А я ушла. Так просто взяла и ушла, хлопнув дверью. Десять лет брака уместились в одну спортивную сумку. Смешно, правда? Раньше мне казалось, что для моих вещей не хватит и грузовика. А вот поди ж ты — одна сумка.
Стою на лестничной площадке. Внутри пусто. Не больно, не обидно — просто пусто, будто выпотрошили. В голове крутится дурацкая мысль:
«Надо было хотя бы фикус забрать». Егор его всё равно не поливает.
Лифт приехал не сразу. Старенький, со скрипучей дверью. Сколько раз говорила управляющей компании смазать петли? Сто? Двести? Теперь уже неважно.
Спускаюсь на первый этаж. Выхожу из подъезда. Господи, куда идти-то? К маме? Так она в другом городе. К подруге Ленке? У неё своих проблем хватает, да и муж её, Виталик, никогда меня особо не жаловал. В гостиницу? Деньги есть, но ненадолго.
Сажусь на лавочку у подъезда. Май. Тепло. Сирень цветёт, одуряюще пахнет. Мы с Егором познакомились в мае. На дне рождения общего друга. Он тогда казался таким надёжным, весёлым, заботливым...
Достаю телефон — три пропущенных от Егора. Звонить не буду, хватит. Сколько можно начинать с чистого листа? Мой блокнот уже закончился.
— Ольга Сергеевна? Вы чего тут сидите?
Поднимаю глаза. Соседка с пятого этажа, Антонина Павловна. Восемьдесят лет, но бодрая, как комсомолка. Всё про всех знает.
— Да вот, решила воздухом подышать, — вру и не краснею.
— С сумкой-то? — недоверчиво смотрит. — Поругались с Егором?
Киваю. Что скрывать-то?
— Ты это... — она присаживается рядом, кряхтя. — Ты не торопись. Остынь сначала.
— Десять лет остывала, Антонина Павловна. Уже в айсберг превратилась.
— Ой, да брось ты! — машет рукой. — В молодости-то как без ссор? Мы с моим Петей, царствие ему небесное, тоже собачились. Один раз сковородкой в него запустила!
Невольно улыбаюсь:
— И что он?
— А ничего! Поймал, гад такой, и говорит:
«Тоня, если бы ты так же метко в любви целилась, как в ссорах, цены бы тебе не было».
— Тридцать пять лет вместе прожили, деточка. Не всё гладко было, но...
— У вас по-другому всё, — перебиваю. — Сейчас время другое. Люди другие.
— Время-то при чём? — она хмурится. — Чувства те же. Просто вы, молодые, чуть что — в кусты. Вам бы всё быстрее, проще. А отношения — они как хлеб на закваске, им время нужно.
Мой телефон снова звонит. Егор. Сбрасываю.
— Не отвечаешь? — прищуривается Антонина Павловна.
— Нет. Надоело.
— А что случилось-то? Можно спросить?
Смотрю на неё. Зачем ей мои проблемы? У неё своих хватает. Вон, под глазами тени, рука дрожит слегка.
— Да как обычно, — вздыхаю. — Я для него фон. Обои на стене. Всё важнее — работа, друзья, рыбалка эта... А я так, на подхвате.
Она кивает, понимающе.
— И сегодня всё как-то... накопилось, — продолжаю. — Он опять на рыбалку собрался на все выходные. А у меня день рождения в воскресенье. Тридцать лет, между прочим!
— Ах ты ж... — Антонина Павловна качает головой.
— Вот-вот. Напомнила ему — а он: «Блин, Оль, я же с мужиками договорился! Мы потом отметим, ладно?» И так всегда. Потом, завтра, как-нибудь... А жизнь-то идёт. Детей вон всё откладываем. То не время, то денег нет, то ещё что-то...
Телефон снова звонит. На этот раз не Егор — Ленка.
— Да, Лен.
— Ты где? — голос взволнованный. — Егор звонил, говорит, ты ушла!
— Точно. Ушла.
— Куда? Ты в порядке?
— Нормально я, — вздыхаю. — На лавочке сижу у подъезда, думаю, куда податься.
— Ко мне давай! — решительно заявляет Ленка. — Виталик в командировке, так что никто не помешает. Поговорим по душам.
— А дети?
— У мамы отдыхают. Так что давай, жду. Адрес помнишь?
— Помню, конечно. Спасибо, Лен.
Антонина Павловна смотрит выжидающе.
— К подруге поеду, — объясняю.
— Хорошо, — кивает. — А то я уж думала пригласить тебя. Только у меня тесно, да и кот аллергенный...
