Они родились в царской семье, но их род не знал величия, а судьба детей превратилась в бесконечное изгнание.
Их должны были воспитывать лучшие наставники России и Европы, но они говорили по-холмогорски, учились читать украдкой и мечтали всего лишь выйти на луг, чтобы увидеть цветы. Они были законными наследниками престола, но их не просто лишили короны — их пытались стереть из истории.
Заточение вместо трона
Историю пишут победители. В XVIII веке победительницей стала дочь Петра Великого, Елизавета Петровна. В 1741 году, свергая малолетнего императора Иоанна VI, она объявила, что возвращает стране законного правителя, избавляя Россию от «немецкого засилья». Самого мальчика отделили от семьи и отправили в пожизненную ссылку в Шлиссельбург.
А его родителей, Анну Леопольдовну и Антона Ульриха Брауншвейгского, вместе с их младшими детьми сослали в Холмогоры — в глухую северную ссылку, подальше от дворцовых интриг. Елизавета не хотела крови. Она даже пообещала, что отправит бывшую царствующую семью в Европу. Но вмешалась политика — заговоры, слухи, страх перед возможными переворотами. Если бы кто-то решил возвести на престол свергнутого мальчика, это могло бы разрушить всю Россию.
Так что семья на 36 лет осталась в Холмогорах.
Дети, преданные забвению
Жизнь в заточении была странной: не тюрьма, но и не свобода. Их дом был просторным, но окруженным высоким забором. Им можно было гулять возле забора, но нельзя было выходить за ворота. Им даже нельзя было учиться.
Когда в 1746 году Анна Леопольдовна скончалась при родах, ее тело отвезли в Петербург, где императрица Елизавета лично присутствовала на церемонии прощания. Она плакала. Возможно, она действительно сожалела, но ничего не изменила. Дети свергнутой ею правительницы – Екатерина, Елизавета, Петр и Алексей – остались в Холмогорах, и единственным, кто мог о них заботиться, был их отец.
Принц Антон Ульрих, сломленный и беспомощный, делал всё, что мог. Он учил их говорить, читать, играть в шахматы. Но в 1750 году пришел новый указ — детям запрещалось учиться! Никто не должен был писать и читать, чтобы в будущем ни у кого не возникло соблазна объявить их законными наследниками.
Но как запретить детям учиться? Отец всё равно продолжал их обучать втайне. А вот русский язык они усвоили сами — от слуг, от охраны. Их немецкий род постепенно терялся, зато они легко понимали местных крестьян. Они жили в России, но Россией для них был только этот кусочек земли за высоким забором.
Жизнь, ограниченная домом
Детство в Холмогорах было похоже на долгий, нескончаемый сон, в котором каждый день похож на предыдущий. Летом на земле вырастала трава, но далеко за забором простиралось поле, полное диких ромашек. Дети знали о нем только по рассказам слуг.
— Какие они, полевые цветы? — спрашивала Екатерина у своей старшей сестры Елизаветы.
— Говорят, там есть васильки — синие, как небо, и маки, как утреннее солнце…
Но никто из них никогда не видел этих цветов. Их мир был ограничен высоким тыном, и даже воздух за ним казался другим, недосягаемым.
Императорскими детьми они были только по крови. Их жизнь мало чем отличалась от жизни обычных крестьян. Царевны и царевичи носили холщовые платья, а на обед ели черный хлеб и простую кашу. Но в них текла кровь Романовых. Они знали, кто они, но в то же время не имели права быть самими собой.
Отец, который не бросил
Антон Ульрих мог уехать. Временами Елизавета предлагала отправить его в Европу, но только без детей. Он неизменно отказывался.
— Если я уеду, кто позаботится о них?
Он не был великим человеком и не обладал политическим умом. Возможно, он даже не до конца осознавал, что происходит. Но он оставался с ними до конца, пытаясь сделать их жизнь хоть немного легче.
Годы шли, дети росли, но не менялось ничего. Никто не знал, что с ними делать. В Петербурге их существование предпочитали не вспоминать.
Долгожданная свобода… или новая тюрьма?
В 1774 году их отец умер. К тому времени он уже ослеп и почти не двигался.
А потом в результате очередного дворцового переворота в Петербурге на престол взошла новая императрица. Екатерина II понимала: держать их в Холмогорах дальше бессмысленно. Они уже не представляли угрозы. Им разрешили уехать в Европу.
Но это ли было настоящей свободой?
Когда в Холмогоры приехал вологодский генерал-губернатор Алексей Мельгунов, чтобы объявить им о решении, дети встретили его с робостью.
— Вы можете отправиться в Европу, к вашей тетке, датской королеве, — сказал он.
— А можно нам просто гулять на лугу? — спросила Елизавета.
Им не нужна была заграница. Они хотели только выйти за ворота, дотронуться до травы, вдохнуть запах полевых цветов.
Но судьба распорядилась иначе. В 1780 году их отправили в Копенгаген. Королева Юлиана-Мария согласилась принять племянников за щедрую ренту, которую ей пообещала Екатерина II, правда, русская императрица потребовала соблюсти одно условие: бывшие холмогорские узники никогда не вступят в брак. Никогда не заведут детей. Никогда не продолжат свой род.
В Холмогорах после отъезда принцев все причастные к их охране и содержанию были в разной мере награждены, но при этом со всех была взята подписка о сохранении на вечные времена всего виденного и слышанного в тайне.
Последнее прошение Екатерины
В Дании их поселили в Хорсенсе. Казалось, что теперь они могут жить в покое. Но этот покой был холодным, как зимняя ночь. Их сторожили слуги, обходились с ними жестоко, и никто не относился к ним как к людям.
Прошли годы. Они умирали один за другим, тихо, незаметно. Последней осталась Екатерина. В 1803 году она написала письмо императору Александру I.
«Позвольте мне вернуться домой…» — так начиналось ее прошение.
Она не просила трона, богатства, почестей. Она просила всего лишь одного — вернуться в Россию, в Холмогоры, где прошла вся ее жизнь. Там, где был похоронен ее отец. Там, где она, хоть и в заточении, чувствовала себя дома.
Но ответа не было.
Она ждала. Год, два, три… А потом ждать стало незачем. В 1807 году Екатерина Антоновна скончалась. Она ушла в полном одиночестве, забытая всеми.
Так завершилась история последнего потомка Иоанна V, последнего представителя брауншвейгской семьи, которая некогда могла править Россией, а вместе с ней прекратилась и династическая линия Романовых-Милославских.