Март хоть и являлся в Окольную, давая людям возможность дольше радоваться световому дню, но не торопился с тем, чтобы растопить весь снег, тяжёлым грузом скрывающий землю.
В такое время местные проводили словно бы обряд, указывающий на то, что от зимы они устали и пора бы её уже убраться восвояси. Каждый двор раскидывал снежные горы, позволяя солнечным лучам помочь их растопить быстрее.
Некоторые убирали снег также от внешних стен дома, боясь затопления погребов, другие же считали это дело бесполезным занятием, поэтому не желали прикладывать усилия, направленные на борьбу со снегом.
Мария, зашедшая проведать Ивана с раннего утра, сообщила, что получили они три заказа на вязанную шаль из козьего пуха. Она также пояснила, что уже отправила всё через почту.
Местная начальница почтового отделения подсказала хороших способ отправки, экономящий деньги и позволяющий быть в безопасности. Она отправила все три заказа с наложенным платежом, В момент, когда заказчик будет выкупать, он оплатит посылку и вышлет перевод на Марию, которая решила быть ответственной за всю бухгалтерию.
Также Маша объяснила Ивану, что Сара предложила второй способ продажи товара. Через Авито тоже можно будет продавать их продукцию. Сегодня женщины в клубе будут изучать этот путь сбыта.
Колдун был горд тем, что его дело приобрело более современный вид продажи вязанных вещей, где он не должен будет больше ездить в город и тратить время на продажу.
Ему становилось намного лучше, но слабость всё же ещё присутствовала и дополняла задумчивости к поведению Ивана. Пелагея не лезла к сыну, довольная тем, что вновь смогла уберечь своё дитя.
С самого рождения женщина испытывала страх. Ей казалось, что кто-то незримый угрожает Ивану, будто бы желая уничтожить её единственное право быть матерью.
Этот страх она оправдывала материнской заботой о своём ребёнке, наблюдая за тем, как каждая женщина зорко следила за своим ребёнком, ругая за шалости, где он мог бы пораниться.
Субботний день масленичной недели начался с того, что Пелагея напекла гору блинов, взяв из них часть и отправляясь к соседке Макарихе, что жила напротив их дома.
Екатерина Макарова была женщиной дородной, с добрыми чертами лица. У неё всё в доме ладилось, так как человек она была не злобливый и ругаться толком не умела, за что и любили её в Окольной.
Даже соседке, что жила слева и нечаянно упустила своего козла Томаса из загона, она не стала выговаривать за проделки животного, как сделала бы любая нормальная хозяйка. Макариха, как её все звали в Окольной, напротив успокоила молодую хозяйку козла, убеждая, что ненароком всё так вышло.
Капусту, что решил отведать Томас, Макарихе было словно бы не жаль. Она даже и переживать не стала из-за такой мелочи, считая, что сможет спокойно обойтись без урожая капусты в этом году.
Какого же было удивление Макарихи, когда жители Окольной стали являться к ней осенью, предлагая по несколько кочанов с каждого двора. Вот так и жила Макариха, согретая любовью окружающих. Даже когда диабет начал её мучить не поехала в город к детям, уверенная в том, что здешние люди её не оставят.
А и правда, кто в больницу отвезёт на своей машине, если по пути отправляется, другой лекарства может прикупить, чтобы Макарихе специально из-за этого не мотаться в город и не тратить время.
Пелагея вошла в дом к соседке, обдаваемая теплом и запахом свежих дров, которые только что Макариха внесла и положила перед печью.
- Вовремя ты, а я как раз вот блины тоже хотела печь, так не стану пока, давай чаю заварим, да поговорим, коли пришла. У меня ромашка ещё есть, сейчас добавлю к индийской заварке, во чаёк будет. Вчера у Любы в магазине взяла свежего чаю, такой ядрёный, слов нет, всё, как мне нужно. Не люблю я вот эту воду, в которую пакетики чайные макают. Что это за напиток такой? Там же и вкуса толком нет. Сейчас ещё травки нашинской, сибирской бросим, кипяточку свеженького, да любви щепотку, во чаёк будет!
Женщина уверенно выставила вперёд большой палец, беря из рук гостьи пакет с блинами. Прекратив суету по поводу обустройства застолья, обе дамы уселись за стол, выставив каждая локти на его поверхность, как делают деревенские при более доверительной беседе.
- А чего ты Ваню не женишь? Тридцать лет парню, в этом году уже 31 будет, четвёртый десяток разменял, внуков бы тебе успеть ещё понянчить. Наш век не длинный, поторопился бы он, - затеяла своё Макариха.
- Не лезу я к нему с этим, - Пелагея махнула рукой, показывая, что ей эта тема не так интересна, - что я могу сделать? Ну не женится, не хочет и ладно.
- Так может познакомить его с кем?
- Ваню? – брови Пелагеи пошли вверх, - да ты что, не знаешь, как он не любит, когда к кому-то в жизнь вмешиваются. Сам разберётся. Я его как-то спрашивала, так он мне ответил, что успею я ещё его детей понянчить. Значит не переживаю, не пристаю.
- А то вон как он собой рисковал, по лесу ночью бегая с этим Алексеем, - Макариха отпила чуток горячего чая, поставив кружку на стол и продолжив, - женщина мужчину осаживает, заставляет больше задумываться о жизни. Это они холостые отважные, рвутся неизвестно куда. А была бы жена, так может быть и не пошёл бы с Алексеем встречаться.