— Спасибо, Антонина Павловна, — искренне благодарю. — Вы очень добрая.
— Да какая добрая, — отмахивается. — В жизни всякое бывает, помогать надо. Но ты... ты всё-таки подумай. Остынь сначала.
Киваю, но про себя думаю — нет, хватит. Эта точка невозврата наступила давно, просто я боялась себе в этом признаться.
У Ленки
Ленка встречает меня в домашнем халате.
— Явилась! — она отступает, пропуская в квартиру. — Рассказывай.
— А что рассказывать? — пожимаю плечами, проходя в знакомую гостиную. — Всё как обычно. Егор и его вечные приоритеты...
— День рождения? — Ленка удивляется.
— Ага, — киваю. — Но дело даже не в этом... Просто я как будто проснулась. Десять лет — коту под хвост. Ни детей, ни карьеры особой. Всё ждала чего-то, откладывала. А он...
— А он как был эгоистом, так и остался, — заканчивает за меня Ленка. — Я тебе с самого начала говорила.
— Да нет, — возражаю. — Он не плохой человек, Лен. Просто... не мой человек. Понимаешь?
Она кивает:
— Звонил он мне, — говорит. — Спрашивал, не у меня ли ты. Голос... странный такой.
— В каком смысле?
— Ну... растерянный. Будто до него только сейчас дошло, что ты правда ушла.
Что-то ёкает внутри, но я давлю это чувство. Нет, хватит. Наигрались.
— Знаешь, — Ленка смотрит задумчиво, — а ведь я вам всегда немножко завидовала.
— Нам? — искренне удивляюсь. — Ты шутишь?
— Не-а. Вы с ним... ну, как пазл сложились. Он со своим напором, ты со своей мягкостью. Он — оптимист, ты — перестраховщица. У вас химия была с самого начала.
— Была, — соглашаюсь. — А потом выветрилась.
Ленка пожимает плечами:
— Может, и не выветрилась. Может, просто... закрылась крышкой? Знаешь, как духи дорогие — откроешь на минутку, вдохнёшь, и опять закрываешь.
— Философ ты, Ленка, — улыбаюсь грустно. — Только я устала эту крышку сама открывать. Хочется, чтобы и он иногда...
Телефон снова звонит. Опять Егор. Показываю Ленке экран.
— Не возьмёшь?
— Нет.
— А сообщение хоть прочти, — кивает она на уведомление, выскочившее следом.
Открываю. Читаю вслух:
— «Оля, я всё понял. Если ты вернёшься, обещаю, всё будет иначе. Я отменил рыбалку. Давай отметим твой день рождения вместе. Как ты захочешь. Пожалуйста, возьми трубку».
— Ну вот, — Ленка разводит руками. — Человек раскаивается.
— Сколько можно, Лен? — качаю головой. — Он всегда так. Наобещает с три короба, а потом всё по-старому. Я уже не верю.
Но что-то внутри дрогнуло. Правда дрогнуло. Вспомнилось вдруг, как Егор ухаживал за мной, когда я гриппом болела. Как сидел ночами, компрессы менял. Как хохотали над какой-то ерундой до колик в животе. Как смотрел на меня утром, когда думал, что я сплю...
— Задумалась?
— Да так... Воспоминания.
— Хорошие?
— Разные, — пожимаю плечами. — Но хороших больше, если честно.
Телефон снова звонит. Но это не Егор — номер незнакомый:
— Алло?
— Оленька? Это Татьяна Михайловна, мама Егора.
Вот только её сейчас не хватало!
— Здравствуйте, Татьяна Михайловна.
— Доченька, что случилось? Егор звонил, сам не свой. Говорит, ты ушла...
— Да, ушла, — подтверждаю. — Извините, но это наши с ним дела.
— Оленька, — её голос дрожит. — Я не лезу, правда. Просто... не руби с плеча, хорошо? Мой Егорка, он упрямый, весь в отца. Но он любит тебя, я-то вижу.
— Если любит, почему так себя ведёт? — вырывается у меня.
— Потому что дурак, — неожиданно соглашается свекровь. — Мужчины, они ведь как дети. Всё им разжевать надо. Но он меняется, ты не замечаешь?
— Нет, не замечаю.
— А зря. Помнишь, как он раньше с друзьями каждые выходные пропадал? А сейчас — только раз в месяц. И дома сидит вечерами, не как раньше.
Задумываюсь. А ведь правда. И ремонт в ванной сделал наконец-то. И на море в прошлом году свозил, хотя сам терпеть не может пляжный отдых...
