всех мастеров деревни с имеющимся товаром.
Буквально через полчаса после отплытия Поля обозначил свое присутствие и вышеописанный крокодил. Сперва он немигающим зеленым глазом оценил нас как потенциальный ужин, затем продемонстрировал свой длинный гребнистый хвост и, наконец, исчез, скрывшись в глубине вод. Не смотря на жару, желание купаться испарилось в бесконечности времени. Водным процедурам единогласно предпочли визит в деревню.
Спустя короткое время, мы уже стояли на берегу в центре стихийно организованной Полем рыночной площади. Аккуратно разложенные на земле под пальмами предметы островного искусства были представлены шестью художниками.
Лагуна Морово по праву славится среди всех Соломоновых островов лучшими мастерами резьбы по дереву. Здешние умельцы создают прекрасные образцы народного творчества, используя для поделок как местную древесину – керосиновое или розовое дерево, так и привозную – дорогое черное. Эбеновое дерево сложными окольными путями доставляется на Соломоновы острова из Папуа-Новой Гвинеи, что и объясняет высокую цену на него.
Помимо фигурок морских животных и рыб, как отдельных, так и хитро сплетенных в занятных композициях, резчики создают предметы столовой утвари, маски и различные мелкие сувенирные поделки. В локальном пантеоне духов и богов особенно любимым персонажем для изображения является Музу Музу – божество с длинными мочками ушей.
Бюст Музу-Музу разного размера обычно исполняется в двух различных вариациях: если божество ведет воинов на войну, то в руках оно держит отрезанную человеческую голову. В случае доброго настроения и помыслов длинноухого – в его ладонях птица, и Музу Музу из Бога войны превращается в Бога мира. Массовому развитию в прикладном искусстве второй, мирной версии Музу-Музу, весьма способствовали миссионеры, убеждавшие туземцев, что воевать и убивать себе подобных – это не совсем добропорядочное занятие.
Цена деревянного произведения устанавливается продавцом исходя только из ему понятных аргументов и может в разы превышать рыночную стоимость подобных поделок в Хониаре. Впрочем, это и не удивительно: удаленность острова от основной земли влечет завышенные цены абсолютно на все завозимые сюда товары потребления, а случайно появившаяся у островитян иностранная валюта меняется на местную по заниженному курсу.
Заметив, что озвученная цена не вызвала приступов восторга у потенциальных покупателей, аборигены сразу предложили возможность обмена. В этом и заключается особенность местной торговли на Соломоновых островах. Деньги в Морово играют второстепенную роль. Ведущая же предоставляется колониальным товарам, возможным для обмена. Список потребностей островитян весьма широк, а пожелания определяются сугубо индивидуальными предпочтениями: от современного сотового телефона до одежды; от продуктов питания до столовых приборов; от рыболовных снастей до инструментов. В момент нашего визита каждый моровец спрашивал о возможности разжиться наждачной бумагой и ластами с маской. Указав на понравившиеся изделия, мы вернулись на лодку готовиться к предстоящим торгам.
Дипломатично выждав четверть часа, к яхте причалили продавцы на каноэ с выбранными поделками, аккуратно завернутыми в тряпицы. Поль имел право первоочередного обмена, так как именно он привел белых покупателей на берег. И пока наш новый знакомый копошился в вещах, извлеченных из самых далеких и темных углов рундуков и нычек, его товарищи культурно и терпеливо ожидали своей очереди.
В результате долгих переговоров, совместных убеждений и уговоров торговая сессия успешно состоялась, и довольные мастера поспешили по домам с новыми приобретениями.
Рано утром следующего дня мы снялись с якоря и передвинулись миль на десять к деревне с названием Телина. Меновая история повторилась с небольшой разницей: теперь продавцы со всем имеющимся ассортиментом товаров сами подгребали к лодке на своих долбленках, нам даже не нужно было сходить на берег. Но одно было неизменно – каждый мастер ожидал своей очереди и не сбивал торговлю своего коллеги по ремеслу.
Начались вторые сутки бартерных войн.
Но не только ради получения нового и интересного опыта меновой торговли, некогда широко распространенной по всему Тихоокеанскому бассейну, мы прибыли в деревню Телина лагуны Морово...
Вэйн. Джон Вэйн
В заметках яхтсменов о посещении Соломоновых островов в 70-х годах прошлого века упоминался некто Джон Вэйн – «молодой житель деревни Телина, весьма толковый, общительный и активный член деревенской общины». Увидеть живым самого Джона мы, откровенно говоря, особо и не рассчитывали и, отправляясь на берег, надеялись отыскать хотя бы следы его существования.
К нашему удивлению, Джон Вэйн оказался живым, здоровым и бодрым мужчиной возрастом за шестьдесят. Как и полвека назад Вэйн живет в той же самой деревне, но уже сам возглавляет большую семью, состоящую из детей, их собственных семей и множества внуков.