- Может быть, - Пелагея вздохнула.
- А чего этот чужак на него кинулся? Убить хотел, странно. Я его ещё когда увидела в первый раз, сразу же смекнула, что-то не чистое тут. С виду спокойный, а в тихом омуте черти водятся, как говорится. Всё что-то к Ивану в клуб захаживать начал, да разговаривал больше всего именно с ним, а не с другими. Взялся помогать с этим интернетом. И правда же наладил он всё там у них в клубе, бабы говорили, что работает компьютер, и они там затеяли даже продавать по интернету, современные дамы совсем.
Макариха улыбнулась, поджала губы и приподняла на время подбородок вверх, затем слегка подалась назад, показывая из себя даму, приближенную к цивилизации. Она то убрала руки к себе на колени, то вернулась вновь к столу, переходя на более тайное.
- Да и по ночам, - женщина стала говорить тише, словно бы её кто-то мог услышать, - я его видела. Он бродил так, будто бы во сне. Медленно шёл, ноги поднимал и ставил, как заведённый. Я однажды наблюдала за ним, присматривалась через окно, а он возьми и остановись прям напротив меня. Я от окна отпрянула. Нечистое тут что-то точно было. Он знал, что я за ним наблюдаю, хотя у меня и темно в доме было. Этот Алексей всё возле вашего дома отирался, бродил, да что-то смотрел там.
- Я не разговаривала с ним, ко мне он даже не подходил ни разу, в дом Иван его не звал, - Пелагея внимательно слушала соседку, добавляя лишь изредка свои наблюдения.
- Да, странный парень. А мать какая у него, вот чем-то мне не понравилась эта женщина. Знаешь, есть же какое-то вот такое чувство, - на время она задумалась, вспоминая слово, после же, довольная тем, что у неё получилось, продолжила, - интуиция. Впервые человека видишь и не поймёшь от чего он так не нравится. Сложно объяснить. Она вроде бы и плакала, но у меня словно бы ощущение было, что не из-за сына переживала женщина, а за себя. Даже не знаю, как объяснить. Грешно так говорить, но слова у неё были все направлены на неё. Знаешь, не было каких-то у неё воспоминаний о сыне или разговоров. Она всё переживала, что ей одной будет тяжко. А Мирониха так и вовсе сказала, что фразу от неё слышала, будто бы женщина переживала, что не сможет теперь платить за квартиру, так как сын зарабатывал и платил со своей зарплаты, а у неё пенсия маленькая. Я, конечно, не слышала, ничего сказать не могу, но странно всё это.
- А я не знаю, как к этому Алексею относится. Вроде бы и ненавидеть должна, он же на моего сына покушался, а мне жаль его почему-то, - добавила Пелагея, - Ваня рассказал, что паренёк этот ни разу женатым не был, детей нет, так всю жизнь с мамкой и прожил.
- Ну не может же совсем никого не быть за столько-то лет? Может была, да не понравилась матери? – тут же поставила свой диагноз Макариха, - есть же много таких женщин, кого не останавливает скромность парня, так они и сами могу предложить. Вон нашу Устинью помнишь? Так она же кому только не навязывала свою любовь. Другая баба так бы и осталась одна, а эта шибко бойкая, своего не упустит.
- Устинью помню, - Пелагея закивала головой, - она же с моим братом в один класс ходила. Вот девка была, палец в рот не клади, а не то по локоть оторвёт. Да у неё и мамка такая же была бойкая. А помнишь, как они с мальчишками на реку пошли. Была она и ещё несколько из Окольной. Те-то пацаньё, а она куда вот только с ними отправилась, не понять. Было примерно вот такое время, как сейчас. Может чуть позже, но лёд трескался уже. А они решили прорубь делать и рыбу ловить. Прохор, сын деда Михея, под лёд пошёл. Испугалась детвора, а она его вытаскивать стала. Всё руководство на себя взяла, после рассказывали мальчишки, как дело было. Так вот она и стала на них кричать, чтобы срочно отошли, да палку искали, чтобы Прохору подать.
- Припоминаю, было дело. Точно не помню, но что-то этакое было, - закивала головой Катерина, - так я знаешь, к чему ещё Устинью вспомнила. Тут Люба же в магазине и говорит, что дочка вроде бы её сюда хочет привести. Приезжала, дом осматривала, который они забросили лет тридцать назад. Не помню, когда Устинья уехала, может и больше 30-ти лет.
- Да разве же от него что-то осталось? – удивилась Пелагея.
- Там жить уже нельзя. Люба и рассказывала, что дочка Устиньи сетовала на то, что дому конец, не жить там. А чего они хотели, время не стояло на месте. Домов вон, много осталось, так пусть выбирают, какой по душе.
- А для чего им сюда? Не поняла? – Пелагея приподняла свои плечи, указывая на то, что не совсем понимает причину переезда женщины, - сколько ей годков то? Если мне 69, так й сколько же? Антип, братец мой, на пять лет старше меня, значит ей 74.
- Ничего себе. И правда, чего это они надумали, - Макариха также выказала своё недоумение.
- Дочка, говоришь, её привозит? Видимо потянуло в родные края. Интересно будет с ней повидаться.