— Всё равно, Татьяна Михайловна. Мне нужно время подумать.
— Конечно, доченька. Ты думай. Только... он очень переживает. Я такого Егора, пожалуй, и не видела никогда.
После разговора со свекровью настроение странное. Мысли путаются. Ленка молча наблюдает за мной.
— Что? — спрашиваю.
— Ничего, — она улыбается. — Просто смотрю на тебя и думаю: вернёшься ведь, да?
— Не знаю, — честно отвечаю. — Правда не знаю.
В дверь звонят. Мы с Ленкой переглядываемся.
— Ты кого-то ждёшь? — шепчу.
Она качает головой и идёт открывать. Я слышу мужской голос, потом Ленкин удивлённый возглас. Через мгновение в гостиной появляется...
Егор. Взъерошенный, в расстёгнутой куртке. В руках — огромный букет сирени.
— Оля, — он делает шаг вперёд. — Прости меня. Я идиот.
Сердце колотится как сумасшедшее. Ленка тактично испаряется на кухню.
— Как ты меня нашёл? — только и могу спросить.
— Антонина Павловна сказала, — признаётся он. — Я по всему двору бегал, спрашивал. Она только вернулась, сказала, что ты к Ленке поехала.
Я молчу, не зная, что сказать. Егор протягивает букет:
— Это тебе. Помнишь, в день знакомства я тебе сирень дарил?
Киваю. Помню, конечно. Такой же сумасшедший букет, от которого я чихала весь вечер из-за аллергии, но всё равно была счастлива.
— Оль, я всё осознал, — он делает ещё шаг. — Правда. Я тебя не ценил, принимал как должное. Думал, ты всегда будешь рядом, что бы я ни делал.
— А я не всегда буду рядом, — говорю тихо. — Я тоже человек, Егор. Со своими желаниями, мечтами.
— Я знаю, — он кивает. — Дай мне ещё один шанс.
Смотрю в его глаза. Они искренние, тревожные. Таким я его, кажется, ещё не видела.
— Зачем? — спрашиваю. — Чтобы всё повторилось снова?
— Нет. Чтобы начать заново. Я всё понял, Оль. Серьёзно. Когда ты ушла, я как будто... проснулся. Понял, что могу тебя потерять. А я не хочу тебя терять. Никогда.
Он садится рядом со мной на диван, кладёт букет, между нами. Пахнет сиренью, его одеколоном.
— Я отменил рыбалку, — говорит он. — Позвонил маме, она поможет организовать праздник в воскресенье.
Это неожиданно.
— Правда, — кивает.
Мы молчим. Из кухни доносится звук работающего чайника — Ленка делает вид, что её не существует.
— Оль, — Егор берёт меня за руку. — Я люблю тебя. Всегда любил. Просто... разучился это показывать. Думал, и так всё понятно.
— Мне не понятно, — качаю головой. — Мне нужны не только слова, но и поступки.
— Я знаю. И я готов доказывать каждый день, что ты — самое важное в моей жизни.
Его рука тёплая, родная. И глаза... Эти глаза я полюбила десять лет назад.
— Дай мне время подумать, — говорю наконец. — Хорошо?
— Хорошо, — он отпускает мою руку. — Сколько тебе нужно?
Задумываюсь. Сколько? День? Неделя? Месяц?
— До воскресенья, — решаю. — До моего дня рождения.
Он кивает.
— Я буду ждать. И готовиться к твоему празднику. На всякий случай.
Егор встаёт, неловко переминается с ноги на ногу.
— Тебе что-нибудь нужно из дома привезти? Одежду? Косметику?
— Нет, — качаю головой. — У меня всё есть.
— Хорошо, — он идёт к двери, оборачивается. — Я буду скучать.
И уходит, тихо прикрыв за собой дверь.
Ленка появляется из кухни с чайником и чашками.
— Ну что? — спрашивает, расставляя чашки. — Возвращаешься?
— Не знаю, — честно отвечаю. — Не решила ещё.
Она улыбается:
— Врёшь. По глазам вижу — уже решила.
Может, и правда решила? В конце концов, десять лет — это не шутка. И Егор сегодня... другой какой-то. Настоящий.
— Поживём — увидим, — улыбаюсь, вдыхая аромат сирени. — До воскресенья ещё целых три дня.
Ленка подмигивает и разливает чай. А я думаю: может, это и правда не точка невозврата? Может, это точка нового отсчёта?
Рекомендую:
Подписывайтесь, чтобы не пропустить следующие публикации.
