Часто клиенты, когда речь заходит о тяжёлых переживаниях, об историях, где должно бы быть место грусти, жалости к себе, злости в адрес других, признанию понесённого ущерба, несправедливого отношения, отказываются продолжать движение в сторону этих переживаний из нежелания превратиться в того, кто выбрал для себя роль жертвы. Это неудивительно, ведь о роли жертвы написано немало неприятного.
Человек в роли жертвы, действительно, не вызывает сочувствия (потому что чувства его непонятны), не вызывает тёплых откликов. В лучшем случае он может рассчитывать на то, что кто-то откликнется своими чувствами, связанными с похожим опытом. В худшем — люди откликаются раздражением, связанным со считываемым рассогласованием между озвучиваемым текстом истории и предъявляемыми при этом чувствами. Чаще всего другие включаются не из эмпатии или симпатии, а из своих собственных комплиментарных роли жертве ролей.
Но суть заключается в том, что быть жертвой и быть в роли жертвы — это о разном. Возможно, это звучит парадоксально, но именно отказ от признания себя жертвой конкретных людей и обстоятельств, а также неспособность прожить себя жертвой и приводит к тому, что человек оказывается, а иногда потом и надолго остаётся в роли жертвы.
Дело в том, что если человек, действительно, оказался жертвой, ему приходится проживать себя слабым, беспомощным, ему приходится проживать себя в одиночестве перед конкретными людьми или обстоятельствами, в безвыходности, в злости, которую невозможно было направить на защиту себя, в горевании о том, чего он лишился в итоге, в своей боли, в страхе, в бессилии что-то изменить, в других неприятных переживаниях. Это ни разу не просто. Проживать себя таким не хочется. Оно и понятно. Но если не проживать, то случившееся никогда не станет частью истории человека, никогда не превратится в опыт. Оно так и останется актуальной болью. И эта боль будет требовать внимания. И от самого человека, и от окружающих. Поскольку получить внимание через эмпатический отклик невозможно из-за неготовности погружаться в собственные чувства и делиться ими с другими, остаётся единственный вариант — раз за разом разыгрывать драматическое представление. Внимание, и правда, будет. Вот только всякий раз не то. Раз за разом обнаруживая, что дают не то, а то, что так необходимо не дают, человек будет всё больше злиться от бессилия достучаться уже до других. Другие же, считывая эту злость, тоже будут злиться в ответ. Печальная, на самом деле, история. Выход из неё возможен только через признание себя жертвой и проживание всего спектра эмоций, связанных с этим признанием.