Джон не просто искусный резчик по дереву. Без преувеличений можно сказать, что он лучший на всех Соломоновых островах. Вэйн работал в весьма серьезном международном проекте государственного значения – он принимал участие во внутреннем оформлении деревянных элементов культурного центра канаков в Нумеа Новой Каледонии.
Неожиданно и удивительно было вживую встретить мастера, творчеством которого пару месяцев назад восхищался совсем в другой стране за тысячи километров. Не менее удивительным было то, что умелец такого уровня до сих пор живет весьма аскетично в лесу одного из множества островов архипелага.
Джон Вэйн режет дерево и сегодня: благо, глаз его остр, а рука крепка. На вопрос: «Кто научил?», отвечает, что это подарок, которым он должен делиться с людьми. Рассказывал, как много лет назад, когда в лагуну заходило гораздо больше круизных яхт, по просьбам владельцев занимался резным украшением деревянных салонов, превращая их в уникальные произведения искусства.
Один из сыновей Джона – Уайн – также стал добротным мастером, продолжая дело отца. Удивительно, но развитию резного успеха семьи Вэйнов не в малой степени способствовала как раз та самая заметка первых круизеров, сыгравшая роль рекламы. Вновь приходящие экипажи желали лично засвидетельствовать свое почтение упомянутому Джону.
Любопытна и биография Вэйнов.
С непередаваемой гордостью Джон продемонстрировал нам фотографию своего предка пятого колена. На черно-белом снимке запечатлен абориген, гордо позирующий с топором на плече и щитом, закрывающим часть тела. На груди и голове туземца отчетливо видны традиционные отличительные украшения – символы принадлежности к касте воинов.
Воины Соломоновых островов увлекались своеобразным хобби: они собирали человеческие головы, в буквальном смысле. И назывались такие коллекционеры охотниками за головами. Предок современных Вэйнов считался не простым головорезом, а весьма почетным и широко известным. На его личном счету значилось более ста снесенных голов. Он был одним из немногих, кто занимался «человечьим» промыслом не только на своем острове, но ходил за трофеями и через лагуну на соседние берега, что требовало особых личных качеств и умений.
Звали охотника в переводе на наш язык «Два раза не говорю». Видимо, повторять раз сказанное было не в привычке головореза. Если с первого раза разговор не клеился, то топор служил веским и надежным последним аргументом. Охота за головами активно продолжалась до появления на острове в начале прошлого века миссионеров. Один из сыновей господина «Два раза не говорю» крепко ударился в религию. Сей поступок малахольного отпрыска весьма огорчил прославленного воина, но со временем что – то поменялось в его мировоззрении. Охотник за головами собрал все свои драгоценности, как то: топор, каменные деньги, наиболее дорогие сердцу и памяти скальпы-черепа, ушел в лес, закопал это богатство и покончил навсегда со своим кровавым развлечением.
Вернувшись в деревню, уже бывший охотник взял и новое имя. Теперь он стал зваться «Тихий-спокойный-никого не обижаю».
Место, куда предок закопал топор своей войны, стало сакральным для всей семьи Вэйнов. Впоследствии потомками здесь был возведен склеп, куда сносились уже семейные головы на вечный покой.
Эту интересную историю нам поведал Уайн Вэйн, также "весьма толковый, общительный и активный член общины деревни Телина лагуны Морово".
Теперь мы увидели и услышали достаточно, чтобы уверенно двигаться дальше.
Для оформления выхода из страны пришли в Гизу – столицу Западной провинции архипелага. После самобытных и колоритных деревень, посещенных ранее, город показался весьма серым и унылым, заполненным суетящимися людьми.
Возможно, наблюдаемая суета объяснялась предстоящими местными выборами. В Гизу стремились десятки лодок, заполненные электоратом, которые вначале мы приняли за веселых пиратов. Радость от встречи с соседями по островам продолжилась в Гизо глубоко за полночь громкой музыкой и танцами.
Нам же столица запомнилась местным рынком, а точнее – своего рода религиозным событием. Под навесом перед продавцами, разложившими на земле сельхозпродукцию, на сцене яро активничал черный проповедник, рассказывая о необходимости срочно пустить Иисуса в свою жизнь.
Мы вживую наблюдали крепко занесенную белой интервенцией религиозную заразу, давно уже опутавшую Тихоокеанские острова. Дело в том, что остров Лифу Новой Каледонии исстари являлся колыбелью религиозных пастырей местного производства – с его берегов Черные проповедники, зная местную культуру, обычаи и языки, расползались по всему Тихому океану, достаточно легко и удачно протаптывая дорогу для своих белых учителей-наставников, а следом за ними – и колонизаторов, в целом. Эта связь времен и проявилась в полной мере на рынке столичного Гизо.
Однако, пора прощаться. Спасибо, Соломоновы острова, за новые впечатления, знания и доброе отношение к гостям!
Пора в Папуа-Новую Гвинею - начать читать здесь.
Более подробно о кругосветке на Телеграм-канале "К пингвинам или в погоню за Солнцем" https://t.me/k_pingvinam
Подписывайтесь, комментируйте, по возможности отвечу на вопросы.